(книга "Больше, чем тире")
Ну вот и пришла, видать, пора поведать о той самой страшной тетрадке…
Но прежде, чем рассказать об этой таинственной тетради, дорогой читатель, я расскажу о тех условиях, при которых она появилась на свет. Но для этого необходимо упомянуть об одном еженедельном обязательном ритуале, проводившемся в нашем училище. Ибо, этому ритуалу та самая тетрадь и обязана своим рождением.
Каждое утро понедельника, в любую погоду и в любой сезон, между завтраком и началом плановых занятий в училище проводилось обязательное построение всего личного состава училища на подведение итогов прошедшей недели, а также для обнародования очередных указаний, выдачи пряников, раздачи слонов и впихивания арбузов вовнутрь всем, кому это полагалось.
Построение училища осуществлялось на парадном плацу – перед так называемым розарием. Розарий возвышался над общим плацем на полутораметровой высоте и подход к нему был организован по-советски помпезно – с широкими метров в двадцать ступенями.
Наверху этой гранитной площадки когда-то был красивый фонтан, посреди которого находился Нептун с огромной противокорабельной миной образца русско-японской войны 1905 года.
А по выходным и праздничным дням из этой самой мины, которую на себя так старательно натягивал Бог морей и океанов, бил вверх высокий фонтан, привлекая для вечерних праздничных прогулок местное население города.
И всё бы ничего, но с каких-то пор в подвале находящегося поблизости клуба стала появляться вода. Продолжительная и упорная борьба со стихией местного масштаба положительных результатов не приносила. Как ни старались курсанты тупо и решительно заделывать, конопатить и бетонировать возможные источники проникновения воды, она всё равно находила дырочку и назойливо затапливала подвальные помещения клуба. Вода всегда и везде свою дырочку да найдёт.
И вроде бы поголовно все обитатели системы уже смирились с ежедневными подвальными авралами дежурного взвода. И даже начальство стало философски относиться к этой беде, найдя своеобразное рациональное зерно - дополнительная практика подрастающего офицерского поколения по борьбе за живучесть. Но после того, как в подвале клуба стали в геометрической прогрессии размножаться разноцветная плесень и комары, которые вопреки законам природы плодились и размножались даже в зимний сезон, то было принято решение Нептуна вместе с миной отправить на вечную ссылку в дивизион учебных катеров училища в город Балтийск, воду из лагуны откачать, а саму лагуну засыпать грунтом. А лучше – садовой землёй и посадить там розы. Много роз! Красивых таких и душистых!
Надо признать, что эта аграрно-эстетическая затея командованию на редкость удалась: в летнее время красота местного училищного «розария» просто потрясала воображение гостей системы. А пьянящий аромат, исходящий одновременно от нескольких сотен розовых кустов не только сводил с ума пьяных желто-полосатых насекомых, но в вечерние часы невольно навевал приятные интимные мысли, и хотелось прямо сейчас же и тут же размножаться.
И всё бы ничего! Хотя фонтан и закопали, но водичка всё равно и по сей день стоит в подвалах старенького училищного клуба, радуя своим субтропическим подвальным климатом перманентно-разноцветную плесень и вампирно-комариную цивилизацию.
Но, я немного отвлёкся.
Мизансцена общеучилищного построения выглядела так.
На парадном плацу огромными чёрными (или фиолетовыми – в зависимости от сезона) коробками стояли роты курсантов всех трех факультетов. Тут же, немного обособленно, стояла рота обеспечения из матросов срочной службы. А над всем этим курсантским морем с высоты гранитной платформы розария большая офицерская коробка сверкала своими яркими двурядиями золотых пуговиц и погон. Перед офицерским корпусом стоял микрофон на подставке, подключенный через усилители к училищной системе трансляции. И перед этим микрофоном этаким черным полумесяцем стояло высшее руководство училища: начальник системы и его замы по различным частям. Все замы занимали свои места согласно своей значимости в системе: самый первый зам, замполит, зам по учебной, зам по строевой, зам по тылу, зам по финансам, начмед и комендант училища.
И все эти замы после приветственного благословения начальника училища начинали делиться своими мыслями и соображениями по поводу текущего момента, прочими процедурными вопросами и актуальными проблемами.
И вот тут –то начиналась самая интересная часть – песнь наших буревестников.
Каждый старался донести свое слово как можно ближе до алчущей курсантской братии и поглубже впихнуть ей в уши свои мысли и идеи. Но, увы, это порой выглядело нелепо, иногда смешно, а подчас даже абсурдно.
Именно с выражения начальника строевой части (заместителя начальника училища по строевой части) начала свою жизнь эта тетрадь. В приступе очередного нравоучительного полёта своей военной мысли он как-то сказал, обращаясь к курсантам, курившим в неположенном месте: «Есть же курилка во внутреннем дворе учебного корпуса! Вам что там мела масто, ой маста мело?!» (имелось ввиду «мало места»)
Повисла неловкая пауза – все переваривали произнесённый набор слов, потом курсантские коробки зашевелились, зашушукались и стали трястись в беззвучном смехе.
