8919 подписчиков

Севатар: Обрученный с Безумием, Вскормленный Смертью

1 июня 20211 июн 2021

1769

43 мин

Оглавление

История Принца Воронья
Жизнь и судьба Яго Севатариона
Семантика имени

Яго Севатарион также был известен как Севатар, Принц Воронья, Приговоренный/Осужденный. Большую часть Великого крестового похода сражался подле своего генетического отца Конрада Кёрза, будучи командиром Атраментар, элитного подразделения Повелителей Ночи.

Севатар был известен, как искусный убийца и один из самых опасных воинов Астартес. Его имя звучало в одном ряду с такими именами как Ралдолон из Кровавых Ангелов, Изекииль Абаддон из Лунных Волков и Эйдолон из Детей Императора. О воинском мастерстве Саватара говорит один простой факт – он оказался единственным, кто сумел после 36-часовой дуэли победить Сигизмунда, пусть и бесчестно.

Севатар был одним из немногих Повелителей Ночи, которые действительно понимали, для какой цели создан их легион и чего от них ждет Кёрз. Разумеется, тут я имею ввиду Кёрза до того, как он окончательно обезумел. По иронии судьбы, тот же исход ждал Севатара, но совместные усилия его генетического отца и легионных псайкеров помогли Принцу Воронья подавить его дар, который он не мог контролировать.

Это позволило Севатару сохранить рассудок, чтобы сражаться в Великом крестовом походе, заслужив титул первого капитана и лучшего воина в легионе. Пока он не получил красные перчатки, что у Повелителей Ночи было эквивалентом смертного приговора. Тем не менее, Конрад Кёрз позволил жить своему сыну. Одному из двух своих сыновей, которым он действительно мог доверять (вторым был Шенг).

Когда примарх был тяжело ранен во время Трамасского крестового похода, Севатар воспользовался своим даром, чтобы спасти отца. Из-за этого ментальные барьеры в разуме Яго начали рушиться. Он стал сходить с ума, его мозг начал разрушаться. И он умер бы в одиночестве и темноте тюремной камеры «Неоспоримого довода», если бы не девочка-псайкер по имени Альтани. Девочка, которая помогла Севатару и едва не умерла. Девочка, подарившая ему новую жизнь и цель. Та, из-за кого он отринул путь убийцы ради пути правосудия…

История Принца Воронья

Севатар родился на городских окраинах Нострамо Квинтус, самого крупного города планеты Нострамо. Напомню, что ввиду особенностей местной звезды это был мир вечного сумрака. А ввиду особенностей местной экономико-политической системы на планете не было законной власти. Ею правили преступные синдикаты, обезумевшие от абсолютной безнаказанности и постоянно дерущиеся между собой за расширение сфер влияния. Таким образом, это была планета хаоса, анархии и мрака, где надежды умирали, не родившись, а страх и отчаяние становились извечными спутниками каждого, кому не посчастливилось оказаться здесь.

Не удивительно, что Севатар рос подозрительным и жестоким. На Нострамо эти черты характера были обязательными, если ребенок хотел пережить свое совершеннолетие (спросите у Келенкира и Келлендвара, они подтвердят…). Но у Яго была еще одна проблема – псайкерский дар. Он читал мысли людей и даже мог считывать эмоциональный след с трупов. Вот как он сам вспоминает об этом:

Ребенком он постоянно слышал голоса. Шум желаний и злобы в головах других людей. Перешептывание чувств, кипящих по ту сторону их глаз. Сиплое пение городских ворон, дерущихся над пищей.

Но хуже всего был шепот мертвых. Пылающие вспышки чужих воспоминаний, когда он глядел в глаза тел в сточной канаве. Мольбы незримых голосов, упрашивавших отомстить за них. Красная мука удушения, которую он ощущал в собственном горле, проходя под одной из жертв Ночного Призрака, выпотрошенных и публично подвешенных в распятом виде. Порой они говорили с ним в безымянном пространстве между сном и явью.

Телепатия. Некромантия. Психометрия. Для подобных психических даров существовала тысяча названий в тысяче культур, но слова сами по себе ничего не значили. Он слышал всю музыку осознанных мыслей, пока Легион не отсек ее, оставив его в благословенной тишине.

Он рос умным и прозорливым ребенком. А еще – смертоносным убийцей, опять же – потому что иначе было не выжить. Очевидно, из-за этих качеств его и приняли в легион, хотя этот момент нигде не описан.

Что интересно – Севатар хорошо помнил свою мать. Хотя никогда не говорил, какие эмоции испытывает при этих воспоминаниях. Например, он помнил, как она говорила ему, что однажды он «перерастет» свою интравертность и ему будет проще сходиться с людьми. Но проще не стало. Даже когда он блокировал свой дар. В «Долгой Ночи» Севатар говорит на этот счет:

Те из моих братьев, кто наделен шестым чувством, опустошены и ожесточены, они постоянно поражены меланхолией. Они не ведут Легион Повелителей Ночи. Они не в состоянии его вести – их беда делает их скорбными и ненадежными.

Так что я предпочел похоронить этот дар, а не позволить ему разрастаться. Мой отец и его визири помогли изолировать его. Я надеялся, что он сгниет, не будучи используемым.

Это важный момент, который, с одной стороны, вплотную подводит нас к трагизму образа Севатара, с другой – демонстрирует его близость к генетическому отцу, почти идентичность. Ведь Конрад Кёрз тоже сходил с ума от предвидения, лишь Император мог помочь ему, но не стал. Дар Кёрза, по всей видимости, был даже сильнее, чем у Сангвиния, но в отличие от Великого Ангела Конраду не посчастливилось попасть на планету, где он мог бы найти мудрых и благородных учителей.

