С этим эпизодом в фильм входит военная тема. Раньше было такое речевое клише – «мощным аккордом». Но ведь в сущности, так и есть.
Как и многие другие сцены фильма, эта основана на реальном эпизоде...
Актёр Юрий Назаров снимался у режиссера в «Андрее Рублёве» сразу в двух ролях – братьев, Большого и Малого князей. На съёмках режиссёр и актёр сдружились.
Как-то в разговоре с Назаровым Таркоовский вспомнил трагический случай из своего детства – подвиг учителя.
В школу, где учился Андрей, кто-то из мальчишек притащил гранату. На занятии по военной подготовке дети бросили её. Это была просто глупая, злая шалость: никто не знал, что граната боевая.
Военрук, контуженый солдат, отреагировал мгновенно. Он накрыл собой снаряд, чтобы спасти класс.
Тарковский решил использовать это воспоминание в своём новом фильме, а роль военрука отдать Назарову. Вот только героя решили не убивать – его гибель показалась Тарковскому неуместным, лобовым решением.
Сюжет
Эпизод с военруком – воспоминание героя. Телефонный разговор с сыном о первой любви вызвал в памяти сцену из школьной жизни. Но рыжая девочка с лопнувшей губой проходит фоном к основной истории. А история эта посвящена конфликту военрука и эвакуированного блокадника.
Образ военрука особенно важен для детей войны. Военруками работали люди, прошедшие фронтовой ад и чаще всего демобилизованные по ранению. В кино и литературе этого поколения часто отражается детское видение военрука как человека жесткого, грубого, порой жестокого. При этом под коркой ожесточения скрывается глубокая боль и мужество, а порой доброта и человеколюбие. Вспомним военрука из повести Нодара Думбадзе "Я вижу солнце":
«И еще одна новость: в школе появился участник хасанских боев Леван Гуриелидзе. Он был назначен преподавателем военного дела и физкультуры.
На первый свой урок он явился в зеленых брюках галифе, кожаных крагах, военной фуражке, с противогазом, мелкокалиберной винтовкой через плечо и свернутым плакатом под мышкой. Он подошел к столу, взял под козырек и застыл. Мы встали, потом сели и, когда учитель не изменил своей позы, снова встали.
- Вольно! - скомандовал, он, снял фуражку, положил ее на стол, повесил на доске противогаз и винтовку.
[...]
- Что я люблю? Я люблю дисциплину, порядок, тишину, чтобы слышно было, как летит муха! Что я еще люблю?
- Вареные каштаны, учитель? - подсказала Хатия.
- Кто это сказал? Встать!
Никто не ответил.
- Вы должны помнить: я не родился учителем. Кем я был в вашем возрасте? Оболтусом, бездельником, дураком... Вроде вас!
- А вы и сейчас выглядите молодым, учитель! - сказал Нодар Калаидадзе по прозвищу "головастик".
Учитель самодовольно улыбнулся».
А вот как ведет себя этот солдафон в конце урока, узнав о слепоте Хатии:
«Наконец он поднял голову, и... мы поняли, что происходило сейчас в душе этого человека. Мы поняли, что, с тех пор как он когда-то давно последний раз покинул свою школу, сегодня ему впервые пришлось перешагнуть порог классной комнаты. Он вошел к нам как дрессировщик, забывший прихватить с собой куски сахара, и теперь он сидит растерянный и ждет, когда же его растерзают эти сорванцы, напоминающие голодных зверенышей.
[...]
- Как тебя звать, дочка? - спросил вдруг учитель.
- Хатия! - ответила Хатия вставая. [...]
- Ты совсем ничего не видишь?
- Вижу солнце... Врач сказал папе, что раз я вижу солнце, то мне можно возвратить зрение.
- Конечно, можно! Я сам ослеп на Хасане... Ничего не видел!
- А солнце видели?
- Солнце видел. И меня вылечили...
- Ну и я вижу солнце...
Долго еще учитель всматривался в красивые улыбавшиеся голубые глаза Хатии. Трудно, очень трудно было поверить, что эти глаза не видят света, товарищей, не видят его - учителя военного дела, низенького, невзрачного человека, по щекам которого сейчас стекали слезы и который не старался скрыть, что он плачет.»
Стоит вспомнить и прекрасный фильм Николая Губенко «Подранки».
Ребенок, которого осиротила война, люто ненавидит лощеного учителя, который груб с детьми, носит щегольские перчатки и гусарски ухаживает за молодой учительницей. В финале эти двое столкнутся: педагог будет отнимать у мальчика кортик, оставшийся от отца, тот укусит его за ненавистную руку в перчатке и, получив от учителя несколько увесистых оплеух, назовет его фашистом. А дальше пойдет сцена педсовета, на котором разбирают поступок обоих и пригвождают позором взрослого человека, педагога, позволившего себе поднять руку на «подранка», ребенка войны. Учитель идет в опустевшую спальню и сидит там один. В этот-то момент главный герой, случайно зашедший в дортуар, с ужасом видит, как плачет ненавистный «фашист». Чтобы вытереть слезы, герой Губенко стаскивает свои франтоватые перчатки, открывая изуродованные, до черноты обожженные руки. Сейчас иногда приходится объяснять, что это значит. Мой дедушка, ребенок войны, когда первый раз смотрел со мной этот фильм, сразу понял то же, что и ошеломленный мальчик:
– Танкист! Горел...
