Сербам ничего не предлагал Лондонский договор 1915 года, потому что этот договор был заключен между Тройственной Антантой и Королевством Италии. Союзники предложили Италии большую часть восточного побережья Адриатического моря, чтобы побудить ее вступить в войну против Австро-Венгрии и Германии; и в качестве задней мысли к этому, части Далмации и ее внутренних районов в Боснии были отодвинуты Сербии. Но никто даже не позаботился сообщить об этом сербам; они и близко не подходили к столу переговоров по договору, а после его подписания Италия настояла, чтобы их держали в неведении. Только благодаря разведке хорватского политика Франо Супило, проживавшего в то время в Лондоне, сербский премьер-министр Никола Пашич в конце концов узнал обо всем этом.
То, что Антанта в конце концов предложила Сербии четыре месяца спустя, в августе 1915 года, было двумя довольно расплывчатыми меморандумами, один с картой, набросавшей общий план послевоенной “Великой Сербии”, которая включала бы части южной и центральной Далмации, большую часть Боснии и Герцеговины, плюс что-то из Славонии и Воеводины. В обмен на это, однако, Сербии было предложено передать большую часть Македонии и Банатских областей, которые союзники хотели отдать Болгарии и Румынии соответственно, чтобы подтолкнуть их также присоединиться к Антанте. Важно отметить, что это был еще не какой-то официальный договор, а просто дипломатическое предложение, чтобы получить мяч. Но даже в таком виде он был решительно отвергнут премьер - министром Пашичем, который заявил, что считает это предложение более унизительным, чем австро-венгерский ультиматум 1914 года, из - за которого началась Первая мировая война, а затем проголосовал подавляющим большинством в сербском парламенте.
“У нас много отнимают: земли, которые не просто несколько раз были пропитаны кровью, но земли, которые на протяжении всего их прошлого и истории были чисто сербскими - и в качестве компенсации нам снова дают сербские земли, которые по праву должны быть нашими даже без всех жертв, принесенных до сих пор… Сербии было бы лучше с честью пасть перед врагом, чем, отдав свои территории под давлением союзников, совершить то, что на самом деле является самоубийством.”
Никола Пашич, как цитируется в книге Джорджа Станковича “Никола Пашич, союзники и создание Югославии”
А теперь давайте немного поговорим об этом самом большом препятствии для всей сербской политики-об объективной реальности! Пашич, в отличие от поколений сербских националистов, пришедших после него, был достаточно умен, чтобы осознать две важные вещи:
- То что просто получить карту с несколькими красивыми линиями нарисованными на ней ничего не значит если у вас нет военной мощи чтобы поддержать это;
- Что у Сербии нет и никогда не было военной мощи, чтобы завоевать половину земель, предложенных ей на этой карте.
Сделка, которую союзники предложили Пашичу, состояла, по сути, в том, чтобы отказаться от притязаний на территории, которые Сербия уже завоевала в двух балканских войнах, предлагая ей (ни к чему не обязывающим образом) территории, которые она уже боролась (и не смогла) завоевать в Первой мировой войне. Это была просто плохая сделка, уже в 1915 году, и к концу войны, в 1918 году, она была совершенно неосуществима. За эти три года Сербия потеряла, возможно, около 1 миллиона человек, более половины своей армии и своего главного покровителя среди держав Антанты-императорскую Россию. Мысль о том, что с такого потрепанного военного и дипломатического положения она сможет продолжать войну и завоевать то, что в то время еще оставалось Австро-венгерскими землями, была несбыточной мечтой. Пашич понимал это достаточно хорошо, поэтому разыграл карту объединения и настоял на создании Югославии. И благодаря этому он получил контроль над южнославянскими территориями, вдвое превосходящими Сербию, без единого выстрела.
Кстати, весь этот вопрос-одна из стандартных тем для обсуждения в современном сербском историческом ревизионизме. Когда в 1980-х годах сербская академия решила, что жить в одном государстве с различными другими югославского народа была невыносимой, и что “сербы потеряли в мир все, что было приобретено в войнах!”, этот миф Лондонского договора, которые якобы дают им Великую Сербию на блюде было построено, как запутанный способ сказать: “Мы уже давно могли бы убить вас всех в 1915 году, но вместо этого мы воевали, чтобы освободить тебя неблагодарные сволочи - почему, ну почему мы всегда должны быть такими милыми и наивными?” Накопление такого рода сфабрикованного негодования в конечном итоге привело к югославской войне 1990-х годов, которая, во всяком случае, ясно продемонстрировала, что сербы - даже с гораздо более сильной армией и гораздо лучшим общим положением, чем они имели в 1915 году, - просто не могут завоевать ни одну из названных “Великих сербских” земель итальянцы не могли так же, как не могли завоевать ни одну из территорий, обещанных им по Лондонскому договору; и по той простой и ясной причине, что люди, живущие на этих территориях, будут сопротивляться завоеванию, даже если его назовут “освобождением”.
И можно подумать, что это осознание, если уж на то пошло, оправдает старого Пашича в его решении добиваться объединения всех земель, населенных сербами, путем (более-менее) мирного создания Югославии, а не путем неудачных попыток военного завоевания. Но опять же, если бы националисты хотели чему-то научиться из истории, то в истории не было бы никаких националистов.