Фармацевтическая промышленность чрезвычайно прибыльна. По данным Европейской федерации фармацевтической промышленности (EFPIA, 2020), в 2019 году стоимость мирового фармацевтического рынка, измеренная суммой затрат на фармацевтическую продукцию по отпускной цене, составила 1063 миллиарда долларов США. Как фармацевтические компании зарабатывают столько денег?
Поскольку некоторые фармацевтические компании стали известны в мире массовым внедрением вакцин, мы создали это краткое руководство, чтобы помочь людям понять отрасль и то, как она приносит деньги на нашем здоровье.
1. Следить за прибылью, а не за потребностями
Одна из основных проблем в современной фармацевтике заключается в том, что она ориентирует медицинские исследования на прибыль, а не на нужды человечества. Средства на исследования и разработки направляются на те продукты, которые могут принести вам наибольшую прибыль.
С точки зрения концерна, лучшие лекарства – это дорогие лекарства, предназначенные для пациентов, которые будут их использовать в течение длительного времени. Самые выгодные пациенты – в Соединенных Штатах, где цены самые высокие и велико количество хронических больных, требующих многолетнего фармакологического лечения, или, как в случае с опиоидами, такими как оксиконтин, уже просто зависимых от них.
С другой стороны, одноразовые вакцины против эпидемий, которые в основном поражают более бедные страны, являются классическим примером плохих перспектив для бизнеса. Таким образом, исследованиям вакцин почти не уделялось должного внимания. До прошлого года – когда COVID-19 внезапно стал проблемой в богатой части земного шара, и государственное финансирование начало поступать большим потоком на исследования вакцины COVID-19.
2. Запатентовать то, что можно
Фармацевтические компании имеют патенты – лицензии, гарантирующие их «интеллектуальную собственность» – на новые лекарства. Это означает, что никто другой не может производить препарат без их согласия в течение всего срока действия патента, который в большинстве стран составляет 20 лет.
Теория свободного рыночного капитализма утверждает, что если одна фирма получает высокую прибыль, другие придут и сделают то же самое, но дешевле, снизив цены и прибыль. Однако фармацевтическая промышленность не является конкурентным рынком. Патенты означают, что фармацевтические компании имеют законную монополию на определенные лекарства, и, поскольку никакая другая компания не может оспаривать их, они могут устанавливать высокие цены и получать большую прибыль.
Система интеллектуальной собственности обеспечивается правительствами всего мира в соответствии с Соглашением ТРИПС, которое является одним из ключевых документов Всемирной торговой организации (ВТО). Некоторые страны более рьяны, чем другие: Соединенные Штаты особенно известны как решительный защитник корпоративной интеллектуальной собственности; ЕС не отстает.
Правительства некоторых стран, включая Индию и Южную Африку, а также такие НПО, как Medécins Sans Frontières, призвали отменить патенты на вакцины во время пандемии COVID-19. Это могло бы позволить более бедным странам начать производить свои собственные дешевые вакцины. Против этой идеи выступают США, ЕС, Великобритания и другие богатые страны.
3) Установить цены, многократно превышающие затраты
Как защитники фармацевтической промышленности оправдывают систему, которая отказывает в доступе к лекарствам миллиардам людей? Аргумент состоит в том, что это единственный способ покрыть расходы на исследования и разработки (НИОКР) новых лекарств. Американская отраслевая группа основных фармацевтических исследований и производителей Америки (PHRMA) заявляет:
«На разработку одного нового лекарства уходит в среднем 10-15 лет, и это стоит 2,6 миллиарда долларов, включая стоимость нескольких неудач».
Они говорят, что без патентов конкуренты могут просто копировать их рецепты, и никто никогда не потрудится разработать новые лекарства.
Фармацевтические компании в среднем тратят около 20% своих продаж на исследования и разработки. На самом деле это много по сравнению с другими отраслями: только аэрокосмическая отрасль требует больших затрат на исследования и разработки. Но, несмотря на это, затраты на продажу многократно покрывают затраты на исследования. Когда лекарства поступают на производственную линию, фактические производственные затраты незначительны по сравнению с завышенными ценами (в отличие от космических аппаратов, производство которых довольно дорогое).
