Роман «Служебное расследование». Глава 4.
Представляю вашему вниманию свой новый роман «Служебное расследование».
«Не плюй в колодец», - гласит народная мудрость. Тем более, что это и не колодец вовсе, а чистый ключ, из которого берёт начало твоя новая жизнь...
На следующий день у Любы было ночное дежурство. Вечер прошёл спокойно, не было ни одного обращения. Она пила чай и думала о том, не прилечь ли отдохнуть на пару часов.
Саша сказал, что как только он устроится на работу, мама должна прекратить дежурить по ночам. А он уже почти устроился, хоть и собирался отдыхать две недели. Купил машину, и на авторынке познакомился с владельцем нескольких точек автосервиса. Тому как раз нужен старший механик в один из самых крупных гаражей.
Сможет ли Люба оставить ночные дежурства? Ведь для большинства врачей такой ритм работы - уже необходимость, образ жизни.
Вспомнился Миронов. Интересно, как продвигается проверка? Вчера он обещал, что непременно ознакомит Любу с результатами служебного расследования.
И вот опять, лёгок на помине, Яков Александрович появился в дверях ординаторской, стоило лишь о нём подумать.
Но выглядел он сегодня очень странно. Во-первых, он был в пижаме. Во-вторых, лицо его было ещё бледнее, чем в прошлую их встречу.
Облокотившись рукой о косяк двери, он приостановился, поздоровался и как-то буднично сказал:
- Хорошо, что сегодня дежурите вы, Любовь Евгеньевна! Сможете мне всё же сделать УЗИ, которое предлагали? Что-то мне совсем...
Любе показалось, что он начал оседать на пол, но ему удалось удержаться на ногах, вцепившись в косяк двери.
- Вам плохо? - Люба в секунду подскочила к Миронову, и ей каким-то чудом удалось довести его до кушетки, уложить. Он казался ей таким огромным, а она-то ведь... «маленькая собачка».
- Что-то как-то да, совсем ни к чёрту, - глухо отозвался Яков, прикрыв глаза.
Люба, которая уже была уверена в том, что необходимо экстренное хирургическое вмешательство, вызвала скорую. Живот трогать боялась, только посмотрела.
На лбу Миронова выступила испарина, и в то же время Якова Александровича трясло, как в лихорадке.
Люба молилась про себя, а вслух пыталась успокоить пациента, обтирала его лицо, убирала непослушные волосы со лба.
- Болевой порог высокий у тебя? - она по часто встречающейся среди врачей привычке перешла вдруг на «ты». - Боль крепко терпишь обычно?
- Да. Практически не боюсь боли... но только не такой, как сейчас.
Конечно, не хотелось перед женщиной выглядеть слабаком, хоть женщина и врач. Но сейчас было не до того, чтобы держать лицо. Миронов вдруг подумал, что до утра вряд ли доживёт.
- Сможешь рассказать, что было в период обострения несколько дней назад? Симптомы какие? Где болело?
- Боль была в середине живота. Два раза рвота, и температура небольшая, тридцать семь и три. Два дня так, потом легче.
Приехала скорая.
- В хирургию везите сразу, не тяните. Поверьте мне как гастроэнтерологу! - сказала Люба вслух, а потом добавила шёпотом на ухо фельдшеру: - Перитонит. Я уверена. Аппендицит, скорее всего. Приступ на ногах перенёс, симптомы заглушал, как мог.
- Ясно, - кивнул фельдшер. - Ускоряемся, ребята!
Люба знала этого фельдшера, молодого парня, всего в татуировках и с серьгами в ушах. Он был один из лучших. Повезло.
- Куда повезёте?
- Сама же сказала, в хирургию. В ближайшую и определим.
Любе было уже не до сна. Через час она позвонила в хирургию медсанчасти, расположенной рядом. Миронова ещё оперировали.
Ещё через час Люба снова позвонила; ей сообщили, что Миронов прооперирован, находится пока в реанимации.
На следующий день, прежде, чем отправиться домой, Люба поехала в хирургию.
Люба переживала по двум причинам. Во-первых, за самого Миронова. Во-вторых, беда с ним приключилась в их санатории, который и так находится под пристальным вниманием министерства. Она ругала себя за то, что перестраховывалась, но ей хотелось убедиться в том, что Миронов не имеет претензий к «Ключикам».
Миронов находился в медикаментозном сне. Бледность усугубилась, лицо выглядело осунувшимся. Из-под простыни, которой он укрыт, виднеются бинты. Вены все истыканы, кое-где кровоподтёки. Рядом с кроватью капельница.
Устроившись на стуле, Люба осторожно обтёрла салфетками лицо и руки Якова Александровича, проверила пульс. Температуры нет, определила Люба на ощупь.
Люба посидела минут десять и поняв, что пациент пока не собирается просыпаться, хотела подняться.
В этот момент ресницы Миронова дрогнули, а его рука, свободная от капельницы, сомкнулась на запястье Любы.
- Посидите ещё, пожалуйста, - тихо сказал он. - Мне так спокойнее.
- Я вас разбудила, простите!
- Я не спал. Просто так легче, когда глаза закрыты.
- Яков Александрович, вы не знаете, с вашими родственниками кто-нибудь связался?
- А зачем? Они все в Болгарии, на даче у моих родителей. И жена, и дети. Родители жены тоже на отдыхе сейчас.
- Но как же вы?..
- Не надо им сообщать. Я от этого быстрее на ноги не встану. Мне сиделка нужна. Вы могли бы помочь? Посмотреть объявления. Труд сиделки будет достойно оплачен.
- У меня есть знакомая женщина, которая подрабатывает сиделкой. К тому же, до пенсии она в медицине работала, у нас в санатории.
- Буду очень признателен, Любовь Евгеньевна!
Люба тут же позвонила Зинаиде Степановне, и через час та приступила к работе.
Дождавшись сиделку, Люба поднялась.
- Вы планируете здесь долечиваться, Яков Александрович? Или вас перевезут в Москву при первой возможности?
- Здесь. Мне тут жизнь спасли.
«А как же министерская клиника?».
Вопрос вертелся на языке у Любы, но она решила, что сейчас не время и не место для иронии.
- Яков Александрович...- Люба замялась.
- Ну? - он поднял брови, не открывая глаз. И Люба вдруг вспомнила, что перед ней высокопоставленный чиновник.
- У вас есть претензии к санаторию?
- Конечно, нет, о чём вы? Я приехал в период обострения, это документально подтверждено.
- Я не должна была вас принимать на оздоровление в санаторий!.. Не имела права.
- Вы сами-то в это верите, Любовь Евгеньевна? Попробовали бы вы не принять меня! - попытался усмехнуться он.
- Спасибо, - Люба направилась к двери, на ходу давая распоряжения Зинаиде Степановне.
- Вы придёте ещё, Любовь Евгеньевна? - Яков открыл глаза.
- Буду навещать ежедневно. Как врач.
- Спасибо, - он слабо улыбнулся. - Как врач - это хорошо.