О любви сказано столько слов, столько сложено поэтических строк, что, кажется, уже и нечего сказать. Но любовь у каждого своя, особенная и неповторимая, поэтому исповеди о любви никогда не закончатся. У каждого из нас есть одна или несколько любовных историй, без которых наша жизнь была бы невыразительной и серой.
Вот одна из таких историй. Её мне поведала случайная попутчица, с которой нам пришлось ждать задерживающийся поезд Владикавказ – Москва. Мы сидели в здании вокзала Минвод рядом и, как это часто бывает со случайными попутчицами, разоткровенничались друг с другом. Говорили о своих детях, о мужьях, о личной жизни – обо всем, о чем не всегда расскажешь родным и близким. Моей попутчице на вид было лет 45-50, её красота уже увядала, но это не лишало её облика женской привлекательности. Когда речь зашла о личной жизни, она охотно стала рассказывать историю, произошедшую с ней 28 лет назад. Слушая её, я поняла, что она все эти годы помнила в деталях этот эпизод, как будто все случилось вчера.
Наталья (так звали эту женщину) начала свой рассказ с того, что вокзальное ожидание поезда сыграло в её жизни немаловажную роль. Во время ожидания поезда она познакомилась с будущим мужем, который влюбился в неё с первого взгляда и, не дав ей опомниться, через 2 месяца сделал предложение. 20-летняя выпускница пединститута приехала в незнакомое место, вокруг новые люди, а рядом влюбленный страстно Ромео, обещающий райскую жизнь, готовый выполнить любой каприз. Вышла замуж без любви, уступив его назойливости. Но почти с первых дней семейной жизни убедилась, что муж – фанфарон и пустомеля, любовь к нему так и не родилась. Воспитанная по принципу, «но я другому отдана и буду век ему верна», она пыталась наладить семейную жизнь. Спустя год, она опять оказалась на этом же вокзале, где познакомилась с мужем: ехала в гости к родителям. Туда же должен из командировки подъехать и он. Она очень хотела увидеть родителей, сестер, встреча с мужем не вызывала у неё особой радости.
До поезда оставалось больше двух часов: раскрыв журнал, она стала читать. Вскоре почувствовала чей-то пристальный взгляд и, подняв голову, увидела высокого русоволосого парня с синими, как у героя Лавренева, глазами. Он стоял рядом с дежурным по вокзалу, о чем-то говорил, а сам все время смотрел на Наталью. Она тут же отвела взгляд, но сердце её затрепетало тревожно и радостно в каком-то волнительном предчувствии. Она боялась себе признаться, что уже любит этого парня и если он сейчас уйдет, ей будет больно до слез. Вот она, любовь с первого взгляда, о которой так много пишут и которая бывает так редко. Но он не ушел, а, наоборот, закончив разговор, направился к скамье, на которой она сидела. Присев рядом, спросил, откуда на этой затерянной в степях станции появилась такая красавица. Разговор между ними завязался сразу как между давно знакомыми людьми, они не искали слов, те лились непрерывным потоком, как бывает при встрече двух близких людей, давно не видевших друг друга и, наконец, встретившихся. Выяснилось, что Володя, закончив РИИЖТ, направлен сюда в качестве мастера железнодорожных путей и уже полгода здесь работает и живет. Работа ему нравится, он имеет право бесплатного проезда на поездах. Говорил о том, что много видел девушек, но такую красавицу в здешних местах не встречал, да ещё такую умную. Время шло, уже объявили прибытие Наташиного поезда, а расставаться не хотелось. Про себя она молила, чтобы поезда подольше не было, чтобы он, Володя, был рядом. Они вышли на перрон, держась за руки, и пошли вдоль останавливающегося поезда к 8-му вагону. Невдалеке стояла группа девушек, одна из них, отделившись от подруг, направилась к ним:
- Володя! Тебя же Таня ждет, а ты уже с другой!
Наташа почувствовала, как краска заливает щеки, она пробормотала поспешное «извините» и быстро поднялась в вагон. Устроившись на своем месте, она пыталась себя успокоить, но сердце разрывалось от любви к едва знакомому, но уже ставшему таким дорогим и близким, синеглазому парню. Хотелось плакать навзрыд, она забыла о предстоящей встрече с родителями, с нелюбимым мужем. Образ Володи стоял перед глазами, а в голове вертелись слова любимой героини: «…но я другому отдана и буду век ему верна». Поезд тронулся, Наташа приникла к окну: Володи на перроне уже не было. Она ругала себя за свою слабость: « Ишь, любви захотела она! Да он уже успел вскружить голову не одной глупышке!» Пассажиры закончили размещаться, вагон был общим, как в электричке стояли ряды кресел. Наташа сидела спиной ко входной двери вагона и вдруг почувствовала нежное прикосновение: чья-то ладонь легла на её плечо, и она мгновенно поняла, что это он, Володя, любимый, безгранично любимый человек. От пережитого волнения, от радости слезы хлынули ручьем, он целовал её мокрые щеки, нежно гладил волосы и шептал ласковые слова: «Милая моя девочка, сразу тебя полюбил, как увидел». А она, судорожно обнимая его, спрашивала: «А как же эта Таня?» «Даже не думай о ней, я ей ничего не обещал, просто нравилась немного. Тебя увидел и понял, что значит любить».