Его и Севатара учителями были тьма и жажда жизни. Конрад отлично понимал своего сына, поэтому постарался помочь ему, как мог. Не совсем понятно, кого Яго подразумевает под «визирями». Сначала я думал, что это Экра Трез, которого в легионе называли Пожирателем Грехов. Он был старым псайкером и имел должность архивариуса, но в действительности находился подле Конрада, чтобы облегчать его страдания от неконтролируемого дара. Однако в «Принце Воронья» Трез говорит, что секрет насчет дара Яго рассказал ему примарх, то есть, вероятно, изначально Экра не знал о нем и, соответственно, не участвовал в возведении ментального щита. И все же, в «Долгой Ночи» Севатар прямо говорит, что отцу в этом кто-то помогал.

Так или иначе, наведенные психические барьеры заблокировали способности Севатара, позволив ему как минимум сто лет не сходить с ума и не умирать в муках. Он смог, наконец, сосредоточиться на том, ради чего был создан. Сам он так говорил о своей роли:

Нас называют Повелителями Ночи. Благородство во тьме. Вот наше место от рождения. Я не солдат, который принадлежит хозяину. Я – правосудие.

Очень скоро воинское мастерство и лидерские качества позволили Яго дослужиться до первого капитана. Более того, он стал членом Кироптеры.

Кироптера являлась неофициальным советом внутри легиона. Это были воины (в основном – капитаны рот), наиболее приближенные к Конраду Кёрзу. Этим они отличались от Атраментар, которые просто были элитой легиона, терминаторами. Безусловно, Кёрз знал о Кироптере и допускал ее существование. Кироптера во многом определяла стиль ведения боевых действий Повелителей Ночи. В начале Великого крестового похода в нее входили наиболее адекватные и рациональные легионеры.

Например, из романа Гая Хэйли «Конрад Кёрз: Ночной Призрак» мы знаем, что Кироптера занималась расследованием неоправданных убийств смертных членов экипажа. Тогда как самому Кёрзу (на тот момент уже полубезумному) и большей части легиона на это было плевать, Севатар и другие члены Кироптеры, понимали, что это гибельный путь и он не соответствует понятию правосудия.

Кироптера была реорганизована Севатаром во время Трамасского крестового похода, когда Кёрз лежал при смерти и Яго фактически управлял легионом. Он убил всех членов старого совета, кроме Вар Джахана, и основал новый совет, лично выбрав в него наиболее вменяемых и одаренных воинов.

Но вернемся в начало истории Севатара. К сожалению, нам практически ничего не известно о том, как он проявил себя во время Великого крестового похода. Его звание говорит о мастерстве и амбициях, а также о том, что он поддерживал курс своего отца, который считал, что Повелители Ночи – жестокий, но необходимый инструмент, призванный внушить страх и обеспечить контроль. Так говорил по этому поводу Кёрз:

Моя цель – справедливость, а единственный инструмент ее достижения – страх.

И еще словами Вора:

Ужас – это чистый клинок. Его удар обезоруживает противника, не нанося вреда. Ужас – друг послушания.

Мы знаем, что Севатар с самого начала зарекомендовал себя не только безжалостным, но и прагматичным воином, который умел просчитывать оппонентов и отлично моделировал грядущие события без всякого псайкерства. Он оказывал на своего отца в некоторой степени успокаивающее действие, Ночной Призрак прислушивался к своему сыну. И не только он.

Из сольника Кёрза мы знаем, что во время одной из совместных кампаний Повелителей Ночи и Гвардии Ворона два примарха едва не подрались. Ситуацию удалось разрешить миром в том числе благодаря усилиям Севатара. Что любопытно, в этом эпизоде Коракс видит, что безумие подтачивает разум его брата, поэтому он обращается по приватному вокс-каналу к Севатариону, очевидно, считая, что тот может помочь в урегулировании конфликта.

Этот эпизод так же интересен тем, что в нем Кёрз прямо говорит о грядущей братоубийственной войне. А еще он говорит, что знает, как умрет Севатар и готов рассказать об этом сыну. Яго отказывается от предложения, что говорит о его мудрости.

Следующей значимой вехой в истории Севатара стала гибель Нострамо, случившаяся перед самой Ересью. Этот эпизод подробно описан в романе «Конрад Кёрз: Ночной Призрак». Примарх, личность которого уже окончательно раскололась, узнал о том, что после его отлета родной мир снова погрузился в анархию. Он теряет над собой контроль и приказывает уничтожить планету.

Командор Шенг, второй ближайший друг примарха (про которого Кёрз говорил, что это один из немногих его сыновей, которого он не ненавидит) буквально умолял Севатара не позволить Конраду провести Экстерминатус. На самого Кёрза Шенг не мог повлиять, но верил, что Яго сможет. Однако Севатарион согласился с вердиктом отца. Он посчитал, что Нострамо дали шанс стать лучше, но, похоже, его людей невозможно исправить.

В жарком споре с командором Севатар заявил, что милосердие, о котором говорит Шенг, – это слабость. Шенг в ответ сказал, что Кёрз безумен. Яго давно наблюдал эти искорки сумасшествия, проскальзывавшие в глубине черных глаз примарха, но не хотел верить в то, что его отец сошел с ума. Шенг был первым, кто сказал об этом вслух и Яго не мог с ним поспорить.

Так или иначе, родной мир легиона был уничтожен. В немалой степени – из-за Гендора Скрайвока, который способствовал процветанию банд на Нострамо и набору в легион не просто умелых убийц, а настоящих отморозков. Кёрз это видел, но не верил, что что-то можно исправить, хотя Севатар предлагал ему устроить чистку. Однако примарх принял решение, хотя, на мой взгляд, стоит позволить Яго заняться этим. Он бы точно докопался до истины и без раздумий вскрыл бы Скрайвока.

