Опричники и стрельцы жили в эпоху расцвета пиратства, но как бы в параллельной реальности. Однако и московиты наводили ужас на купеческие суда на Балтике.
До середины 16-го века московиты о морском разбое и не помышляли по причине почти полного отсутствия в Русском государстве моря как такового. Воды мирового океана плескались только на самом севере Руси, но плававшим по ним на небольших рыболовных и торговых судёнышках поморам нападать было не на кого.
При Иване Грозном Московское государство вдруг стало пускай немножко, но морской державой: в ходе Ливонской войны русские захватили Лифляндию. Сдавшаяся в мае 1558 года Нарва стала первым русским портом на Балтике. Город стоял не на самом побережье, но широкое устье реки Наровы делало его удобным пристанищем для торговых кораблей. Иван IV планировал сделать Нарву базой для русской экономической экспансии в северную Европу. На верфях началось строительство кораблей, завязались первые, пока ещё робкие контакты с богатыми городами северной Германии.
Всё это очень не понравилось Польше и Швеции, главным балтийским державам. Суда русских купцов подвергались нападению шведских и польских кораблей, нещадно грабились и безжалостно топились.
России пришлось начинать войну не только на суше, но и на море. Больших возможностей для этого у сухопутной державы не было, пришлось изучать зарубежный опыт. Как раз тогда в Европе распространился обычай нанимать на службу морских разбойников.
Когда родился капитан Карстен Роде — неизвестно. Зато известно, откуда он родом. Появился на свет и вырос он в Дитмаршене, странном образовании на карте средневековой Европы. В течение нескольких веков эта область на стыке датских и немецких земель формально подчинялась бременскому архиепископу, но на самом деле являлось свободной крестьянской республикой. Карстен нанимался охранять морские караваны купцов из соседнего Любека, с каперским патентом от датского короля Фредерика II в кармане топил шведские суда. Дания и Московия были давними союзниками. Их объединяла общая неприязнь к могущественной Швеции. Возможно, именно по протекции Фредерика II хорошо себя зарекомендовавший Карстен Роде в 1569 году отправился на восток.
Капер, наводивший ужас на Балтику
В марте 1570 года Роде с рекомендательными письмами от Фредерика и Магнуса появился в Москве. Неизвестно, удалось ли ему пообщаться лично с Иваном IV, но его дворец в Александровской слободе Карстен покинул с невиданным до той поры документом в кармане. Это был по всем правилам оформленный корсарский патент, скреплённый большой печатью русского царя. В нём гражданин крестьянской республики именовался «царским атаманом и военачальником». Самому Карстену, правда, больше нравилось звание «русский адмирал».
В патенте чётко были прописаны интересы русской казны. Роде должен был сдавать дьякам в Нарву каждый третий из захваченных кораблей, и по лучшей пушке с двух остальных. Все грузы с пленённых судов ему полагалось продавать в русских портах, отдавая казне десятую часть прибыли. Кроме того, знатных пленников, за которых можно было получить хороший выкуп, Карстен обязывался передавать уполномоченным на то лицам. Его команда права на доли от награбленного не имела. 35 матросов и офицеров были бюджетниками: им полагался оклад по 6 талеров на человека.
Интернациональную команду Роде набрал быстро. В ней состояли датчане, например, опытный пират Ханс Дитрихсен, лифляндцы, архангельские поморы и стрельцы из пушкарского приказа. В июне 1570 года пинка Карстена Роде без особой помпы вышла в Балтийское море.
В середине июля Роде дал первый настоящий морской бой: 3 его корабля напали на неплохо вооружённую купеческую эскадру, шедшую с грузом пшеницы из Гданьска. Поляки яростно отбивались, но спастись от русских корсаров удалось лишь одной пинке. 4 захваченных корабля вместе с грузом Роде продал в Копенгагене. Следующей жертвой Карстена стал караван из семнадцати судов, шедших из Гданьска в Голландию. До Амстердама в тот раз не добрался ни один поляк. Вся захваченная рожь была продана в Дании.
31 июля об этой потере узнали в Гданьске. На спешно созванном городском совете постановили снарядить специальную эскадру для уничтожения дерзкого пирата. Польские корабли взяли курс на Борнхольм. Оттуда навстречу им вышла датская флотилия.
Всё лето Роде безнаказанно хозяйничал на Балтийском море. Под его началом было уже 6 хорошо вооружённых кораблей, с которыми не могли справиться не только поляки, но и шведы, также снаряжавшие для поимки русских корсаров специальные экспедиции. Неприятности у Карстена начались осенью. Дания помирилась со Швецией, и у Фредерика II отпала необходимость покрывать Роде. Датского короля уже раздражала неуправляемость русского корсара: его разбой отпугнул европейских купцов от плавания в Балтику, а плата за проход через пролив Зунд была заметной статьёй доходов Датской казны.
Русский пират в датском плену
На начавшемся 10 декабря Штеттинском процессе представитель Дании заявил, что русский пират Роде вот уже месяц как сидит в копенгагенской тюрьме, а крышевал его вовсе не Фредерик II, а всего лишь Борнхольмский наместник Киттинг, причём исключительно по собственной инициативе. Международный трибунал превратился в фарс: получилось, что его созвали для суда над восемью рядовыми пиратами. Постановив, что морской разбой — дело нехорошее, делегаты разъехались по домам.
Роде в то время действительно сидел под арестом в датском замке Галль. Узником он был необычным — содержали его не то чтобы в роскоши, но во вполне пристойных условиях, а вот любые попытки сношений с волей строжайше пресекались. Всех его подчинённых Фредерик II со спокойной совестью выдал шведам. А что делать с русским «адмиралом» он не знал, поляки и шведы требовали отдать им пирата Роде на скорую и справедливую расправу, но Фредерик опасался прогневить московского царя Ивана.
В 1573 году Фредерик лично навестил Галль. После беседы короля с Роде корсара перевезли в Копенгаген. Он по-прежнему числился под арестом, но свободно жил на частной квартире. Видимо, король пообещал вообще освободить Карстена от наказания после выплаты им штрафа в 1000 талеров. Сумма для корсара казалась символической: стоимость захваченных им за месяцы разбоя товаров была в сотни раз больше, но Роде платить не хотел. Возможно, он пожаловался на притеснения в Москву.
