Недавно за разговором с подругой, коренной москвичкой, строящей свой малый бизнес сейчас в Европе, я поняла, насколько были разные девяностые для жителей нашей страны. Я раньше как-то не особо обсуждала этот период со своими друзьями, особенно с точки зрения личного. То есть поговорить о рекламе или политиках того времени – пожалуйста, а вот истории из жизни раньше мне не казались такими интересными.
Я решила восполнить этот пробел своей новой рубрикой «Мои девяностые»
Итак, часть первая. Школа
Я пошла в школу 1 сентября 1990 года, поэтому мое десятилетнее среднее образование очень точно вписалось в важную историческую эпоху, которую некоторые называют «лихие девяностые». Долгое время я тоже считала тот период – самым счастливым в моей жизни. Посмотрев немного тик-ток сегодня, я понимаю, что было и тогда к чему стремиться.
Начало
Учеба в школе в тот период составляла 10 лет: с первого по одиннадцатый класс. Почему 11-ый спросите вы? В четвертом классе в те годы дети не учились.
Сейчас даже есть такой термин «феномен прыжка» из третьего в пятый класс. Этот пробел возник в связи с реформой образования, начатой в конце восьмидесятых. Когда стало понятно, что десятилетнего образования уже не хватает к средней школе добавили 11-ый класс и временно исключили третий. Как ни странно, но это и правда позволило детям лучше адаптироваться к переходу. Впрочем, в те времена учителя нам это объясняли тем, что так сделали, чтобы бланки аттестатов не перепечатывать. Наверное, правда где-то посередине.
Первый раз в первый класс
1-го сентября 1990 года в моем городе было дождливо. Мама вырастила к 1 сентября цветы, чтобы не пришлось доставать. В школу в основном все приносили только крафтовые букеты. Цветы в районах, приравненных к крайнему северу, в промышленных масштабах не выращивались, а авиацией к 1 сентября и 8 марта их привозили мало или вовсе не привозили. Мама, кстати, до сих пор консультирует меня по выращиванию разных растений. Пока дольше всех растет герань — от маленького семечка прошло уже четыре года.
В общем, первое сентября мне запомнилось не только дождем и мамиными цветами, но тем, что я тогда стала октябренкой и начала мечтать стать пионеркой. Пионеркой я не стала, организация прекратила свое существование, когда я была во втором классе.
Дождь на линейке во втором классе повторился, поэтому я стала мечтать никогда не стоять под дождем на линейке.
Стоять можно было рядом с директором школы под школьным козырьком. Для этого мне приходилось всяко изворачиваться: учить и рассказывать в микрофон разные стихи, примерять на себя свои первые роли.
Незнайка и Буратино — главные герои школьных спектаклей
К пятом классу за мной закрепилась моя главная школьная роль Незнайки. Ее мне предложили местные библиотекари в театральном кружке, который они вели без доплат по просьбе директора.
Сейчас я понимаю, что Ирина Ивановна предложила мне эту роль не от большого ума, а просто потому что костюм Незнайки было проще изготовить, чем, скажем, Леопольда (весь художественный замысел Незнайки у Носова в его простоте: синяя шляпа и зелёный галстук делали из любого ребенка Незнайку, вне зависимости от пола).
Моя лучшая подруга играла в этом спектакле начала девяностых Буратино. Я ей немного даже завидовала, потому что изготовить, а значит чаще менять свой нос намного проще. Ногти красить в школу не разрешали, а она могла сколько угодно перекрашивать свой бумажный (а значит изготовленный из дерева, натуральный) нос.
Лихая школа
В мою эпоху Незнайки начался период, который многие почему-то ошибочно называют свободой.
Вести бизнес и торговать стало можно практически в любом месте и даже в школе. Тогда в школы и начали поступать первые серьезные инвестиции в ремонты классов из родительских карманов.
Где-то в 1996-ом наш классный руководитель возвела целый арт-объект в кабинете литературы: вместо одной у нас были аж три доски, а дотянуться до них позволяли деревянные сценические конструкции с авторскими ступеньками.
