Я жду, что вот-вот произойдёт что-то очень странное, так что я спросил: — Возможно, всё это делает этот монстр?
— Я не знаю, — повторила она.
Я опять нахмурился. Вот что я думал. Монстр! Что-то тут было не так. Я как-то спросил у неё, почему эта женщина так расстроилась, когда я спросил её. И она сказала, что это не важно, потому что я просто подкидываю ей пищу для размышлений. В течение нескольких дней я посылал ей сообщения, но всякий раз она игнорировала их. Может быть, она права. Но я уже раскусил эту женщину. У неё был целый набор жёстких шаблонов, которые укрепили её в прошлом. Она была закалённой в боях, бесчувственной и сухой, лишь немного замедленной. Она вернула меня к переводу отчётов о неудачах, к созданию ловушек, к перехвату писем. И для этих целей она выработала соответствующие шаблоны поведения.
"Очень, очень плохой!"
"Ой, как же я боюсь".
"Нарушая правила!"
Она демонстрировала нетерпение, когда дело касалось работы, и раздражительность, когда этого не происходило. Всё это было в ней, но не было в том человеке, которым она являлась.
Может, это просто я виноват в том, что его не оказалось рядом?
Я подумал о военных действиях, о битвах, о страхе и боли.
Это заставило меня вспомнить моё обещание Арлингтону. И я решил покопаться в документах. Сплошные отчёты. Это требовало времени. Я работал, перескакивая с одного на другое, в поисках ответов на волнующие меня вопросы.
— А не было ли в документах сообщений о чём-то другом, кроме денег? — спросил я.
Моя собеседница покачала головой:
— Не было.
Я посмотрел на её руки, потом на её профиль.
— Это очень странно.
Она пожала плечами и посмотрела на меня:
— Ты это тоже видишь? —
— Нет.
Её плечи поникли. Она как будто вдруг состарилась.
А я не могу смотреть на неё и не вспоминать про то, чего не могу вспомнить. Прошлое постоянно напоминает мне о том, чего я не хочу помнить.
Стены дома тряслись, когда она поднимала голову, но она даже не пошевелилась.