Шел пятый год моих отношений с любимым до дрожи в коленках мужем. Мужем, имевшим неиллюзорные проблемы с алкоголем - чего я упорно не желала признавать. Равно как не желала признавать мою нездоровую зависимость от человека, имеющего нездоровую зависимость. Я была уверена, что наш семейный паровоз, движимый взаимной любовью на всех парах несется... куда-то. К некой цели, светлому будущему, ради которого нужно еще немного поднапрячься, и вот тогда все станет хорошо. Мужнины кредиты будут выплачены, он сможет уволиться с постылой работы и найти себе дело по душе, которое раскроет все его дремлющие в течение 40 лет таланты. На "свободные" деньги можно будет наконец-то заняться здоровьем и вплотную подумать о ребенке. Мои родители перестанут считать любимого неудачником, не достойным их дочери, и вообще все-все увидят, какой он на самом деле способный. А его мать перестанет переживать, что сыночку не прет карта выигрышная, разобрали все козыри всякие нехорошие люди. А он такой способный, первый парень на деревне, в вуз вот сам поступил 20 лет назад. Да не везет хорошим людям. Одна я - его надежда и опора, спасительница...
С этой целью я помимо основной работы нашла себе пару подработок, удаленных и не очень. Домой приходила поздно, уставшая, но довольная собой и своим рвением. Вела подсчет доходов-расходов, гордилась тем, что ухитрялась выкроить деньги на отпуск - любимому нужно было отдыхать и восстанавливаться после жизненных разочарований.
Для минимизации расходов я задвинула в долгий ящик траты на личные нужды: одежду покупала в секонд-хенде, либо принимала в дар от знакомых, подгоняла ее по фигуре - и гордилась своей находчивостью. Навострилась делать необходимый "салонный" минимум сама, чтобы не тратиться на косметолога и маникюршу. Из хобби оставила только самое не затратное и старалась растянуть абонемент до бесконечности. В качестве подарков заказывала что-то полезное, для дома, для семьи. Еду покупала и готовила, исходя из предпочтений мужа - ему так тяжело, пусть порадуется любимым блюдам.
А потом случилось - я взглянула в зеркало и вдруг не увидела в нем себя. Я не увидела в нем молодую 35-летнюю женщину, которая, если верить любящим меня людям, еще "огого" и "больше 29 не дашь". На меня смотрела старуха с пожатыми губами и сосредоточенным взглядом. Этакая монументальная Родина-мать с рублеными чертами лица, несущая на своих плечах нескончаемую войну. Я увидела наметившуюся носогубную складку, круги под глазами, аморфные брови, забитые поры на коже, опущенные уголки губ и явно собравшиеся на юг "брыли". Сухие волосы, подстриженные в ужасное каре в дешевой парикмахерской. Совершенно не идущую мне одежду с чужого плеча, да, подогнанную по все-таки хорошей фигуре, но нелюбимого цвета и спорного фасона.
И вот что самое интересное. Я забила на себя не потому, что муж был в ужасной беде и следовало забыть о своих потребностях, чтобы спасти его жизнь или здоровье. Уже вынырнув из забытья созависимости спустя несколько месяцев, я оглянулась на нашу жизнь и осознала, что у него-то все было хорошо. Мой "доблестный труд" создал уютную и безмятежную среду обитания, в которой ему просто не нужно было делать что-либо. Человек, оказавшийся в стабильно сытом и спокойном состоянии рано или поздно перестает "сучить лапками" как та лягушка в молоке - ведь и так все в порядке. Кредиты платились, еда в холодильнике водилась, дом был в порядке, мужу хватало на выпивку и на домашнее самогоноварение. "Я человек простой", - любил говорить он, выпивая очередную бутылку пива за вечер. Или: "Да не парься, мы хорошие люди, все у нас будет".
Спустя несколько месяцев, когда мы с мужем разъехались, венец спасительницы упал с моей головы вместе с розовыми очками. Оказалось, что никому кроме меня все эти жертвы по-настоящему не были нужны. По факту я упахивалась ради благополучия 40-летнего здорового мужчины, который просто жил в свое удовольствие, радуясь тому, какая у него жена-хлопотунья. Тот факт, кто у меня поменялся взгляд на ситуацию и потребности, был воспринят мужем как предательство. С момента расставания я не услышала от него ни слова благодарности. Вся его родня, которая хором пела мне дифирамбы за самоотверженность, в момент отправила меня в биореактор. И когда я не смогла из-за госпитализации в онкодиспансере явиться на процедуру развода и попросила его забрать мои документы - он не поинтересовался, что со мной случилось.
Может показаться, что вся эта статья - бабий вой и жалоба на мужа-мудака. Нет. Это попытка донести до таких же застрявших в беличьем колесе самоотверженного труда женщин простую мысль: женщина-спасительница делает все это ради самой себя. Если у нее не сидят семеро по лавкам, а только один дееспособный мужчина с полным набором конечностей - у нее нет причины забивать на себя. Женщина-стахановец! С большой вероятностью твои жертвы нужны только тебе самой, твоей самооценке. Когда ты свалишься, как загнанная лошадь или заболеешь, очень может быть, что объект твоей заботы не скажет тебе доброго слова и не окажет помощи. Потому что для него твои жертвы - не жертвы вовсе, а закономерная обыденность. И когда эту привычную обыденность у человека отнимают, он испытывает возмущение и злость на того, кто его лишил этой удобной среды обитания.
Но это я такая "вумная как вутка" сейчас, спустя год. А в тот момент, стоя перед зеркалом, до осмысления ситуации мне было еще далеко. Но произошло очень важное - я испугалась той, кого увидела в зеркале. И поняла, что хочу снова быть самой собой. А для этого пришлось стать нормальной, здоровой эгоисткой. Я начала с малого и самого простого - о чем в следующей статье.