Основа конфликта ученика с учителем в таких произведениях – это столкновение двух людей, травмированных войной и физически, и душевно: взрослого человека, фронтовика, и ребенка, психика которого задета или покалечена. В фильме «Зеркало» это противостояние обострено до крайности. С одной стороны – солдат, раненный в голову и в ногу, ожесточенный боями, а с другой – не просто ребенок войны, а блокадник. Отношение к таким детям, конечно же, было особым, тем более учитывая, что вывозили их в относительно благополучные районы, по которым война прокатилась меньше. Бледные до синевы, болезненные, не по-детски серьезные, с взрослыми глазами, эти дети сразу привлекали к себе внимание.
У мальчика с военруком сразу возникает взаимная неприязнь. Юный ленинградец (по-видимому, к тому же, из интеллигентной семьи) не понимает, почему "кругом" - это на 180 градусов, и этим неимоверно раздражает солдата, человека простого и грубоватого. Возникает нелепый и бессмысленный спор. Военрук невольно ударяет по больному, упоминая родителей паренька. Его осекает реплика кого-то из ребят:
– А у Асафьева родители в блокаду померли!
В сцене много выразительнейших психологических деталей: и брызнувшие из глаз, тщательно скрываемые слёзы Асафьева на вопросе о родителях, и одеревенелую позу военрука, понявшего собственную ошибку, и даже бездумный издевательский смех ожесточенных школьников - не над горем Асафьева, а над ошибкой нелюбимого учителя.
Но Тарковский не рисует мальчика ангелом, вышедшим из страданий чистым и благородным. Эмоционально Асафьев словно заморожен. Он тоже ожесточен, как и военрук. И именно он приносит на урок ту самую гранату (в фильме она учебная).
После броска у военрука есть считанная секунда на решение, и он принимает его так же автоматически, как на фронте. Крик: «Ложись!». Прыжок всем телом на гранату. В сторону летят костыль, фуражка, катится металлическая накладка, которую носили люди с пробитым черепом. Шокирующий кадр, о съемках которого расскажу ниже, – бьющийся под кожей головы пульс в том месте, где был пробит череп. Крупный план показывает, как секунды растягиваются до бесконечности. Эта выразительная деталь чем-то напоминает нам обгорелые руки танкиста у Губенко.
Граната не взрывается. «Она же учебная» – звучит презрительный голос кого-то из учеников. Военрук долго, тяжело поднимается, приводит в порядок свою амуницию и как-то устало, беззлобно бросает противнику последнюю фразу их спора:
– А ещё ленинградец... блокадник...
Дети воспринимают случившееся как трагикомическое происшествие. Смеется в отдалении рыжая девочка с лопнувшей губой. Военрук тихо, угрюмо ковыляет дальше. Вспышками вступают мощные кадры хроники – о них мы непременно поговорим в следующей статье. Хроника прерывается кадрами с Асафьевым, в одиночестве стоящим на холме. За его спиной – расстилающаяся вдаль заснеженная панорама. Сквозь реальность прорывается мистическое – на голову Асафьеву садится птица (речь о ней тоже пойдет ниже).
Жизнь продолжается.
Съемки
Надо прежде всего отметить, что, несмотря на внешнюю скупость красок, этот эпизод чрезвычайно живописен. В нем есть та же выразительность, какой добивались в своих жанровых картинах малые голландцы. Клонится к закату короткий зимний день. Кричат вороны. Всю сцену сопровождает тоскливый скрип снега в такт неровным шагам военрука. Между заснеженных холмов затерялось сбитое из досок стрельбище. Здесь нельзя в очередной раз не отдать должное великолепному оператору Георгию Рербергу и замечательному композитору Эдуарду Артемьеву, занимавшемуся вместе с режиссёром звуковым рядом картины. В финале сцены камера панорамирует, мы вновь видим вселенский, вневременной уровень обобщения – последние кадры композиционно и колористически перекликаются с "зимними" картинами Питера Брейгеля-младшего.
Вообще же этот короткий эпизод был непрост технически. Немалых усилий стоило показать биение пульса. Колоссальную работу проделала художник-гример Вера Федоровна Рудина. Они с Тарковским ездили в институт им. Бурденко, искали специалистов, которые Для Назарова сделали специальную резиновую накладку-"скальп" по гипсовому слепку его головы; к ней была подведена трубка; в руке у актера была медицинская груша, которой он накачивал "пульс". А ведь в кадре этот эпизод длится лишь несколько секунд.
Тарковский и Назаров много работали над тем, чтобы достоверно передать образ военрука: шинель, фуражка, та самая металлическая накладка-каска...
Девочку с простудой на губе играла падчерица Тарковского, дочь его жены Ларисы – "Лялька" (Ольга). До того она снималась в "Солярисе" в роли "гостьи" астронавта Гибаряна.
К сожалению, не могу сказать, как снимали эпизод с птицей. Но знаю, что в съемках задействовали человека, державшего дрессированных чижиков. Вполне может быть, что в кадре - один из его питомцев. Чиж появляется и в последних кадрах фильма, на одре болезни главного героя.
Но и о хронике, и о последнем появлении Асафьева с птицей, с вашего разрешения, я расскажу в следующей
статье...
©Ольга Гурфова
Оглавление цикла «Фильм "Зеркало": просто о сложном»:
https://dzen.ru/media/manzheta_teatroveda/film-zerkalo-prosto-o-slojnom-spisok-statei-62909785aaecdd33464bb942