После уничтожения Нострамо по флоту Повелителей Ночи прокатилась волна мятежей. Севатару с его Атраментарами пришлось наводить порядок.

Затем Хорус объявил сбор легионов, которые должны были составить вторую волну на Истваане V. На сборе присутствовали Несущие Слово, Железные Воины, Альфа-легион и Повелители Ночи. Севатар встретился там с Аргелом Талом, стоя радом с ним на протяжении всего собрания. Выступление Лоргара Аврелиана зажго ярость в сердцах воинов, и в исступлении Севатарион произнес легендарную фразу: «Смерть ложному Император!» Эта фраза станет боевым кличем воинов Хаоса на тысячи лет. В тот момент Севатар и Тал пожали друг другу руки в знак их давнего братства.

Но все изменилось на Истваане, где Гал Ворбак раскрыли свою природу. При повторной встрече, когда Яго увидел, во что превратился его брат, он не подал Талу руки, вместо этого плюнув ему под ноги. Этим Севатарион однозначно выразил свое отношение к Хаосу, теперь он презирал Несущих Слово. Яго не собирался сражаться за Губительные Силы, но он верил, что Император опорочил себя лицемерием. Повелитель Человечества создавал светлое будущее, но совсем не светлыми методами. Лучшее тому подтверждение – Повелители Ночи. Жестокое оружие, которое вынуждено существовать по воле тирана, неся кару всем несогласным и прикрывая это мотивами справедливости.

После Истваана Vпо приказу Луперкаля Повелители Ночи начали Трамасский крестовый поход, который преследовал две цели – разорение одноименного сектора в Сегментуме Ультима и сковывание сил Темных Ангелов. Это была одна из самых кровопролитных и масштабных кампаний Ереси, продлившаяся 3 года. В какой-то момент противостояние двух легионов зашло в тупик и Кёрз пригласил Льва на встречу, выбрав для этого планету Тсагуальса. Каждый из примархов взял с собой лишь двух легионеров. С Эль’Джонсоном пошли Корсвейн и Алайос, с Конрадом – Севатар и Шенг.

До этого Алайос и Севатар уже встречались в бою. Прославленный капитан Темных Ангелов получил тяжелое ранение и обещание от Яго, что его голова станет для Повелителя Ночи трофеем.

На встрече примархов и их чемпионов случился любопытный эпизод. Корсвейн, сказал, что матери Севатара и Шенга имели связь со свиньями. Причем рыцарь произнес это на нострамском. Он хотел задеть врагов, но вместо этого рассмешил их. Причем Севатар был немало удивлен, сказав, что Корсвейн говорит с ужасным акцентом, но в целом у него верное произношение.

После этого Корсвейн обратил внимание, что боевые перчатки Яго выкрашены в красный цвет. Севатар пояснил, что такие перчатки носят приговоренные, это символ преступления и тот, кто его совершил, подвел своего примарха и свой легион. Такой человек либо предатель, либо дурак. Корсвейн спросил, кем является Яго, и тот ответил, что и предателем и дураком одновременно.

Встреча на Тсагуальсе важна в контексте комплексного понимания образа Яго Севатариона. Она показывает, что Принц Воронья может уважать силу врага, он не фанатичен и не заносчив. Он не печется о таких понятиях, как честь и достоинство, понимая, что они просто неприменимы к его легиону и к войне в целом. Яго вовсе не ненавидит Алайоса и Корсвейна. Он не завидует их идеалам, ему просто плевать.

Севатар никогда не ставил перед собой возвышенных целей, потому что не видел в них смысла. Он был практичен, точно зная, для чего создан. Его принципы были непоколебимы. Возможно, это даже импонировало его противникам, ведь, несмотря на то, что два их легиона уже который год убивают друг друга, Корсвейн все же пообщался с ним на Тсагуальсе.

Хочу обратить внимание, что вышеприведенная характеристика личности Севатара может создать впечатление, будто у него совсем не было чести. Но это не так. Например, он действительно ценил боевое братство, вот его фраза из «Принца Воронья» Аарона Дэмбски-Боудена:

Мои люди сейчас сражаются, и я скорее умру, чем отправлю их в битву, в которой сам не принимаю участия!

Там же есть еще одно любопытное рассуждение Яго:

Порой он гадал, неужели для других людей «долг» – всего лишь слово, значения которого они никогда толком не понимали?

Так что Севатар был по-своему честен, просто для него цель всегда оправдывала средства. Как и в поединке с Сигизмундом, который состоялся в рамках межлегионного соревнования задолго до Ереси. На том соревновании Сигизмунда никто не мог победить. В действительности, его вообще никто никогда не побеждал до Ереси (он одолел того же Корсвейна, Джубал Хана, неоднократно – Кхарна). Значительно позже, во время Осады Сигизмунд столкнулся с демоническим Кхарном и потенциально мог проиграть ему. Зато потом сбросил со стен Императорского дворца набафанного Эйдолона и некоторое время не уступал в поединке Фулгриму.

Так что Сигизмунд действительно был великим воином, о чем я уже говорил на стриме про первого Чемпиона Императора. Так вот, на том соревновании Сигизмунд не знал поражений, пока не встретился с Севатаром. Их дуэль точно нигде не описана, есть отсылки к ней в «Принце Воронья» и «Храмовнике». Мы знаем, что поединок длился 36 часов и никто из воинов не мог взять верх. Возможно (скорее всего), Севатару просто надоело и он ударил противника головой в нос, опрокинув его. Это было запрещенное действие и Яго исключили из соревнований. Но едва ли он переживал по этому поводу, правда? Для него было важнее, что технически Сигизмунд проиграл и череда его побед была прервана.