Володя рассказал, что сразу же побежал к начальнику поезда, договорился с ним о поездке. Пока всё согласовывали, поезд набирал скорость, а Володя всё представлял, как Наташа отнесётся к его появлению в 8-м вагоне. Они сидели, буквально, вцепившись друг в друга (к счастью, место рядом с Натальей оказалось свободным) и часто целовались. Напротив сидели две пожилые тётки, одна из них с осуждением смотрела на них: они вышли в тамбур и дали волю чувствам. В перерывах между поцелуями они обсудили, как им поступить, что предпринять. Володя попросил, чтобы она ничего пока не говорила мужу, он опасался того, что тот сделает всё, чтобы разрушить их вспыхнувшую так внезапно и так бурно любовь. Уже была глубокая октябрьская ночь; в вагоне, куда они вернулись, все спали. А они, охваченные сумасшедшей неземной любовью, не могли спать. Договорились, что она пока ничего не скажет мужу, чтобы он не разрушил их отношения. Возвращаясь назад, Наташа задержится на день у Володи, посмотрит его служебную квартирку, а потом поедет к себе с тем, чтобы уволиться с работы и вернуться к нему навсегда.
Шесть часов пути пролетели, они вышли из поезда измученными бессонной ночью, с лихорадочно блестевшими глазами, но безумно счастливые. До Натальиного автобуса оставался час, они вошли в здание вокзала, сели на скамью и, обнявшись, немного поспали. Прощаясь у автобуса, они никак не могли оторваться друг от друга, пока окрик водителя не привел их в чувство. Наташа опомнилась только перед калиткой родительского дома, в её душе звенел колокольчик: «Володя, Володя…» И вот только сейчас она осознала, что ей предстоит встреча с мужем, которого она не хотела видеть. Обнимаясь с сестрами, сразу же сообщила, что без памяти влюбилась, что такого парня она ни разу еще не встречала.
Муж приехал позже, она изобразила радость на лице при встрече, но он сразу почувствовал её внутреннюю холодность и пристал к ней с расспросами. Кончилось всё тем, что она не выдержала и призналась, что полюбила другого, что не представляет жизни без него. Муж, буквально, закатил не мужскую истерику, хотя сам (она это точно знала) был ей неверен.
Сестры ругали её за то, что она всё рассказала, говорили о женской хитрости, лукавстве. А она, наоборот, успокоилась и жила только ожиданием встречи с Володей. О том, что он будет ждать её и где это будет, Наташа ничего не сказала. Муж должен был вернуться к месту командировки, но, к её ужасу, вдруг заявил, что поедет с ней домой. Она терзала себя мыслями о том, что так поступила, винила себя за непрошеную любовь, холодела от мысли, что больше не увидит своего Володеньку. А в глубине души уже рождалась жалость к мужу, чувство вины перед родителями, её и его. В голове назойливо вертелись слова: «…но я другому отдана и буду век ему верна», она гнала их, но они настойчиво повторялись.
В понедельник утром Наташа, выходя из вагона впереди мужа, сразу увидела его, Володю. Он был в синей рубашке, которая так шла к его синим глазам, делала его таким красивым, что она сразу же приговорила себя: « Дура, какая дура!» Взглядом она дала понять, что не одна, что он не должен пока подходить. Он обо всем догадался и остался на том же месте, высокий, красивый, мужественный, с транзисторным приемником в правой руке. Расположившись на вокзальной скамейке, она не могла оставаться спокойной, сердце рвалось на части, душа плакала кровавыми слезами. Найдя повод выйти из вокзала, она помчалась вдоль перрона, ища глазами Володю. Подбежав к беседке, увитой диким виноградом, она почувствовала, как его сильные и нежные руки схватили её. Он, целуя её, говорил: «Ну, что же ты наделала, Наташка, любимая, я же просил не говорить ему пока». А она, плача, убеждала его, что он полюбит другую, зачем ему замужняя; что он с его умом и красотой найдет себе достойную партию. Убеждала и ненавидела себя за то, что добровольно разрушала сказку любви, не давала надежды на будущее. Сквозь кружево листьев винограда она увидела мужа, идущего по перрону и тревожно озирающегося по сторонам. Прильнув к Володе, запечатлев последний поцелуй, она вышла и, всем видом изображая спокойствие, пошла навстречу мужу.
Месяц она не находила себе места, ночами плакала и во сне вслух произносила дорогое имя. Только придя в себя, она вдруг осознала, что не знает ни его фамилии, ни адреса, чтобы написать. С мужем она рассталась, промучившись 15 лет, вышла второй раз замуж за хорошего человека, но такого яркого любовного потрясения не испытала больше никогда. Она забыла его черты, его облик, но эту короткую вспышку любви сохранила в сердце на всю жизнь; она греет ей душу много лет. «Где ты, любимый? Что с тобой? Жив ли ты? Счастлив?» - вопрошает она, вспоминая их встречу. А синий цвет с тех пор её любимый цвет.
Наташа поблагодарила меня за то, что терпеливо выслушала её: она не может и не хочет рассказывать об этом детям, друзьям и знакомым. Но иногда хочется исповедаться, чтобы еще раз пережить неземную любовь!