С огромным трудом я нашёл соседа, который знал моего отца и по его просьбе присматривал за домом.
Оказалось, что отец давно живёт в Крыму, в домике у моря.
Я сказал, что хочу написать ему, но попросил обо мне не упоминать.
Сосед пообещал мне и дал адрес. Но я решил поступить иначе.
ЧАСТЬ 4
Я поговорил с твоей бабушкой, и мы решились.
Летом, взяв на работе отпуск, я собрал семью, и мы отправились на отдых в Крым.
Не описать, с какими чувствами я ехал туда…
Прибыв по названному адресу, мы увидели аккуратный домик у моря, садик с персиками и айвой, упитанные цесарки гуляли по двору. А на крыльце сидел высокий седой мужчина. Он был ещё сильным и крепким, несмотря на возраст. Я сразу его узнал.
С дрожью в голосе я попросил твою бабушку сходить и спросить у мужчины, не сдаёт ли он комнату для отдыхающих. Комната была, он рад был сдать её молодой семье с ребёнком, сказал: «Люблю, когда в доме звучит детский смех». А меня как будто под дых ударили.
Но со временем я привык смотреть на него и успокоился. Он не узнавал меня, я был незнакомцем, человеком из толпы, был невидимкой.
Я смотрел, как этот человек шутливо и дружелюбно беседует с моей женой, как ласково играет с моим сыном, я слушал, как он без дрожи в голосе зовёт меня Аркадием.
Что я хотел услышать в своём имени? Может быть, сожаления о том маленьком мальчике, который бежал за своим отцом и умолял его остановиться? Я не знаю…
Прошло две недели. Нашу кожу покрывал золотистый загар, а на щеках был персиковый румянец. Мы отдохнули на славу. Пришла пора прощаться с нашим добрым и гостеприимным хозяином.
В тот вечер мы рано отправили сына спать, а сами сидели втроём на террасе.
Мы много смеялись в тот вечер, а пламя от костра отражалось на наших лицах, делая их особенно красивыми и храбрыми. И мне пришлось призвать на помощь всю мою храбрость:
- А где вы жили до того, как переехали сюда?
- Да к северу ближе, - ответил он уклончиво.
- Да, - задумчиво проговорил я, - на нашей родине столько красивых мест, и у них такие прекрасные названия: Залесье, например... Я родился в Залесье.
Голос у меня задрожал и сорвался.
Тогда твоя бабушка тихо поднялась и пошла в дом, оставив нас одних.
Он молчал, но в темноте его лицо стало бледным, как мрамор.
- Это я... Это я, твой сын, - только и сумел выдавить я.
Он молчал. Мой отец молчал, ему нечего было сказать мне, не было подходящих слов, хотя нужно было только одно.
Я поднялся и пошёл от дома к морю.
Мне хотелось идти навстречу ветру, чтобы он наполнил меня своим сильным дыханием, как пустой парус.
Долго стоял я у моря, а когда вернулся, на террасе было пусто.
