Слишком полное и незамедлительное исполнение желаний скорее приведет к разочарованию и, как к высшей его точке, к самоубийству, чем вовсе их неисполнение. Человек несчастный, убивая себя, все же хочет еще жить, но жить иначе. В состоянии же исполненности и следующей из того тоски – особенно исполненности того, о чем не просили, или чего не успели пожелать (точнее, сознать себя желающими) – наиболее вероятно разочарование и скука, ведь мир готов предложить нам уже сейчас все то, ради чего мы хотели бы умирать и бороться – но такой потребности нет. Кроме того, исполненность желаний влечет, несомненно, к состоянию разочарования, вроде Екклесиастова. Мы понимаем, что весь мир не стоит жизни, сама жизнь не стоит жизни – и единственное, что придает ей смысл – это труд достижения. Потому лишенный возможности такого труда – видит вещи и ситуации как бы обнаженными от добавочной ценности труда – и понимает, что в таком виде они не стоят ровным счетом ничего.
Впрочем, нет ли здесь обратной, стороны, а именно: различия потребностей. Ведь невозможные возможности, как бы то ни было, существуют.