"Талант — не гений, и никакая энергия не сделает его гением. Я хочу быть великой или никем" - эти слова принадлежат устам одной из героинь книги Луизы Мэй Олкотт "Хорошие жены". Любопытно это, однако же.
Я люблю творчество. Процесс, когда я пишу, доставляет мне такое душевное наслаждение, что словами описать невозможно. Это то ощущение, когда ты осознаешь, что можешь быть пусть маленьким и незначительным, но всё-таки творцом - творцом чего-то нового, своего собственного маленького мира, маленькой вселенной, в которой живут персонажи, созданные силой твоего воображения.
Слово - это великая сила и огромная ответственность. Слово, рождаясь в уме человека, перетекает из этого ума во внешний мир, и тогда оно будто обретает собственную жизнь. Знаю, это звучит странно. Но разве мы не воспринимаем искусство, как что-то, наделенное частичкой души его творца, а следовательно - и частичкой его жизни?
Я люблю искусство. Оно может быть низкопробным, некачественным, гнилым. Но может быть и поистине прекрасным и высоким - способным пробудить в душе человека самые добрые и светлые намерения, способным подтолкнуть человека к чему-то хорошему, способным способствовать очищению его души от всякого рода хлама и грязи. И, разумеется, искусство - одна из основных вещей в нашей жизни, которая развивает в нас чувство прекрасного, дарит нам эстетическую радость, помогает нам подняться на ступень выше по лестнице культурно-интеллектуального развития.
Стоит ли мне писать, если я не обладаю выдающимся талантом? Этот вопрос иногда вспыхивает на короткие мгновения в моей голове. Ответ очевиден - любой человек имеет право заниматься тем, что ему нравится - если это что-то хорошее, никому не вредящее, конечно. Но это общее рассуждение, касающееся в целом всех людей. Но я могу говорить лишь за себя. Этот вопрос, ответ на который вроде бы так прост и банален - очень личный для меня. Если бы речь шла о чем-то менее важном для меня, я бы не переживала из-за этого вопроса. Но писать для меня - это не просто увлечение, и даже не просто способ самовыражения и уж тем более не средство, чтобы развлечься.
Писать для меня - значит совершать нечто сокровенное, важное, значимое, что позволяет мне проживать не одну, свою собственную, жизнь, а десятки жизней, которые я вдыхаю посредством слов в своих героев.
В моих словах слышится чрезмерный пафос? Возможно. Но я так чувствую и думаю. Ни один писатель, пишущий от души, с радостью, с желанием писать, не может в полной мере отделить свои творения от самого себя: его творения - это часть самого автора.
И когда такого автора - пишущего с неподдельным желанием писать и делиться с миром частью чего-то очень сокровенного - читают другие люди, они знакомятся с какой-то из сторон личности этого автора. Посредством своего творчества автор знакомит читателей с собственным внутренним миром. Но знакомство это имеет смысл лишь тогда, когда внутренний мир пишущего содержит в себе что-то, что заслуживает внимания других.
Заслуживают ли мои мысли, мой внутренний мир того, чтобы знакомить с ними других людей? И имеет ли смысл повторять слова, сказанные другими сотни и тысячи раз? Стоит ли озвучивать идеи, которые были выношены и представлены на суд мира задолго до меня?
Эти вопросы стоят первым пунктом, и касаются они смысла, содержания того, что пишет автор.
Второй вопрос касается формы: имею ли я вообще талант облечь свои мысли в слова так, чтобы написанное можно было назвать литературой, чтобы написанное вызывало в читателях желание дочитать до конца и даже взяться за новое произведение?
С целью публикаций имеет смысл писать лишь в том случае, если на оба вопроса - и по части содержания, и по части формы - можно дать положительные ответы. Если мне есть что сказать миру и если я могу сказать это в пригодной для литературы форме - я могу рассчитывать на публикацию своих произведений. А если нет - сколько было графоманов до меня, сколько их сейчас и сколько ещё будет - миллионы! Какой смысл пополнять их ряды?
Только вот проблема в том, что я не могу объективно оценить, есть ли во мне хотя бы зачаток таланта, который следует развивать. Я пытаюсь найти ответ на этот важный для меня вопрос - и не перестану искать, пока не найду.
А пока я безмерно благодарна тем людям, которые читают меня, своим немногочисленным, но постоянным читателям, которые своими отзывами, порой с долей критики, позволяют мне надеяться, что я пишу не напрасно, что когда-нибудь мои старания смогут дать более зрелые, чем сейчас, плоды.
Я отдаю себе отчёт в том, что Достоевским не стану никогда. Но если я смогу писать хотя бы просто хорошо, я думаю - это уже замечательно. Я не могу позволять себе быть такой радикальной и категоричной, как Эми из "Хороших жён" Луизы Мэй Олкотт - тогда мне пришлось бы навсегда отказаться от мечты и от стремления заниматься тем, что помогает мне находить свое место в этом мире и что помогает мне наряду с некоторыми другими вещами шаг за шагом приближаться к той личности, которой я хочу стать.
Если же всё-таки мои потуги окажутся тщетны… что ж, не буду лгать, что я не огорчусь и легко с этим справлюсь. Нет - не легко. Но жажда творить у меня в крови, и я не брошу дело, которым хочу заниматься до самой смерти, если только Бог не отнимет у меня возможности для этого, только из-за того, что не обладаю достаточным талантом. Помимо таланта есть ведь ещё другие составляющие хорошего, качественного творчества - навык, труд и, в конце концов, любовь к тому, что ты делаешь.
Люди по-разному отвечают на вопрос - можно ли научиться что-то делать (когда речь идёт о творчестве), если нет таланта? Сложный вопрос, но я склоняюсь к позиции, что, как бы важны ни были навык и все остальное, талант стоит на первом, главном, месте. Но даже если его нет - можно творить, стараясь компенсировать отсутствие таланта искренней и глубокой любовью к тому, что ты делаешь. Когда человек вкладывает часть души в свое творение, это накладывает на последнее неповторимый отпечаток, который и делает искусство таким уникальным.
