Увидела в эфире заметку, полную любви и нежности про бабушку, которая жила-жила, а жить так и не научилась. Вроде, ничего обидного там нет... И бабушку все любят, и ценят, хотя жизнь ей, по мнению внуков, не очень удалась, разве что немного денег накопить сумела.
А так - ну, что за жизнь она вела? Скукота сплошная.
Вот, говорят, участники войны не любили рассказывать о том, что было на фронте. Не помню, чтоб и женщины, оставшиеся в тылу, рвались поделиться воспоминаниями о тех годах. Многое так и осталось для нас, их детей, черной дырой. Потому что они молчали. Или мы не успели спросить?
У меня была бабушка Каплинья Исаевна, мамина мама. Она появилась на свет в конце XIX века в алтайской тайге, никто не мог даже год назвать, не то что точную дату рождения. Поэтому когда справляли ей паспорт, отец почему-то вписал туда 10 февраля - день, когда родилась я.
Но личные праздники - последнее, что интересовало бабушку в этой жизни. Если вообще когда-нибудь интересовало. Я знала ее, будучи совсем маленькой, хотя, наверное, никто из детей не провел с ней столько времени, как я. Когда мне было четыре года, нас с ней отправили в воинскую часть - в стройбат, где командиром был отец. Глухой лес с четырех сторон, часть казармы с солдатскими койками, отгороженная от срочников. Тазик, ведро, струйка холодной воды в коридорчике на шесть комнат, рефлектор для обогрева и сушки грибов, электроплитка. И вешалка с рогами, на которой висела отцовская плащпалатка - я смотрела на нее в темноте, с ней и ассоциировался образ папы, которого я и в части почти никогда не видела.
На рассвете бабушка поднимала меня и мы уходили в лес - по грибы и ягоды. Когда она уехала обратно в Сибирь, запасов, аккуратно упакованных в холщовые мешочки, нашей семье хватило лет на пятнадцать.
А что я знаю про бабушку? Да ничего. С мамой они все время ссорились, хотя бабушка приезжала помочь с детьми. Отца бесконечно уважала. Он называл ее мамашей.
В итоге вот те скудные сведения о ней из разных источников.
Замуж вышла в таежной деревне за Филопента. Как ей это удалось, я не знаю. Он был так красив, что на подоконниках во время свадьбы висели рыдающие завистницы со всех окрестностей. А Каплинья была еще и старше его... Но женился он на ней. А потом ушел на войну, даже не узнав, что у них будет ребенок.
Мама всю жизнь надеялась, что он не умер от тифа где-то под Новосибирском. А просто где-то затерялся, пропал... И вдруг объявится.
Спустя время, бабушка снова вышла замуж. Только недавно я открыла для себя, что не знаю даже имени-отчества этого человека. У нас в семье его называли Кулик - от фамилии Куликов. Судя по рассказам, человек это был феерический. Былинный сибирский персонаж, пьющий, бьющий и гулящий.
Всего Каплинья родила девять детей. Выжили трое - мама, дочь Филопента, и сыновья Николай и Леонид, дети Кулика, братья, которых мама нежно любила.
Помимо бабушки у этого лихого персонажа была официальная зазноба из зажиточных. И когда тех раскулачили и сослали из алтайской тайги в какую-то еще более дальнюю, бабушке привели двух детей зазнобы - от Кулика. И она их приняла, и растила как своих. От мамы я об этом помню только одну фразу: "Мальчик был неплохой, только ср*л много, а с девочкой я дружила".
Про гражданскую бабушка сказала только, что в реках вместо воды кровь лилась. И не могла забыть, как пришли в избу, где восемнадцать детей, раскулачивать и даже хлеб из печи не дали вынуть.
Она мне сшила куклу из холста. В обязательном платочке, длинной юбке, под кофточку сиськи трубочками пришила, глаза я нарисовала сама. Вместо игрушек в тайге отлично проходил куриный остов - он был для детей чем-то вроде тележки. Машинки по-нынешнему. Когда разделываю курицу, всегда об этом вспоминаю.
Бабушка в моем представлении большую часть жила одна. Наедине со своими мыслями и переживаниями, которыми не имела привычки делиться. Я не знаю куда и когда делся Кулик. Сын Николай был тяжело ранен на войне, не дал ампутировать ногу и всю жизнь ходил на перевязки. Даже когда к нам в Москву приезжал, первым делом спросил, где у нас травмпункт. Николай и Леонид быстро женились, разъехались по разным городам. У дяди Лени было четыре жены. С падчерицей последней мы изредка списываемся и даже видимся.
