В семь утра правый глаз сделал попытку открыться. Тусклый свет заползал с улицы сквозь засаленную занавеску. Я высморкался в неё, взял с тумбочки сигарету и закурил. Башка трещала, как кинопроектор сороковых и хотелось жрать, но в этой дыре яичницу с беконом могут сделать разве что из причиндалов плешивого скунса.
Заплывший глаз как-то, но отражался в тусклом зеркале в ванной. Не всё так плохо, к вечеру придёт в норму, чего не скажешь о моей жизни. Я умылся, прополоскал рот и вышел. Скунс за стойкой проскрипел что-то про хороший день.
Перед тем, как зайти в офис, часа два проверялся. Копы зовут это наружкой. Ничего сложного, два пункта. Первый - повторяемость. Если ты два раза за пятнадцать минут увидел одну и ту же морду – беги, что есть сил! Второй – странное поведение. Они тоже нервничают и выдают себя. Но сегодня тихо, никто не дышит в спину.
Обойма была на месте. Я сунул её в карман и огляделся... Хочешь, не хочешь, отсюда надо валить. А может правда, выдрать из задницы занозу? Я про бизнес, который кормил до вчерашнего дня. Шесть лет, шесть долбанных, мать его, лет! Где-нибудь тихо осесть, легализоваться, стать тем же психиатром, Чарльзом Виндом, найти богатую тёлку?.. Подумаю на досуге об этом. Кстати, по поводу психиатра...
Дядина лицензия так и болталась на стенке никому не нужная, всё остальное вывезла его скряга-жена. Вру, остался стол, телефон и маленький пустой холодильник в углу. Надо забрать лицензию и телефон, на новом месте обязательно должен быть телефон, а десяти баксов купить новый, нет. Я потянулся вытащить шнур, и вдруг раздался звонок. Меня подбросило!
- Алло. Это кабинет Чарльза Винда?
Бог мой, какой голос!.. короче, у меня встал. А когда ниже пояса начинается движ, вряд ли соображаешь, кто и зачем тебе звонит. Даже если ты ещё не Чарльз Винд и занят тем, что в эту минуту обворовываешь его кабинет.
- Слушаю вас.
- Меня зовут Чезара. Чезара Скварчалупи...
Святой Патрик, она ещё и итальянка! Отец предлагал мне в детстве лоботомию. Я зря отказался, сейчас бы не мучился фантазиями.
- Очень приятно.
- Могу я записаться на приём?
- Кто вам меня порекомендовал? – мозг, или что от него осталось, включился в разговор.
- Фрейд.
- Фрейд?
- Да, Зигмунд Фрейд.
- Хорошо... – первый раз о нём слышу. Надо будет навести справки, - Мисс Скварчалупи, можно я вам перезвоню? Сейчас неудобно разговаривать. Мой секретарь в отпуске, и только что пришёл пациент...
Единственным пациентом в офисе был жирный таракан. Его торкнуло от дуста, и, кажется, он пытался достать пиво из холодильника.
- Конечно, я оставлю номер.
Десять волшебных цифр нацарапались на клочке бумаги, и наступила тишина. Кто такой Фрейд? Плевать. Мозг стёк вниз. Даже если Чезара - мать Джека-потрошителя, отдамся ей за тембр голоса.
Я зверски забил таракана трубкой от телефона и вышел.
Надо достать денег. В двух кварталах отсюда есть Глист - сплющенный ниггер, торгует выпечкой и креком в забегаловке напротив полицейского управления.
- Привет!
- Мать твою, как ты меня напугал!
- Если не хочешь обгадиться, - я ткнул на задворки, - закрывай чёрный ход.
Русские называют задворки чёрным ходом. Мне Мадлен рассказывала. Её дедушка был Сталин. Или Ленин?.. Короче, тот, который бегал с голой жопой и всё время с кем-то воевал.
Сказать негру закрыть чёрный ход! Это надо продать какому-нибудь писателю...
Глист кивнул. Не помню, кто назвал его так, может быть, копы. Он действительно похож, если, конечно, представить себе чёрного глиста с плюшками в витрине.
- Откуда ты взялся? Говорят, малыш Пахерито заходил к тебе, - Глист нервно закурил. - Мы тебя похоронили.
Я огляделся. Посетителей не было, но торчать тут небезопасно.
- Да? А почему я не получил венок?
- Подумали, тебе уже всё равно...
- С каких пор ты стал думать? И кто это мы?
Глист напрягся и выкинул бычок:
- Что тебе надо?
- Сколько есть в кассе?
- Все – мои.
- Это в долг.
- Сбрендил? В долг?.. Тебе? Лучше ими зад вытру. Себе и тёте Агате.
- Если кину им, - я кивнул на полицейское управление, - те фотки, что не отправил твоей жене... Понимаешь, о чём я? Тётя Агата вытрет тебе зад уже в морге. Открой кассу, педик. Я возьму деньги на неделю, верну их и уничтожу фотографии. Или другой вариант. Я сейчас разобью тебе морду об унитаз и заберу деньги. Но и это ещё не всё. Через неделю верну долг и порву фотографии. Что предпочтёшь?
Касса звякнула и открылась. Двести шестнадцать долларов. Плюс мелочь.
- Ты - сволочь, - промямлил Глист, - Но знаешь, что?