В кармане Вашего покорного слуги оказалась ручка и записная книжка. И сие высказывание было немедленно запротоколировано и уже обречено на бессмертие. С каждым таким построением по подведению итогов за неделю в записной книжке стали раз за разом появляться всё новые и новые «афонаризмы».
Сразу же оговорюсь, что этот термин придумал не я. Я просто позаимствовал это название из юмористической рубрики мурманской газеты «Полярная правда». Это своего рода производная от двух слов «афоризмы» и «афонареть». Но термин «афонаризмы» прочно прижился в нашей курсантской среде.
Менее чем через месяц записная книжка была заполнена, и я приобрел общую тетрадь на 96 листов в плотном книжном переплёте и стал аккуратно заносить в неё не только услышанные афонаризмы, но и обстоятельства, при которых они были произнесены.
Вскоре стало понятно, что необходимо тетрадь разделить на две части.
В первой её части действительно заносились оговорки, всякая чепуха и актуальная бессмыслица с абсолютной ерундистикой. А вот во второй – самой ценной - части тетради заносились флотские перлы. Это не оговорки, а красивые и необычные выражения, преисполненные образностью и имажинизмом, которыми можно было бы оттенить или даже поперчить свою речь. Это была своего рода бриллиантовая кладовая флотского эпистолярного жанра. Сразу же уточню, что никаких матерных выражений в этой тетради не было – на это распространялось категорическое и абсолютное вето!
Используя эти образные выражения можно было как следует не только выразиться и придать пикантности своим рассказам, но и примерно отчитать подчинённого, не унижая при этом его человеческого достоинства!
Например, чего стоит пожелание непокорному матросу: «А вот я сейчас тебя нацеплю на канифас-блок и протащу, не прикрывая щёчек». На самом же деле канифас-блок – это ни что иное, как обыкновенный крюк с колёсиком, который используется на обыкновенных подъёмных кранах. Но как звучит! Таинственно и угрожающе. М-да…
Многое потом использовалось и в повседневной офицерской жизни. Повторюсь – это не плагиат, а зафиксированные обороты речи и метафоры, усвоенные нами из офицерского лексикона. Ну типа:
· В рот тебе компот;
· Штопанный Вы Келдыш;
· И Бонч-Бруевич Вам в помочь;
· Слухай внематочно;
· Проще пареной репы;
· Вся спина в ракушках;
· И не надо при всех здесь сублимировать – у Вас лучше получится пойти в ближайший окоп и застрелиться;
· Оборона должна быть скрытой, гибкой и непрерывной, как закопанный в землю водопроводный шланг;
· А после этого Вы будете постоянно иметь бледный вид и макаронную походку;
· Вы не моряк, а морякака! И Ваши уши уже давно чайками засижены!
· Всё это Вы можете рассказать бабушке морского пехотинца США.
· Если Вы так думаете, то я – испанский лётчик.
· Трудно плыть в серной кислоте против течения, да ещё и в горящем танке – руки просто опускаются
… ну и так далее и тому подобное….
Основными носителями таких выражений были офицеры не только с кафедры морской практики и корабельных уставов, но и с кафедры кораблевождения и даже кафедры общевоинских уставов. При всей своей кажущейся их суровости, строгости и недоступности эти офицеры были очень даже веселы, жизнерадостны и юморны. За что им от нас – вечная благодарность.
Про многих офицеров, про их перлы и шутки я обязательно расскажу немного позднее в цикле под названием «Да разве сердце позабудет».
А вот в первой части тетради было от чего смеяться и плакать одновременно. Вскоре весь взвод, а потом и вся рота знала, что во втором взводе завелась «та самая тетрадь». Тетрадь «на вынос» не давалась: ее разрешалось читать только в нашем классе, но только не вслух и только во время самоподготовки (сокращённо – «сампо»). Но так как читать приходилось в тихом классе, то в скором времени возмущённые курсанты, слыша постоянные хихиканья и хрюканья в нос читающего, теряли терпение и заставляли смеющегося читать для всех вслух. И спустя несколько секунд гоготал уже весь класс. А сампо в очередной раз срывалась.
То, что не получалось записывать чисто физически, стали приносить и передавать мне записочками. Тетрадь пучилась и полнела день ото дня.
Вот некоторые наиболее из запомнившихся:
= Из диалога двух спорящих курсантов:
- Замолчи свой рот!
- Замолчи свой сам!!!
= Старшина даёт указания разогнать лужи на плацу: «Взяли быстро голяки (мётлы), бегом на плац, и чтобы через минут там не было никаких мукр». Мукр – производная от «мокрые лужи».