Когда я была школьницей, бабушка навсегда уехала в Карагайку. И жила там в одной избе с сестрой Липестиньей. Мы изредка получали оттуда письма, написанные дочкой Липы Лидой. Название и география села долго оставались для меня большой неразгаданной загадкой
Что это? Где это? Карагайка...
Лютой зимой 1986 года мне удалось ее увидеть. Вместо пирожков Красной Шапочки мама снабдила меня несколькими сумками с теплыми кальсонами для местных мужиков (из отцовских запасов), белой мукой (у них там только серая) и кучей разной ерунды, которая казалась ей очень важной. Я в Карагайке не жила, поэтому спорить не стала. Но поездку в тот конец вспоминаю не без ужаса. Самолет Москва-Барнаул, потом ЯК-40 Барнаул-Горноалтайск, потом автобус, который ходит раз в три дня, высаживает тебя у Быстрянки на Чуйском тракте. А там посреди тайги надо поймать машину, которая довезет тебя до Красногорского, которое называлось когда-то Старая Барда.
Зато я знаю, что такое проехать в открытом кузове грузовика 25 км по Горному Алтаю. А потом узнать, что до Карагайки еще 12 км, но почтальонка "на лошаде" приезжает через день и будет в Красногорском только завтра. Начинается метель, но можно поискать военный вездеход, которым единственно можно добраться до бабушки.
Вы отдельно будете смеяться, если я скажу, что добравшись со страшными муками в Карагайку, выпав из вездехода в сплошную пургу у дома дочки Липестиньи, я узнала, что вчера бабушка, которой, по всем подсчетам было хорошо под 90, усвистала встречать меня в город Бийск. На каких-то перекладных.
Но перед этим они с Липестиньей настряпали пельменей с мясом, хотя сами поствовали. "А уж как кот Васька радый был, что мы мясо достали".
Оказалось, у двух бабушек есть отдельная избушка, свое хозяйство, даже телка Мартонька. И муки, кстати, белой, а не серой у них мешок. Потому что в Карагайке (замечу, что все мои предки- старообрядцы, в тайгу ушли после реформы Никона) по выходным и праздникам молодежь, независимо от родства, несет старикам продукты.
Обе бабушки были очень рады мне. Моя Каплинья все время смеялась.
Я вообще не помню ее слез. Не помню, чтоб она жаловалась на судьбу, на мужчин, на безденежье, хотя не знаю, какая у нее была пенсия и была ли вообще. Но деньги на пианино, о котором мы и помыслить не могли, дала она.
И пишущая машинка, которая была мне очень нужна, ныне раритет Continental из знаменитой комиссионки на Садовой-Кудринской, тоже куплена на ее 120 рублей, немалые деньги для 80-х.
Я очень плакала. когда поняла, что не успею добраться до Карагайки, когда позвонил дядя Леня и сказал, что бабушка отошла... Пошла в баньку попариться (большая, черная, я когда туда самая последняя зашла - дыхание перехватило, на колени упала) - там прилегла и уснула. Домой принесли, тут она и отошла...
Мирно. Спокойно. Никому не доставив хлопот.
Страдала ли она синдромом отложенной жизни, я не знаю. Она ведь вообще не знала о нем. Хотя прожила почти сто лет.
Но боюсь, что сейчас вас совсем накроет конгитивный диссонанс.
Ко всему вышесказанному я добавлю, что у меня в Бийске жила другая бабушка Евдокия, мама отца. Деда Дементия всю жизнь любила женщина по имени Феодора. Но старообрядцы не разводятся (а дед ко всему был кем-то вроде главы общины), и она ждала его всю жизнь.
Когда бабушка умерла, дед женился на Феодоре. Ей было 83 года. И, помню, мы даже получили от нее пару извинительно-счастливых писем.
Интересно, синдром у нее был?
Был ли он у миллионов наших женщин, которые не дождались своих мужей с войны? Остаток жизни провели в одиночестве. И работали, поднимали детей и страну. А кому-то ни мужа, ни детей вообще не досталось.
"Музыка эта как наша судьба", - слова "Вальса расставания" из фильма "Женщины". Там ведь тоже одни вдовы.
Синдром отложенной жизни...
Что было бы с нами, отложи они свою жизнь.