Но я вновь отвлекся, вернемся на Тсагуальсу. Переговоры сорвались, когда Ночной Призрак насмешливо усомнился в лояльности Льва и тот атаковал своего брата. Поединок тут же перерос в тотальную схватку между двумя сторонами, во время которой Кёрз едва не убил Льва, а Севатар все-таки забрал жизнь Алайоса. Два легиона продолжили противостояние в секторе Трамасс.

Генеральным сражением этой кампании стала засада, которую Темные Ангелы устроили Повелителям Ночи на Шеоле. Легиону Кёрза пришлось отступить, но Севатар в этот момент сделал то, чего не ожидаешь от воина легиона, который все вокруг считают бесчестным и беспринципным. Яго приказывает ядру флота во главе с «Сумраком» остаться, чтобы прикрыть отход более медленных и сильно поврежденных кораблей. В жестокой схватке Лев Эль’Джонсон возвращает долг Ночному Призраку, едва не убив его. Кёрза доставили на «Сумрак», но апотекарии ничего не могли сделать, потому что анатомия примархов оставалась для них загадкой.

Флот Повелителей Ночи временно отрывается от Темных Ангелов, руководство легионом полностью переходит к Кироптере. Это знаковый момент, рубеж, который определил будущее Повелителей Ночи и их дальнейшее участие в Ереси. Оставшиеся члены Кироптеры встретились для обсуждения планов. Они решили, что так как их отец, похоже, умрет, то необходимо перегруппировать флот и продолжить поход против Темных Ангелов. Но их планам не суждено было сбыться. Оказалось, что выжил еще один член Кироптеры. Яго Севатарион.

Севатар был единственным, кто понимал, что дальнейшее противостояние приведет к обескровливанию легионов и победителя просто не будет. Он заявил, что флот не станет продолжать эту кампанию. Остальная Кироптера не согласилось и было предложено голосование, что для воинов оказалось в новинку, так как в прошлом они всегда сходились во мнении. Однако Яго отказался от голосования, сказав, что вне зависимости от исхода, он берет Атраментар и уходит. Когда воины спросили, как он собирается сделать это, Севатар заявил, что просто убьет их всех. Затем он ушел, чтобы проведать отца в апотекарионе.

Лишь один из оставшихся членов Кироптеры, Вар Джахан, понял, что происходит. Он увидел на столе цепную алебарду Севатара. Вар знал две вещи. Во-первых, Севатар никогда не расстается с любимым оружием. Во-вторых, в алебарду встроен маяк, на который наводятся телепортаторы терминаторских доспехов. Джахан рванулся к выходу, когда в помещении появились Атраментары и расстреляли членов Кироптеры.

Севатарион понимал, что в одиночку не сможет управлять всем легионом, да ему это и не было нужно. К тому моменту первый капитан Повелителей Ночи уже принял решение. Он видел, что это не та война, на которую он подписывался. Ему были противны те создания, в которых превратились его бывшие братья, «одаренные» темными богами. Но главное – он понял, что когда один тиран падет, его место займёт другой, и ничего не изменится. Тем не менее, у Яго был долг перед отцом и его людьми. Он должен был обеспечить выживание легиона.

Поэтому Севатар собрал новую Кироптеру, выбрав тех капитанов, которым хоть немного доверял. Он заявил, что делит флот на шесть равных частей и ставит во главе каждой из них члена Кироптеры. Сам он с Атраментарами отправляется к Терру, остальные должны разойтись по галактике и действовать независимо по собственному усмотрению. Разумеется, это было не предложение, а приказ. Севатар дал воинам три дня на размышление, но в действительности это время нужно было флоту для перегруппировки и первичного ремонта.

План был нарушен, когда Повелителей Ночи выследили Темные Ангелы. Севатар вновь приказал отступать, потому что численный перевес был на стороне Льва. Корабли VIII легиона почти вышли к точке Мандевилля, но внезапно на мостик пришел Конрад Кёрз. Он намеревался закончить поединок со Львом и приказал Севатару телепортироваться вместе с ним и Атраментарами на «Неоспоримый довод».

Очнувшись, Яго, не мудрствуя лукаво, проплевал выход из тюрьмы (благодаря железе Бэтчера), но не стал сбегать. Когда пришли Темные Ангелы, он лишь сказал: «Есть мнение, что это сделали крысы. Крупные такие». Некоторое время его держали вместе с остальными братьями, которые заметили, что с первым капитаном что-то не так. У него шла кровь из носа и ушей. Это происходило потому, что дар Севатара возвращался и начинал убивать его.

В «Принце Воронья» четко описан момент, который привел к тому, что ментальные барьеры в разуме Яго дали трещину. Понимая, что отец умирает, он решил впервые со времен Никеи намеренно высвободить свой дар. Его целью было понять состояние Кёрза и вернуть его, дать ему мотив снова жить и вести легион. Вот его короткий диалог с Трезом, прежде чем он коснулся сознания Ночного Призрака:

– Это может тебя убить, Яго.

Он ответил на слова Треза кивком:

– Знаю.

Архивариус с бульканьем втянул воздух:

– У тебя есть силы для этого. Но нет контроля.

– Знаю, – снова произнес Севатар. – Но я должен попытаться. Я не хочу, чтобы он умер, – капитан посмотрел на свою алую перчатку, служившую свидетельством его прегрешений. – Однажды я уже подвел его, и не позволю этому произойти второй раз.

