Приехал на наряд и выяснилось, что участок стоит. В ночную смену, в хлам, изорвали конвейер в лаве. Двенадцать порывов, захочешь так изорвать специально, и ведь не получится. Основные силы были брошены на устранение, но нас с Семёном это не касалось, наше дело гидравлика.
- Максим, зайди в каптёрку и возьми БУС (блок управления секцией) – дал команду Семён.
- А где вышел из строя?
- Пока нигде, но у нас резерва нет, на подстанции повесишь.
Спустились и в трамвайчике в карты, играли опять против Игоря и Фёдора, но им опять не везло. Карты улетели из вагончика, Фёдор психанул.
В лаве, почти весь конвейер был поднят на цепях, смена не уходила, пока не пришли мы. Бригадиры и мастера переговорили, и ребята из ночной пошли на гора. Быстро съели тормозки и в лаву. Мы с Семёном пошли по секциям, просматривая и сразу устраняя мелкие утечки. Секции трогать было нельзя, и масло-станцию отключили, чтобы не дай Бог, кто-нибудь не наделал беды. Часа за полтора добрались до верха, устранив все, что увидели.
- Семён, что дальше?
- Кури…, пока станцию не включат, нам делать нечего.
- Так и замёрзнуть не долго.
- Копать тоже нельзя, конвейер пока не соединят, грузить нельзя.
Лава на двенадцатом была чуть короче, чем та в которой я работал на четвёртом. Тут было всего сто восемьдесят шесть секций. Пласт был не ровный, и раз в месяц лаву укорачивали на одну секцию. Правда, и лава скоро должна закончиться, ещё месяца три и можно монтировать монтажную камеру и начинать демонтаж комбайна, конвейера и секций. Семён сказал, что новую лаву уже готовят, значит, простоя у участка не будет.
Смена тянулась очень долго, успел замёрзнуть, в конце смены лаву запустили, шум работающего конвейера вызывал улыбки.
Перекурив в раздевалке, все рванули в парилку, замёрзли почти все, один бригадир пробежал по лаве раз пятьдесят за смену, и ему было даже жарко.
По дороге на автобус встретил Басырыча.
- Максимка! Ты с работы?
- Здорово, пенсионер – улыбаясь произнёс я.
- Ты почему на двенадцатом?
- Куда взяли, туда и пошёл.
- Семён о тебе много спрашивал, ты у него напарником ходишь?
- Я у него опыта набираюсь, меня ж в лаву не пускают – молод ещё.
- В смену тебе надо – Басырыч покачал головой.
Вышли на посёлке и попрощались, попросил передать ребятам привет. Когда ты работаешь в ремонт, то можешь месяцами не пересекаться с мужиками из смен. Вроде и посёлок не большой, но время отдыха не совпадает, и всё, вы словно на разных планетах обитаете.
Оставшиеся два дня пролетели быстро, меняли стойки, устраняли утечки. В третий день ремонтная смена ехала по углю и параллельно вела ремонтные работы. Нагоняли двухсменный простой из-за конвейера. Закончив с гидравликой, сидели с Семёном наверху и разговаривали за жизнь. Из лавы влез бригадир.
- Макс, чего расселся, языком чешешь?
- Федь, у меня свой начальник – кивнул на Семёна.
- Иди секции двигай, говорят у тебя неплохо получается.
Посмотрел на Семёна, тот улыбнулся и кивнул. Рванул в лаву, будто мне там мёдом намазали. Секции двигали ещё двое, но было сразу видно, для них это не совсем привычно. Делали они все правильно, как положено в теории, но медленно, а зная некоторые хитрости, можно двигать быстрее и качественнее. От комбайна они отстали секций на тридцать, оставил им двадцать и сел на хвост комбайна. Когда приехали на верхнюю нишу и я вылез из лавы, Фёдор посмотрел на мою счастливую морду.
- Макс, ты как новый пятак, светишься!
- Фёдор, спасибо! Ты меня к жизни вернул.
- Эх, Воропаев не пустит тебя в лаву…, а зря, таких как ты не много среди молодых, ты уголь любишь…
- Я и этому рад, можно я конвейер двину?
- Пойдёшь последним, ровняй, посмотреть хочу.
Когда комбайн пришёл вниз, лава была выровнена, зарубаться не стали, оставили второй смене. Смена закончилась, и двинули на трамвай. Шёл как пацан, который первый раз поцеловал девчонку, улыбался сам себе и своим мыслям.
Помывшись, в бане сел покурить, подсел бригадир.
- Когда будем по углю ехать, ты всегда на передвижке и не слушай, что начальник на наряде кого-то называть будет, в лаве я руковожу, а не он – Фёдор хлопнул меня по спине и пошёл в нарядную.
Шёл на автобус, а мысли были в лаве, как же здорово, когда идёт уголёк. Зашёл домой и пока раздевался, Вика смотрела с интересом.
- Что случилось? Ты прям лучишься счастьем!
- Солнце, мы сегодня по углю ехали, я снова в лаве работал, это словами не передать…
- Главное, что ты счастлив, а слова они и есть слова – поцеловала меня Вика.
Вика кормила меня обедом и рассказывала, что они придумывают с Мамой к свадьбе.
- Поехали завтра в город. Нам же пригласительные дали в «Салон для новобрачных» вот и посмотрим, что там есть. – предложил я Вике.
- Поехали, а ты чего купить-то хотел?
- Платье тебе, мне ничего не надо – расплылся я в улыбке.
- Мы ж не хотели настоящую свадьбу.
- Вик там платья разные, вот и посмотрим, чтобы ты была ещё красивее.
На том и порешили. Через пару часов вернулась Мама, а следом и отец. Пошли с отцом курить.
- Вика сказала, ты сегодня в лаве работал, по углю.
- Смена ехала, простой нагоняли, и Фёдор в лаву отправил. Пап это, как в сказке, снова уголь бежит по конвейеру, даже запах в лаве другой сразу.
- Ты сейчас это кому говоришь? – засмеялся отец
- Я ж знаю, что ты меня поймёшь. Ты хоть и горный, но в лаве, как рыба в воде.
- А ты знаешь, в твоём возрасте я тоже жадный до угля был, но тогда работа сложнее была, комплексов то не было.
Отец рассказывал про работу в начале шестидесятых, про посадчиков… Эти рассказы я слышал много раз, но они мне нравились. Неизвестно сколько бы мы проговорили, но дверь открылась и вышла Мама.
- Вы тут уснули? Ужин на столе.
Мы переглянулись с отцом и засмеялись. Мама смотрела на нас и, вздохнув, произнесла.
- Шахтёры…
За столом все разговоры были за новый год и предстоящую свадьбу. Обсуждали в основном отец и Мама, мы скромно молчали. Чего воздух сотрясать, мы ж молоды ещё, и ничего в свадьбах не понимаем. Мы переглядывались и смеялись. Планы родителей мы все одно немного скорректируем.