Рукотворный памятник Надежды Федоровны включал в себя также линолеум, отличного от основного класса цвета. Тогда мы думали, что это от недостатка материала одного качества, а сейчас кажется, может это и авторская задумка нашего классного руководителя, учителя русского языка и литературы Надежды Фёдоровны.
Наша Надя
Надежда Фёдоровна — с тех пор для меня явление скорее нарицательное. Такая настоящая надежда Русского и в то же время дочь Федора - добрейшей души человека. Про мужчин того времени часто говорят «последнюю рубашку отдаст». Поэтому и Надежда у него полностью противоположная: предусмотрительная, хозяйственная, думающая.
Вместе со сценой она построила в кабинете еще свой гардероб для учеников. Это был большой шкаф для верхней одежды, он не закрывался на ключ, но был под присмотром учителя, поэтому процент краж был значительно меньше, чем в общешкольном гардеробе.
К сожалению, только при мне судьба ударила по теперь уже уважаемой Надежде Фёдоровне минимум дважды: сначала в начале девяностых, забросив ее в эту забытую школу обучать детей крайнего севера литературе, а затем после нашего выпуска, когда пришли пожарные и заставили снести все не согласованные объекты, успевшие стать для кого-то памятными.
С появлением в жизни нашего городка коммерции возле школы стали продавать жвачки, сигареты и прочие ништяки того времени. Кстати, сигареты можно было купить поштучно, при этом цена оставалась прежней. Продавала бабулька прямо напротив почти всех самых важных окон школы, сидя на каких-то досках и картоне возле входа в магазин «Березка». Кроме сигарет и жвачек у нее можно было купить кулек семечек и погрызть их в школе на перемене. Семечки я никогда не покупала.
Юрка — гений
Сигаретами в десятом классе нас угощал мой одноклассник Юра. Он утверждал, что таким образом поддерживает пенсионеров в это нелегкое для всех время. В десятом классе Юрка провел свои первые спонсорские кампании: сначала договорился с местными предпринимателями о поддержке городской телепередачи для подростков, а затем с местной авиакомпанией о бесплатном перелете в областной центр для съемок телепередачи о работе стюардесс. В ту поездку он отправился с Верой. Я с самого начала не поверила в эту затею.
Еще на Юру уже тогда как-то хотели подавать в суд: он рассказал в своей еженедельной детской передаче «Фактик» (это как «Вечерний Ургант», только в девяностые и для школьников) анекдот про тараканов, привязав его к одной из местных гостиниц «Уют», где накануне проживали Юрины соратники, участники слёта молодых журналистов, который накануне прошел в городе.
Кто-то из взрослых предпринимателей счел детскую шутку, как порочащую честь и достоинство тараканова отеля и требовал извинений от преподавателя, руководившего клубом молодых журналистов «Юнкор». Впрочем, суды такие вопросы в те времена не решали, поэтому пришлось извиняться, все-таки речь шла о жизни детей.
При этом Юра совершенно не успевал читать школьную литературу, поэтому когда не получалось списать сочинение, он просто писал в тетрадке одну фразу «Я — гений». Потом правда над ним все почему-то смеялись, а Надежда Фёдоровна ставила двойку.
Когда таких двоек накопилось достаточное количество Надежда Фёдоровна даже сначала решилась на радикальные меры: отказаться от обучения Юры и его товарищей путем перевода их в параллельный класс для последующего выпуска из школы посредством сдачи экзаменов и получения аттестата. Надежда Федоровна заранее понимала, что если моя подруга Буратино принесет школе первое золото в виде медали, школьный журнал будет тщательно изучаться специальной комиссией, поэтому статистику было решено не портить.
Но тут на помощь пришли мы, его одноклассницы во главе с Буратино. Это было за десять лет до того, как американцы придумали Change.org, поэтому свою поддержку мы изложили на двойном листочке, подписали и отнесли прямо в городской отдел народного образования, параллельно пригрозив привлечением СМИ. Это была первая в нашей жизни петиция, мне тогда только исполнилось 14 лет.
Не зря же он нас угощал сигаретами
Чёртов гений
Не забудьте поставить лайк :-)
Рассказывайте в комментариях свои истории про школу или про девяностые. Или про всё вместе.