Трез вздохнул. На внутренней поверхности его респиратора заблестели капельки сконденсированного дыхания:

– Обратного пути не будет. Если ты высвободишь дар, который так сильно старался забыть… Некоторые двери невозможно закрыть.

Севатар почти не слушал:

– Я уже и так еле сдерживаю его, – произнес он.

Похоже, Севатар действительно помог своему отцу буквально вернуться с того света. Но в тот момент у него просто не было времени анализировать последствия для себя. Лишь попав в тюрьму на «Неоспоримом доводе», Яго понял, что ментальные барьеры начали разрушаться все быстрее и вскоре это убьет его. Однако до последнего не терял присутствие духа. Он улыбался, обещая своим воинам, что вскоре они выберутся из плена. На вопрос Валзена, как они это сделают, Принц Воронья оскалился: «Так же, как всегда, братец. Убьем всех, кто попытается нас остановить».

Но все произошло иначе. После событий «Принца Воронья» мы встречаем Севатара только в аудиодраме «Долгая Ночь». По какой-то причине он остался один. Что случилось с его братьями – мы не знаем. Яго почти постоянно находился в кромешной тьме. Свет в его камере, окруженной силовым барьером (чтобы опять не проплевал себе выход), включается лишь на 15 минут в день, пока ему приносят пищу. Севатар и в этот момент остается собой. Он даже шутит:

Они не должны были видеть его слабость. Не должны были видеть, как он страдает. Он приветствовал своих пленителей неприятной улыбкой, похожей на ржавый клинок.

– Уже пора есть? Какое чудесное гостеприимство. Прошу вас, передайте шеф-повару мои комплименты. Прошлое ведро было самым вкусным.

Насчет ведра – это тоже буквально, безвкусную питательную пасту ему приносили в ведрах, а есть Севатару приходилось, зачерпывая ее ладонями. Но ему было плевать на это. Не плевать ему было лишь на то, что проклятый дар возвращается:

Мертвецы вновь начали нашептывать ему. Печати вокруг его разума ломались.

Он медленно умирал, истекая кровью. Кровь сочилась из его рта, ноздрей и ушей, его мучили головные боли столь сильные, что он регулярно терял сознание от них и бился в конвульсиях. В «Принце Воронья» Яго вспоминал, что так нередко было с ним в детстве. Но, будучи ребенком, Севатарион нашел нетривиальный выход – он стал другом ворон. Вот, как этот эпизод описан в рассказе Дэмбски-Боудена:

Яго отпустил лодыжки мертвого мальчика и уселся, переводя дух.

– Оставьте мне что-нибудь, – сказал он птицам, когда те слетелись к трупу.

– Да, Мальчик, – шумели они. – Да, да, да. Оставить Мальчику.

– Можете забирать глаза, – произнес он. – Не люблю глаза.

Птицы хрипло засмеялись по-вороньи в ответ на эту давнюю общую шутку. Они знали, что Мальчик никогда не ест глаза. Как-то раз он попробовал и после этого начал бредить. У Мальчика часами текла из носа и ушей сладкая человеческая кровь, и он проспал всю ночь, подергиваясь на камнях.

Пока они ели, Яго сидел молча, слушая шелест темных крыльев и наслаждаясь прикосновением грязных перьев к щекам. Ни один другой звук не успокаивал его. Ни одно другое ощущение не снимало головные боли на достаточное время, чтобы он смог поспать.

Этому факту нигде не дается объяснение. Почему именно шелест вороньих крыльев мог временно подавить психический дар Севатара. Он постоянно использовал этот прием, за что, вероятно, и получил на Нострамо прозвище Принц Воронья. Хотя позже он расскажет другую версию.

После Трамасского похода, оказавшись в одиночестве на флагмане врагов и утратив ментальную защиту, Яго был обречен. Если бы не девочка, которую он сначала принял за призрака. Но оказалось, что она сильный псайкер и занимает вторую ступень в астропатическом Хоре «Неоспоримого довода»:

Чтобы ребенка возвысили до сана Второго Голоса, его психическая сила должна быть практически неизмерима. Несомненно, это делало ее драгоценной для господ, но Севатар задавался вопросом, насколько она на самом деле в безопасности, когда столь доверительно общается с заключенным врагом.

Обратите внимание – в этом эпизоде Яго опасается, что девочку могут наказать за то, что она контактирует с ним. Может это и не проявление заботы, но, как минимум, проявление участия, вполне искреннее. В разговорах Севатар постоянно называет ее «дитя» и «малышка», и он даже благодарит ее за то, что ей удается облегчить его страдания:

Боль начала стихать. Он не знал, делала ли Альтани это осознанно, или же то был просто эффект от ее голоса в его сознании. В тот момент ему было все равно.

– Благодарю тебя.

Впервые за много лет он произнес эти слова в буквальном смысле.

То есть Яго Севатарион может благодарить, если есть, за что. А так редко он это делал лишь потому, что галактика – жестокое место, где мало кто заслуживает благодарности. Где мало кто готов помогать другому просто потому что может. И когда девочка-псайкер по имени Альтани говорит, что помогает Яго именно поэтому – потому что способна облегчить его боль – он не верит. Он в ярости взрывается, думая, что это извращенный план его тюремщиков. Но Альтани искренна:

– Послушай себя, Яго. Ты не можешь ощущать благодарность без подозрений. Не можешь даже понять, с чего кому-то помогать другому человеку, которому больно. Твой родной мир отравил тебя.

– Это вообще не ответ.

– Не для тебя, нет. Яго, ты сломленная душа, постоянно судящая себя. Ты утратил право судить кого-либо еще.

