В тысячах художественных фильмах, статьях, книгах и телепередачах освещены история и быт легендарных эмигрантских караванов, пересекающих бескрайние прерии и высокие перевалы по пути с Востока США в Калифорнию и Орегон. Подвиг отважных пилигримов прошлого, достойных восхищения сегодняшних потомков. На этом благостном, героическом фоне совершенно теряются караваны мелких рабовладельцев, которые пробирались вместе со своим двуногим имуществом на свободные земли Дальнего Запада.
После событий "Кровопролития в Канзасе" у плантаторов Юга, в отличие от эмигрантов Севера, решивших переместить свое хозяйство на новые земли, был не такой уж большой выбор направлений миграции. Как известно, западнее Миссисипи рабовладельческими штатами были Миссури, Арканзас, Луизиана и Техас, многие выбирали последний и, погрузив свое имущество на фургоны, отправлялись в далекий путь.
Зимой 1856/ 57 года несколько таких фургонных поездов эмигрантов-рабовладельцев встретил на своем пути Фредерик Ло Олмстед, журналист из Нью-Йорка, который пробирался в восточный Техас через сосновые леса Луизианы. Он посвятил переселенцам целую мини главу, которая так и называется...
Эмигрантские поезда
В течение каждого дня путешествия мы по несколько раз обгоняли медленные поезда эмигрантов, для которых данная дорога, хотя не столь оживленная, как много лет назад, все еще остается основным путем для переселения. Кажется, что некий неумолимый рок гонит или влечет на запад этих, измученных тяжелым трудом, людей. Несколько семей часто путешествуют сообща по принципу землячества или просто случайно встречаясь и объединяясь во время долгого пути из Алабамы, Джорджии и обеих Каролин.
Прежде чем их увидеть, вы услышите, как по лесу раздаются яростные крики и звонкие удары кнута, которыми путешественники подгоняют свою измученную скотину. Потом появляются тощие собаки и замудоханные, оборванные негры. Тут же тащится древняя карга, которая волочет за руку мальчугана, слишком взрослого, чтобы занимать место в фургоне, но слишком юного, чтобы поспевать за всеми остальными. рядом с ними идет старик, согбенный под грузом тяжелой винтовки.
Затем показываются белые тенты фургонов. Они дергаются вверх и вниз, когда повозки переваливаются через толстые корни или проваливаются в ухабы колеи, а потом исчезают один за другим на спуске с холма. За повозками идут оживленные и веселые негры, еще не выдохшиеся за время пути. Они шутят и пристают к вам с предложениями насчет табака.
Из-за заднего борта последней повозки на вас глядят, сбившиеся в беспорядочную кучу маленькие негритята, по мере того, как вы подъезжаете ближе, можно различить множество глазенок, которые сверкают из-за нагромождения разного барахла. Дальше следуют молодые матери и пожилые люди, чья очередь ехать верхом.
Наконец вы настигаете белую женщину с детьми - хозяйку и высокого, очень часто в дурном расположении духа, мужчину - хозяина, который идет или едет верхом с ружьем и прикрикивает на черного погонщика его воловьей упряжки. В качестве разведчика впереди поезда идет брат хозяина или сообразительный негр, вооруженный хорошим ружьем, который высматривает на ужин оленя или индейку.
За один день мы обгоняли около сотни, людей тянущихся ха такими поездами. Как говорят, число необычно для этого времени года, но нужно учесть, что в этом году сезон эмиграции задержался из-за вспышки желтой лихорадки, последний случай которой, был зафиксирован в Натчиточес в ночь перед нашим отъездом. Однако, наступившие сильные холода свели к минимуму опасность заразится.
Для примера, один из встреченных нами поездов состоял из трех больших фургонов,загруженных скарбом, детьми и немощными, двух или трех легких повозок и бригады из двух десятков умелых полевых работников. Такой поезд проезжает по десять-пятнадцать миль в день, останавливаясь там, где путников застанет ночь.
Мужчины хозяева одеты по простому, часто в одежде из домотканной материи, они смотрят по сторонам, оценивают землю и иногда отпускают замечания о посевах по обочинам дороги, но в целом это суровые, угрюмые и молчаливые люди. Женщины тоже молчат, часто идут пешком, чтобы облегчить труд упряжки. Они усталые, изможденные, измученные запыленные, несчастные и удрученные, но полны надежд и чутки к близким.
Негры, покрытые грязью с ног до головы, укутанные в старые одеяла и мешковину, страдают от холода и бездумно бредут вперед, более безразличные ко всему происходящему, чем волы в упряжке.
В один из дней Олмстед встретил уроженца Мисссисипи, который кампании со своими рабами - двумя мулатами и негритянкой подыскивал землю под новую плантацию.
Поиск земли
....Хозяин мулата был родом из Миссисипи, он собирался "заселить землю" в Техасе и не имел никакой определенной цели. Большинство эмигрантов совершают первую ознакомительную поездку в одиночку, чтобы посмотреть на страну, а выбрав подходящий участок возвращаются в следующем сезоне и привозят свои семьи на новые место..
Страна так мало заселена, что нетрудно найти в нужном районе подходящую землю, право собственности на которую все еще принадлежит государству, и эмигранты обычно приобретают "земельные ордера" или "головное право", дающие право собственности на определенное количество акров общественного достояния, и выбирают, т.е."определяют место" для своего хозяйства.
И еще несколько ремарок, которые описывают восточный Техас в 1856-57 годах, пустополье, с которого плантаторы переехали но новые земли и людей, которые остались на истощенных землях.
Истощенные земли
Местность была очень похожа на ту, которую мы проезжали накануне, но, возможно, с большим количеством возделываемых земель. Значительная часть земли была когда-то расчищена, но большая часть уже перешла под т.н. "старые полевые сосны", некоторым из которых было по пятнадцать и более лет. Фактически, большая площадь, видневшихся полей была скорее заброшена, чем на ней что-то выращивалось. Вместе с землей были заброшены и множество хижин, придавая дороге пустынную атмосферу. Если вы спросите, где люди, которые когда-то заселяли эти места, обычным ответом будет:
Уехали в Техас.
Люди
Плантации встречаются в среднем каждые три-четыре мили. Большинство жителей, которые еще здесь остались, судя по всему, живут в основном за счет обмана эмигрантов. В каждой лачуге продают спиртные напитки и принимают на постой путешественников. рядом с каждой плантацией есть вывеска, предлагающая на продажу продукты, обычно с любопытным слоганом или написанием, например, "Corn Heare".
- Можно перевести, как "Кукуруза здесь" или "Внимание, кукуруза" в зависимости от уровня грамотности, потенциального покупателя.
Мы проехали только одну деревню, состоящую всего из шести домов. Местные семьи добывали себе средства к существованию следующими занятиями: одна подковывала лошадей эмигрантов, другая ремонтировала колеса их повозок, третья продавала им продукты. В самой маленькой хижине жил лекарь. Его жилище было не больше хорошего сундука с лекарствами, но имело самую большую вывеску. Остальные рекламировали "кукурузу и фураж". Цены на все товары и услуги были огромными, на сто процентов выше, чем в Новом Орлеане.
Вот такая вот суровая американская действительность условий миграции рабовладельцев перед Гражданской войной в США.