Говорят, что есть поэзия экспрессии и нерва, а есть поэзия тишины и покоя.
Мне ближе первое, до покоя я еще не доросла :-)
На днях приболела (не исключено, что от нерва). И решила после долгого перерыва снова почитать стихи Николая Михайловича Рубцова (1936 – 1971) – скромного, негромкого, как дыхание, поэта.
При этом весьма музыкального – его произведения поют и Пелагея, и группа «Калевала», и Таня Буланова, не говоря уже про хит группы «Форум» «Я буду долго гнать велосипед…»
Жизнь самого Николая Михайловича легкой не назовешь – война, сиротство, поздняя встреча с отцом, которого считали погибшим. Частично сбывшиеся мечты о море - плавал помощником кочегара северного флота. Тяжелая физическая работа, постоянные переезды – с его именем теснее других мест связаны Архангельск и Вологда. 35-летний поэт погиб во время выяснения отношений с гражданской женой Людмилой Дербиной, тоже поэтессой.
Но Рубцов старался писать простыми словами, которыми, как он говорил, пользовались до него и будут пользоваться после него.
Одно стихотворение особенно запало мне в душу – видимо, выздоравливаю.
Под ветвями больничных берез
Под ветвями плакучих деревьев
В чистых окнах больничных палат
Выткан весь из пурпуровых перьев
Для кого-то последний закат...
Вроде крепок, как свеженький овощ,
Человек, и легка его жизнь, -
Вдруг проносится "скорая помощь",
И сирена кричит: "Расступись!"
Вот и я на больничном покое.
И такие мне речи поют,
Что грешно за участье такое
Не влюбиться в больничный уют!
В светлый вечер под музыку Грига
В тихой роще больничных берез
Я бы умер, наверно, без крика,
Но не смог бы, наверно, без слез...
Нет, не все, - говорю, - пролетело!
Посильней мы и этой беды!
Значит, самое милое дело -
Это выпить немного воды,
Посвистеть на манер канарейки
И подумать о жизни всерьез
На какой-нибудь старой скамейке
Под ветвями больничных берез...