Такая разная «заграница».
Весна 1994 года. Как-то сама собой нашлась работа. Одна знакомая предложила поработать в её «фирме» заместителем директора. Звучит солидно и заманчиво. В Фирме она директор, есть ещё бухгалтер и трое рабочих. Фирма существует при резиново-техническом заводике, уже на ладан дышащем по нынешним временам. Занимается Фирма разными ремонтными работами на заводе. По сути, - просто ремонтная бригада. Но, видимо, это устраивает директора заводика, к которому всё время бегает наша «шефиня» с подарками после закрытия нарядов выполненных ремонтных работ. А ремонтируем мы неспешно то крышу, то пол в цеху, то забор. Работаем не спеша, размеренно. Я организовываю работу и закрываю наряды. Научила меня шефиня работать с разными СНИПами, где расписаны расценки на разные виды работ. Да ещё появилась куча всяких дополнений к этим СНИПам, связанная с ростом цен, инфляцией. В основном дополнения эти указывают на какой козффициент надо повысить расценки. Вот сижу, расписываю работы, умножаю на коэффициенты, получаются сумасшедшие цифры. Эти цифры у бухгалтера превращаются в суммы денег, которые после посещения сначала директора, потом банка, Шефиня приносит нашему «коллективу». Не такие большие деньги, но на жизнь хватает. К тому же я заправляю свой Мерс халявной соляркой, которая имеется на Фирме. Какие-то старые запасы.
Проработал я в этой Фирме до осени и, как и должно было быть, «резиновый» заводик начал чахнуть и вскоре приказал долго жить. Фирма наша тоже тихо умерла.
В этом году вместо купонов появилась новая украинская валюта –гривна. И вида приличного и курс ей к доллару и марке определили на удивление приличный – одна гривна почти равна одной немецкой марке.
Уже сложилась у меня система – пригоняю машину из Германии, поезжу на ней год, продаю с некоторым «наваром» и еду за другой. Так и сейчас - осенью еду в Германию в гости к родственникам и соответственно, - за машиной. На этот раз машину беру не себе, а одному своему родственнику и за его деньги.
Обычно ехать автобусом приходится долго - от 35 до 40 часов. Да ещё приходится торчать на украино-польской границе, иногда за пару часов можно пройти, а иногда и пять часов можно проторчать. Причина задержки никогда не понятна. Я уже имею определённый опыт, думаю это какие-то заморочки украинских таможенников и погранцов, чтобы из автобусной фирмы деньгу выбить. Иногда водитель собирает с пассажиров деньги, тогда дело идёт быстрее.
Решил я на этот раз поехать поездом из Москвы до Франкфурта, - появился прицепной вагон "Москва – Франкфурт". Шёл он через Польшу, минуя Берлин. До Варшавы ехали тихо-мирно в составе поезда "Москва – Берлин", а в польской столице наш вагон перецепили к какому-то местному поезду до Франкфурта. Поехали дальше. Напрасно я успокоился после белорусско-польской границы, - на польско-германской границе зашли в наш вагон три польских таможенника, одинаково мордатых как на подбор. И их личности, и их рыскающие взгляды не сулили ничего хорошего…
Так оно и вышло. Каждое купе они просто обыскивали, проверяли чемоданы, сумки, пакеты с едой. У меня без труда нашли доллары, которые мне дал мой родственник на покупку ему машины. Их у меня было больше десяти тысяч. Как только в глазах доблестных таможенников мелькнула долларовая зелень, они тут же попросили всех выйти из купе, кроме меня. У меня они дружелюбно на хорошем русском спросили:
- Что, пан, будем сделать?
Я ответил, что будем что-то решать. Они тут же отдали мне пакет, в котором были проклятые доллары и, как мне показалось, оттопырили карманы… Я достал одну стодолларовую бумажку и протянул таможеннику, он дружелюбно кивнул и протянул мне раскрытую ладонь. Положил я в неё ещё одну такую же купюру. Тот положил доллары в карман и сказал:
- Добже, но нас трое…
Таким образом, взамен перекочевавших в таможенные карманы шестиста долларов, я получил горячие пожелания счастливого пути, хорошей дороги и прочего, прочего…
Во Франкфурте на вокзале меня встретил брат Саша и мы поехали к нему домой. Брат от «социала» получил четырёхкомнатную квартиру в Кайзерслаутерне. Это большой, можно сказать, по нашим меркам - областной город. Теперь брат с семьёй живёт на шестом этаже десятиэтажного социального дома на окраине города в районе Опель-Крайзель рядом с большим заводом Опель. Попасть работать на этот завод считается большой удачей, там хорошие зарплаты. Квартиру оплачивает «социал», так что проблем с этим нет. Такие высотные дома в Германии редкость, а здесь их стоит три штуки, это именно государственные социальные дома для разных переселенцев и из бывших республик Союза, и из Польши, и из разных других стран. Эти дома ещё примечательны тем, что находятся как раз под глиссадой снижения заходящих на посадку на аэродром Рамштайн американских самолётов. Часто дребезжат стёкла в квартире от медленно проплывающих над домами тяжёлых транспортников. Нередко наблюдал за ними с балкона, - с выпущенными шасси и механизацией, тяжело идёт, заходящий на посадку «вражеский» самолёт на высоте метров четыреста, ведь до ВПП аэродрома Рамштайн всего-то километров шесть.