= Опять же на подведении итогов: «И вот старшина класса ведёт строй и нахально так матерится! Цинично! Публично! А вокруг женщины ходят, и офицеры вышли на скамеечках посидеть, свежим воздухом покурить»… (занавес).
= Замполит недоволен гулом на шкентеле («камчатка») во время комсомольского собрания факультета и в сердцах восклицает: «Что же вы бубните, как базарные бабки на центральном рынке США?»… представляете себе такую картинку в США? Да ещё бубнящих бабок на центральном рынке?..
= Начальник факультета распекает замешкавшегося с докладом дежурного по роте: «И не закатывайте в припадке свои глаза, а то я и вправду начну верить в стратегизм Вашего масштаба!»
= На лекции по борьбе за живучесть офицер произносит с грустью: «Но жизнь есть жизнь и об этом стоит забыть!»
= На лекции по боевым средствам флота офицер рассказывает об одном перспективном корабле, так и не попавшем в серию: «Всё это проектировалось, местами монтировалось, временами опробировалось и почему-то не оправдывалось…»
= Неудачная «острота» офицера (по кличке «Мопед») в адрес спящего на лекции по электротехнике курсанта: «Ну заснул! А что тут такого? Может и я сейчас вместо чтения лекции тоже подойду к окну и там сосну...» (звучало как КАКНУ и там СОСНУ)
Много подобного хранилось в этой тетради. И самое удивительное, что тайну её существования удавалось хранить от офицеров более трех лет не только всей ротой, но и факультетом. До тех пор пока она не стала «страшной тетрадью».
Страшной эта тетрадь стала только после того, как наш одноклассник и мой добрый приятель Саня Викторов, будучи помощником дежурного по факультету, в приступе меланхолии уж слишком разоткровенничался с одним из офицеров нашего факультета. Не со зла, а так – просто поделился нечаянной творческой радостью. Даже цитировал некоторые выдержки из неё. Следует отдать должное его справедливости, на следующее утро Саня подошёл ко мне и тет-а-тет полушёпотом признался в своей оплошности. Ну, хоть на этом-то ему спасибо. Я успел вовремя принять меры предосторожности, чтобы сохранить этот «кладезь выражений и оговорок обитателей нашей системы». Тетрадь я просто отнёс домой в город к дедушке и, будучи в увольнении, дома переписывал из многочисленных бумажек очередные перлы и афонаризмы.
Но после того, как тайна существования тетради была раскрыта, на неё началась настоящая облава, в том числе и на её хозяина.
Однажды даже офицер по прозвищу Челюсть (ну тот самый, с которым и был неосторожным мой приятель и разоткровенничался с ним) попытался выведать тайну тетради. Он как всегда напоил своего помощника (сиречь – меня) горячим кофе и даже скормил пару бутербродов с дефицитной останкинской варёной колбасой. Но все усилия и ухищрения офицера были напрасны. В приступе отчаяния он даже приказал своему помощнику вывернуть карманы для осмотра. Конечно же в них лежали очередные записи (сложенный вчетверо тетрадный лист) афонаризмов. Челюсть с победным кличем схватил листок и начал штудировать. Прочитав несколько выражений, он с умным лицом инспектора Лестрейда, задал не менее умный «лестрейдовский» вопрос:
- Что это?
- Записки мыслей, - был хладнокровный ответ.
- Чьих?
- Моих. А что?
- Не пререкаться! Это не Ваши мысли, товарищ курсант!..
- А чьи тогда?
- Вы сами знаете! И сейчас мне скажете! Иначе завтра же на Вас буден подан рапорт начальнику факультета!
- За что? За то, что я в кармане ношу записанные мною мысли?
- Это не Ваши слова!
- А чьи тогда?
- Вы опять пререкаетесь! Вот об этом и будет завтрашний рапорт!.. Идите отдыхать, товарищ курсант!
Не знаю, был ли рапорт на завтра, или нет. Но от руководства факультета относительно меня не было никакой реакции. А страшную тетрадь пытались искать и в моей тумбочке, и в учебном классе среди моих учебных тетрадей. И даже в баталерке за укладкой форменки и в дипломате, который я специально не закрывал на ключ.
До сих пор у многих однокашников остались воспоминания об этой тетради. Иногда при встрече или переписке они вспоминают о ней и задаются вопросом «Куда же она подевалась?»
С сожалением приходится признать, что эта тетрадь, а равно некоторые мои записные книжки, фотонегативы курсантской эпохи и часть архивных записей были безвозвратно утрачены в один из моих многочисленных переездов от одного места службы к другому. И поэтому я сообщаю, что честь наших офицеров-воспитателей навеки спасена, но некоторые фразы всё-таки навсегда остались в памяти курсантской.
И да будет так…
© Алексей Сафронкин 2021
Другие истории из книги «БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТИРЕ» Вы найдёте здесь.
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.