- Что?
- Ты держишь слово, - он протянул деньги.
- Я – порядочная сволочь, нравится тебе это или нет, - я сунул их в задний карман брюк. - Кстати, ты что-нибудь слышал о Фрейде?
- О ком?
- О Фрейде.
- Он давно умер.
Больше с ним говорить было не о чем. На улице лил дождь.
Мадлен не бросила меня. Только что сказала по телефону. Я ушла от тебя, но не брошу совсем. Давай подумаем вместе, почему это произошло. Думай, крошка, думай. Но сначала придумай мне какую-нибудь дыру, офис. С кушеткой для клиентов. Обещаю, я не буду на ней ни пить, ни утешать депрессивных вдовушек. Она попросила пару дней.
Это время я был занят просмотром голливушного дерьма про психиатров. Глист оказался прав – Фрейд умер. Старый псих со своими бредовыми лилиями и фиалками умер. И подставил синьору Скварчалупи. Интересно, как она будет выпутываться?
На третий день Мадлен дала мне адрес. Я съездил, внёс залог за неделю и попросил пропылесосить кушетку. Потом подключил телефон и набрал Чезару.
- Я слушаю...
- Это Чарль...
- Я рада, доктор, что вы перезвонили. Когда мы увидимся?
Таким голосом не записываются к психиатру, по крайней мере, так видел в фильмах.
- В смысле, когда вас записать на приём?
- Когда мы уви́димся?
- Вы бы предпочли вне офиса?
- С чего вы взяли?
- Ваша интонация, синьора Скварчалупи.
- Это так очевидно? Зовите меня Чезара.
- Полагаю, мы бы могли начать с того, кто меня порекомендовал... – стараюсь говорить мягко и вкрадчиво. Как тот психиатр-ушлёпок, который весь фильм бегал за гантелей. Посмотрим, как итальянка выкрутится.
- Она устарела, моя рекомендация? Насколько это для вас важно?
Чёрт, кто-то из нас умнее другого.
- Важнее всего моя лицензия. Встречи вне кабинета...
- Доктор Винд, у меня небольшие проблемы с передвижением.
- Вы в курсе моей ставки, синьора Скварча.... Чезара?
- Назовите.
- Сто пятьдесят в час, а с учётом выезда... - интересно, как она сейчас скажет по-итальянски «пошёл на хер, говнюк...»?
- Триста. Я пришлю за вами лимузин.
От экстаза у меня вспотели ладони:
- Кто ваш водитель?
- Моя сестра.
- !...
- Она вам понравится. В ярко-оранжевом лимузине.
Трубка кликнула и из неё полилась «Аве Мария». Я застыл. Потому, что первый раз слышал, как поёт ангел. За окном вдруг разошлись облака, и небо прорезал тонкий солнечный луч. Я прошёл по нему взглядом и похолодел – из-за угла вырулил ярко-оранжевый двенадцатиметровый лимузин и моргнул дальним светом. Ангел в трубке замолчал...
Водительская дверь открылась, сестра Чезары, обойдя капот, подошла ко мне - черты её лица были совершенны! - и смерила взглядом. Который мне ни разу не понравился.
- Добрый день! – она натянуто улыбнулась, а я сглотнул слюну. Черты её лица были совершенны... кажется, я уже говорил так... но куда-то подевался передний нижний зуб.
- Странно... – выдавил я.
- Что?
- Обычно без этого зуба шепелявят.
- Дело привычки. Садитесь, Чезара ждёт вас. Нет, не сюда! - я попытался сесть рядом с ней, - Ваша дверь в конце лимузина. Осторожнее голову, доктор!
Я вытянул ноги на заднем сидении:
- Как вас зовут?
- Батшева.
Вот, почему она не шепелявит. Попробуй с детства представляться таким именем.
- Вы еврейка?
- Не заметно?
- А Чезара – ваша сестра? Родная?
- Спросите у нашего отца об этом.
- Спрошу. Когда узнаю, с каких пор еврейки носят банданы...
- Чарльз, заткнитесь! Вы мне уже надоели. Виски – в баре, слева от вас. Хотя, из вас такой же Чарльз, как из мухобойки хоругви.
Последнее слово я записал в блокнот. Она посмотрела на меня, как Бэтмен на прыщ в паху и подняла стекло.
Дверь открыла Чезара. В умопомрачительной паре и перламутровой рубашке со стоячим воротничком. Она улыбнулась:
- Доктор Винд, рада знакомству!
... и грациозной походкой пошла вглубь. Я откашлялся в себя, вошёл и осмотрелся. Из самого дешёвого в обстановке, скорее всего, было... не знаю, наверное, я. Всё остальное начиналось от пары сотен тысяч, не меньше.
- Прошу вас! – она показала рукой на кресло. - Выпьете?
Это мой первый клиент. Не знаю, надо выпить, или нет? Но, на всякий случай, выпью - вдруг надо. Рядом с бокалом она положила шесть купюр, с которых на меня пялился старик Франклин.
- Аванс. За первые два часа...
- У нас спаренный сеанс?
- Вы против?
- Зависит от вашей проблемы.
- Моя проблема – это вы, доктор Винд.
Это и глухой бы увидел. Так говорил мой шеф в полиции. Я тиснул аванс в карман и взглядом пригласил объясниться.