Как-то поехали с братом по автобану, держим скорость 160, вроде приличная скорость, но нас запросто обгоняют другие машины. При широкой ровной дороге с хорошей разметкой, с отделённой встречной полосой, большая скорость не очень-то ощущается. Несутся по автобану легковушки и грузовики, разные фуры и многоосные цистерны все в одном скоростном потоке. Никаких пересечений. Въезды на автобан и съезды почти не заметны и никак не влияют на общий поток. С удивлением разглядываю чистенькие, блестящие грузовики. Не увидишь ни грязного, ни помятого, - непривычно. На дороге хорошо заметная разметка, большие, понятные дорожные знаки и указатели. Указатели съезда с автобана или перехода на другой автобан дублируются трижды – трудно проскочить мимо. Едем по автобану А-6, попадается указатель, или как здесь говорят – «шильда», которая указывает, что до Парижа 437 км. Но нам туда не надо…
Есть у моего брата знакомый, зовут Виктор, живёт по соседству, частенько заходит в гости. Виктор такой же «русак», приехал несколько лет назад в Германию на ПМЖ из Омска. Живёт один, работает на ближайшей американской базе каким-то художником-оформителем. Как он говорит, американцы платят неплохо, работой особо не загружают, он доволен. К тому же Виктор пишет неспешно картины, выставляет в какой-то местной Галерее. Что-то зарабатывает и на картинах. Обычно о жизни в Германии отзывается «положительно». Всё его здесь устраивает. Каждое лето ездит в Испанию или Италию на отдых на море.
Не раз собирались мы втроём на «дегустацию» пива. Посидим, посмакуем немецкого разного пива, Виктор поностальгирует по омскому «жигулёвскому» и уходит в свою холостяцкую квартиру. А, однажды, принёс Виктор бутылку водки «Горбачёв», называемой «русской», но изготовляемой в Германии. По этому случаю брат развёл на балконе гриль и закусывали мы «Горбачёва» жаренным мясом. На этот раз засиделись мы за полночь, Виктор хорошо «набрался», видимо, был у него повод. И стал Виктор «изливать душу» мне. Видно накопилось у него. Много неожиданного услышал я от него о «сытной» жизни в Германии. О том, что устал он жить всё время в напряжении и изображать перед всеми довольство. Постоянно приходят разные счета, надо немедленно их оплачивать, всё время нужно срочно куда-то сообщать разные данные и заполнять всевозможные бланки, а то штраф. Всё время боишься что-то пропустить. Говорит, что постоянно платит какой-нибудь кредит, - то мебель, то машина. Всё время боится потерять работу – тогда катастрофа. Не могу, говорит, расслабится. Вспоминает тихую спокойную жизнь в Союзе…
И не раз приходилось мне слышать подобные «изливания» от, вроде бы удачно устроившихся в Германии, «русаков». Такой вот парадокс. И всех их успокаивало лишь то, что на просторах бывшего Союза сейчас совсем не лучшие времена…
У меня тоже, с каждым новым приездом в Германию, менялось впечатление. Если вначале это был полный восторг от всего встреченного и увиденного, нового и непривычного, от этих чистеньких заправок, от стеклянных остановок транспорта, от магазинного изобилия и всеобщего благополучия, то при большем и более плотном знакомстве с местными правилами, проблемами приходило понимание первоначального «витринного» восприятия. Многое здесь было не ТАК. Хорошо тем, кто здесь родился и вырос или приехал сюда в детском возрасте, как мои племянники. Здесь всё сильно заорганизованно. По принципу – ни шагу в сторону. Всё отработанно годами и даже столетиями. Чтобы вы не собрались сделать, всё это уже давно определено за вас пошагово. Вам остаётся только исполнять как роботу. Вот это для нашего человека и непривычно. И как только пересекаешь границу своей страны, как-то дышать становится легче, плечи расправляются. В любом месте на дороге можно остановиться, зайти в лес.
Так что, с каждым новым приездом в Германию, тускнела красочность витрин и всё меньше было у меня желания здесь жить…
01.11.2019 - Севастополь.
* - на фото: Германия-1994г. Бэушные Мерсы на продажу.
Фото автора.