Инсулин обычно имеет себестоимость менее 6 долларов за флакон, но в США он продается по цене 275 долларов. В Европе фармацевтический гигант Gilead взимал в среднем 55000 евро за 12-недельное лечение гепатита С, когда производство лекарства обходилось менее 1 евро за таблетку. Такие крайние примеры иллюстрируют общую картину. Одно академическое исследование показало, что американские фармацевтические компании имеют в среднем 71% «валовой прибыли» от продаж лекарств – деньги, которые они получают от лекарств после производственных затрат, но без учета общекорпоративных расходов, таких как маркетинг, налоги или управленческие бонусы.
4) Минимизировать риск
Фармацевтические компании заявляют, что они должны пойти на риск разработки экспериментальных лекарств, которые никогда не выйдут на рынок. Например, средняя стоимость нового лекарства от рака оценивается в 648 миллиардов долларов. Приведенные выше PHRMA 2,6 миллиарда долларов на самом деле являются «взвешенной с учетом риска» оценкой, которая «включает стоимость множественных сбоев». Если фармацевтическая компания изобрела 10 лекарств по 260 миллионов долларов каждый, но только один получает одобрение, компания считает, что на производство того одного, которое она может продать, потрачено 2,6 миллиарда долларов.
Но это не так. Фактически фармацевтические компании «изобретают» лишь несколько лекарств, которые они запатентовали и продают. В 2019 году компании-члены PHRMA потратили всего 13 миллиардов долларов на доклинические исследования – большая часть их расходов на исследования и разработки идет на более поздние стадии исследований после открытия лекарств. Анализ двух гигантов Big Pharma показывает, что Pfizer разработала только 10 из 44 самых продаваемых лекарств «на местном уровне» (23%), а Johnson & Johnson разработала только 2 из 18 (11%). «Инновации» в основном имеют место в университетских и государственных лабораториях или в небольших исследовательских компаниях.
Многие из них финансируются государством. Национальный институт здоровья США, главное (но не единственное) государственное медицинское исследовательское учреждение, ежегодно жертвует 39,2 миллиарда долларов университетам, медицинским школам и другим исследовательским организациям.
Как только лекарство найдено, вмешиваются фармацевтические гиганты – выкупают лицензию или всю компанию – после того, как лекарство зарекомендовало себя в ходе предварительных испытаний.
5) Лобби, где бы они ни находились
Фармацевтическая промышленность сильна, у нее много «друзей» на высоких постах. В Соединенных Штатах, стране с самой высокой ценой на лекарства в мире, фармацевтика тратит на лоббирование больше, чем любая другая отрасль. За 22 года фармацевтические компании и отраслевые группы потратили 4,45 миллиарда долларов на лоббирование американских политиков – почти вдвое больше, чем в следующей по величине страховой отрасли. По данным OpenSecrets, в отрасли работает более 1450 лоббистов, 66% из которых – бывшие государственные служащие. И это только самое публичное, официально заявленное лицо политического влияния фармы. Настоящее лицо грязного мира политических пожертвований и должностей в совете директоров широко не известно.
В отчете, опубликованном Корпоративной обсерваторией Европы, подробно рассказывается о том, как ЕС превратился в инструмент, который «самозабвенно» отстаивает права собственности на фармацевтические препараты. Брюссель тратит на лоббирование меньше, чем США. Десять ведущих фармацевтических компаний потратили на лоббирование до 16 миллионов евро в 2019 году. В Великобритании иногда всплывают интересные истории: напр., промышленники финансируют группы пациентов, которые лоббируют новые лекарственные препараты, а Национальная служба здравоохранения Англии поручает исследование своей стратегии закупок группе лоббистов, финансируемой отраслью и т. д.
Конечно, правительства также являются основными клиентами крупных фармацевтических компаний: они платят миллиарды, чтобы покупать лекарства и вакцины у фармацевтической компании.