Этот эпизод явно указывает на то, что Альтани проникла в сознание Севатара и узнала его прошлое. И если она решила помочь ему, несмотря на его жестокость и несчетные убийства, значит… значит ли это, что она видела в нем свет? Видела настоящего Севатара, который… совсем другой? Это подтвердится позже, когда Альтани спросит у Севатара, кто он. Яго ответит той знаменитой фразой, мол, я правосудие, кара и так далее. Но девочка-псайкер знает истину:

– Это не то, чем ты являешься – это то, чем ты хотел бы быть. Чем тебе следовало быть.

Разумеется, Альтани не говорит, кем Севатар является на самом деле. Аарон Дэмбски-Боуден не был бы собой, если бы дал нам прямой ответ. Но мы ведь догадываемся, не правда ли? Мы знаем, что он ценит долг и братство, он может заботиться не только о легионе, но и о простых людях. Он может быть искренен, благодарен и участлив. Проблема в том, что за всю историю Яго мы видим лишь один эпизод, где он позволил себе быть настоящим, свободным. Иронично, что он в этот момент находится в тюрьме.

Похоже, Дэмбски-Боуден без всяких экивоков говорит нам, что Яго Севатарион – хороший человек, поставленный в нехорошие обстоятельства. Безусловно, в тех же условиях какой-нибудь Сигизмунд поднялся бы в полный рост, продолжил тщетную борьбу и умер бы в самом начале своей истории. Но Севатар не видел смысла в героизме. Он видел смысл в том, чтобы выжить и исполнить свой долг. Он понимал это еще мальчишкой, поэтому убивал других, чтобы жить самому. А удивительно здесь то, что он был проклят точно так же, как Конрад Кёрз, но их дар не связан. Яго изначально был таким, до принятия в легион. По всей видимости, это действительно судьба.

А потом, как и опасался Севатар, девочку поймали и наказали. Ребенку сломали позвоночник и она больше не могла двигаться. Но с ее псайкерскими способностями все было в порядке, поэтому она осталась в Хоре. Более того, она помогла Севатару, когда его повели на тюремную баржу, где ему суждено было умереть. Причем Альтани видела это в прогностическом трансе – ему нельзя было покидать флагман, на котором у него оставался шанс выжить. Девочка оказалась настолько сильна, что ввела в ступор целый отряд Темных Ангелов, который вел Севатариона.

Бороться с влиянием Альтани мог только библиарий, возглавлявший отряд. Поэтому Севатар выхватил его пистолет и разнес псайкеру голову точным выстрелом. Не могу не привести фрагмент их с Альтани диалога в этот момент:

– Тебе не нужно было убивать его, Яго.

– Нет, но мне это подходило.

Как говорится, без комментариев. Севатар всегда остается Севатаром. Но что интересно – он не убивает остальных воинов, чтобы не тратить время. Яго пробирается к астропатам и направляется к Первому Голосу Хора, который искалечил тело Альтани. На мгновение воин останавливается перед капсулой с девочкой-псайкером и они впервые смотрят друг на друга не ментально, а физически. В этом коротком мгновении их встречи есть бесценный фрагмент:

Он почти уже приложил руку к обзорному окошку капсулы, но кровавый отпечаток ладони предателя только скомпрометировал бы ее еще сильнее.

Давайте подумаем, что произошло в этот момент. Севатар хотел коснуться стекла, сымитировав физическое прикосновение к Альтани. Насколько же сильные чувства им владели? Возможно, это было даже что-то сродни нежности и заботе. Как раз из чувства заботы о девочке он так и не коснулся стекла. Чтобы не подвергать ее еще большей опасности. И кто после этого скажет, что Яго бессердечен? Забавно, но я думаю, что в другой жизни он мог бы стать хорошим отцом…

После этого Севатарион вскрывает капсулу с Первым Голосом Хора. В рассказе сделан акцент на то, что Яго был опытным убийцей и точно знал, как использовать все оставшиеся в его распоряжении мгновения, чтобы причинить человеку максимум боли и страданий. Причем он убивает Первый Голос его же собственным оружием, хлыстом, которым тот бил Альтани. Это один из самых эмоциональных моментов, которые я могу припомнить из всей Ереси. Затем в помещение забегают Темные Ангелы и Яго говорит:

Я – правосудие. Я – приговор. Я – кара. И я сдаюсь.

Даже в этот момент он эффектно выставляется. Я бы сказал, что он остается собой, но нет. Он становится собой. Вернувшись в камеру, Повелитель Ночи чувствует, что боли больше нет и его силы возвращаются. Думаю, причина не только в Альтани, которая продолжает забирать его страдания. Убийство Первого Голоса что-то меняет в нем. Он вспоминает, что создан нести в мир не боль и страдания, а справедливое возмездие. Потому что вряд ли кто-то здесь усомнится в его действиях относительно того астропата. Вот только это не вернет Альтани позвоночник…

Жизнь и судьба Яго Севатариона

Севатар, безусловно, трагичен. Он всю жизнь бежал от проклятия, от которого невозможно убежать. Даже когда его дар был заблокирован, порой сила прорывалась через ментальные барьеры. Трез, будучи, по всей видимости, могучим псайкером, отлично это видел. В «Принце Воронья», когда Севатар говорит, что у него нет секретов, Трез отвечает:

Тогда почему ты бежишь от сна, Первый капитан? Почему заставляешь себя бодрствовать недели напролет? Почему, если у тебя нет секретов, ты просыпаешься с холодной кровью в колотящемся сердце в те редкие ночи, когда уступаешь сну?

Позже в «Долгой Ночи» Яго говорит Альтани:

У меня есть дар. Нежеланный. Давным-давно я пытался от него избавиться.

На это девочка отвечает:

Неудивительно, что тебе так больно. Его нельзя прогнать. Попытки вредят мозгу, сердцу и душе.

Думаю, Севатар и сам отлично это понимал, поэтому и попросил Кёрза помочь ему блокировать дар. И он, несомненно, был прав. Для меня лишь остается загадкой, почему Император не помог ему? На Нострамо он облегчил боль Кёрза и… и все. Он даже не пытался обучать сына контролю над его способностями. В конце концов, он мог бы свести Конрада с Сангвинием и/или Магнусом. Но, как это было со многими его сыновьями, Императору было просто не до того.

Кёрз же на удивление оказался отцом гораздо лучшим. Потому что он позаботился о Севатаре и помог ему. Яго отплатил сполна, вернув своего отца в мир живых, хотя знал, чего это будет ему стоить. Это еще одна черта, в которой ему нельзя отказать. Жертвенность. Но это, кстати, отличает его от Конрада. У Ночного Призрака было немало положительных и интересных черт, о чем я подробно рассказывал на стриме про него, но жертвенности среди этих черт не было. Возможно, в том числе поэтому Конрад приблизил Яго к себе.

Вспомните, ведь не зря Шенг умолял Севатара остановить уничтожение Нострамо. Похоже, хотя Принц Воронья пытался скрывать истинного себя, те люди, которые были с ним действительно близки, отлично знали, кто он на самом деле. Не убийца и не палач. Просто человек, который хочет выжить и порой даже думает о других.

Кстати, в сольнике Кёрза великолепно показаны его отношения с Севатаром. Это действительно отношения отца и сына, это хорошие отношения. Они замешаны не только на генетике, но и на явной симпатии, во многом, конечно, опосредованной тем, что у них схожая судьба и они одинаково прокляты. Вот один из фрагментов их диалога:

– Иногда мне становится любопытно, что случилось бы, заставь я тебя сделать что-то, что ты считал бы несправедливым? – спросил Кёрз.

– Тогда я напал бы на вас, – ответил Севатар, – и погиб бы в бою.

Кёрза и Севатара связали одни гены и одна судьба, но стать друзьями и даже чем-то большим они решили сами. Конраду нужен был харизматичный лидер, за которым идут другие и которому он может доверять. А Севатариону нужна была цель, и он получил ее, восприняв жизненную мотивацию и доктрину своего генетического отца.

И все же… все же это был не его путь. В какой-то момент Яго стал понимать, что все, свершенное им и его легионом, неправильно. Вот, что он говорит девочке об уничтожении родного мира:

Нострамо. Место, где нет ни закона, ни солнца. Он сгорел не потому, что был виновен, а потому, что мы не смогли сохранить его невинным. Наши законы перестали работать в тот же миг, как мы отправились к звездам, и наш отец в смятенном отчаянии испепелил свидетельство своей неудачи.

Яго абсолютно прав. Страх – самый действенный метод контроля. Но проблема страха в том, что он быстро забывается, когда исчезает его источник. Осознав это, Севатар вновь потерял цель в жизни и продолжал следовать за отцом скорее по инерции. А эпизод, где он описывает гибель Нострамо, открывает нам Яго с неожиданной стороны:

Это прекрасно. По-настоящему, действительно прекрасно. Никогда не видел ничего, что бы потрясло меня так, как ночь, когда я смотрел, как горит моя родная планета. Это воплощенное развоплощение. Разрушаешь сами нити мироздания, разнимая на части тело из камня, огня и жизни, создание которого было замыслено самой Галактикой. Видишь в трещинах ломающихся тектонических плит пылающую кровь мира…

Любоваться уничтожением планеты с многомиллиардным населением, мягко говоря, ненормально. Однако нельзя отказать Севатару в поэтичности, в чуткости натуры. Возможно, в том числе поэтому он винил себя и считал, что достоин самого сурового наказания за те ужасы и жестокость, что принес в мир. Альтани увидела это и озвучила то, в чем Яго не смел признаться сам себе:

– Ты пытался сбежать. Думаю, что знаю, почему ты остановился.

– Знаешь?

– Ты считаешь, что заслуживаешь находиться здесь. Это правосудие, за все, что ты сделал. Поэтому ты сидишь один в темноте, а твой мозг разлагается внутри черепа. Ты принимаешь это как казнь.

Это объясняет эпизод из «Принца Воронья», когда Севатарион мог сбежать из тюрьмы, но не сбежал. Он просто не хотел, потому что, как я уже сказал, потерял цель и смысл. Он привык совершать грехи, но не знал, как их искупать. Так он сам говорит об идеологическом тупике, в котором оказался:

–Яго, я тебя не понимаю.

– Это потому, что я единственный простой человек в этой сложной Галактике. Теперь Империум пылает, а триллионы гибнут в траншеях амбиций Гора и огне лицемерия Императора. В бездну их обоих, мне плевать на них.

Насколько точно описана суть конфликта, не правда ли? И отношение самого Севатара к ситуации тоже максимально прозрачно. Вероятно, именно поэтому мы его больше не видели. Потому что он больше не хотел ни в чем участвовать. При этом, скорее всего, после знакомства с Альтани он все-таки сбежал с корабля Темных Ангелов. Во-первых, потому что девочка прямо говорит, что он несколько раз пытался это сделать, но каждый раз останавливался. То есть не его останавливали, а он сам принимал решение вернуться в камеру.

Почему он так делал, мы уже поняли. Но после убийства Первого Голоса Хора ситуация изменилась. И тут наступает «во-вторых». Если Яго мог сбежать сам, а теперь его союзник – сильнейший псайкер на корабле, то… может ли что-то его остановить? Но это лишь предположение. У нас нет ни одного факта, доказывающего, что Севатар выбрался с «Неоспоримого довода». Но также у нас нет ни одного факта, подтверждающего его смерть.

После исчезновения Севатара вторая итерация Кироптеры распалась. Третью основал Шенг, но вскоре ее лидером стал Гендор Скрайвок, убивший Шенга благодаря силе, дарованной ему демоном. Именно Скрайвока Хорус признал как лидера контингента Повелителей Ночи во время Осады Терры. Однако Атраментары уже никогда не собирались вместе. Потому что, несмотря ни на что, они оставались воинским братством, признававшим лишь одного лидера. Севатара. В «Разведчике Пустоты» Аарона Дэмбски-Боудена Меркуций прямо говорит об этом.

Кстати, там же, в «Разведчике Пустоты», Меркуций говорит Октавии, навигатору «Эха проклятия», что, по его мнению, Яго Севатарион пережил Ересь и может быть жив до сих пор. Однако тот же Талос Валкоран не был с этим согласен. Хотя есть чисто фанатская неподтверждаемая версия, что прогеноиды Талоса могли быть прогеноидами Севатара. Именно поэтому он мог лучше контролировать свой дар, чем Яго. По крайней мере, не умирать от него.

Из трилогии о Талосе мы знаем, что эльдары охотились за ним, потому что провидели – великий пророк сумеет объединить VIIIлегион. Но они ошиблись, пророчество говорило не о Валкоране, а о Децимусе, которому пересадили его геносемя. На этот счет в «Разведчике Пустоты» лорд Дарджир говорит: «Я чую происходящие с тобой изменения, юнец. В тебе древнее геносемя, но созревало оно не в твоем теле». Дальше Децимус называет себя пророком.

На основании имеющихся в нашем распоряжении сведений мы не можем подтвердить этот факт. Но, на мой взгляд, это было бы интересное развитие событий, если бы прогеноиды Талоса, полученные Децимусом, изначально принадлежали Севатариону. Дар Децимуса слабее, чем у предшественников, но он может его контроливать. Возможно, это идеальный баланс между жизнью и проклятьем.

Но вернемся к Севатару. У меня есть мысль насчет того, куда он мог деться, если действительно сбежал с «Неоспоримого довода». И начать я хочу (внезапно) с его красных перчаток. За что он их получил, вы помните? Я процитирую единственное объяснение, которое у нас есть (из «Принца Воронья»): «Севатар заслужил красные руки на Исстване V за непростительный провал. Само воспоминание об этом вызывало у него по-настоящему искреннюю улыбку, что случалось редко». Довольно странная формулировка и ничего конкретного. Почему Яго «улыбает» этот эпизод? Потому что он считает его… несерьезным? Подозревая, что отец наказал его за что-то другое?

А что если это правда. Что если Кёрз приказал Севатару покрасить перчатки красным, потому что увидел его величайший грех в прогностическом трансе. То есть наказал его за будущее предательство, а не за свершенное. Но какое? Вспомните слова Кёрза: «Смерть – ничто, по сравнению с оправданием всей жизни». В этом заключается величайший личностный диссонанс для Кёрза и Севатара. Они оба ненавидели себя за то, что делали. Они оба ненавидели Императора за то, что он заставил их делать. Но они оба пошли по этому пути до конца, потому что видели целесообразность такой справедливости. Логичность кары и воздаяния за грехи.

Выше я показал, что Яго ненавидит Хаос и никогда не будет ему служить. Одновременно он ненавидит Императора (не зря он первым назвал его ложным) и ему он тоже никогда не будет служить. Но кое-кому (кроме своего отца) он все-таки служить может. Точнее – кое-чему. Справедливости. Он может служить людям Империума, защищая их от них самих. В этом он и видел исконную цель существования Повелителей Ночи, хотя сам метод был ему противен. Но противен лишь потому, что, используя этот метод, Император прикрывался идеалами Объединения галактики. Яго не устраивало это банальное лицемерие. И за это в том числе он любил своего отца, потому что Конрад при всех своих недостатках всегда был прямолинеен и никогда не лгал.

Эти рассуждения привели меня к тому, что, разочаровавшись в Императоре, Севатар совсем не обязательно разочаровался в Империуме. И, отколовшись от предателей, со своей сверхъестественной тягой к справедливости он вполне мог возжелать продолжения своей миссии. Зная это, кое-кто мог бы дать ему такой шанс. Этот кое-кто – Малкадор Сигиллит, собиравший сильнейших псайкеров для основания Ордена Серых Рыцарей.

Некоторые из этих личностей нам точно известны (например, Яниус и Койос). Но насчет некоторых можно подискутировать. Например, восьмым был некий Хирон. Есть мнение, что это Фел Жарост, главный библиарий Повелителей Ночи (восьмой магистр – восьмой легион). Насчет его потенциальной вербовки у Фрэнча есть рассказ «Дитя Ночи». Тем не менее, прямого указания на то, что Жарост стал одним из основателей Серых Рыцарей, в этом рассказе нет. А значит – я могу предполагать.

Теперь процитирую «Дар Императора» Аарона Дэмбски-Боудена:

Статуя на восьмом постаменте изображала воина в тех же доспехах из кровавого нефрита, что и его братья, один сапог был поднят на скульптурный валун. Он нес алебарду возмездия, острие наконечника вонзилось в сам постамент, позволяя ему опереться на нее с небрежным безразличием. Какими бы чертами он ни обладал при жизни, они были скрыты под его шлемом, который, в свою очередь, был почти гладким из-за влияния времени.

Хирон, Великий Магистр Восьмого Братства

Ты уже превозносишь меня за мои триумфы,

Но я прошу только, чтобы ты помнил меня за предательство.

Победа – это не что иное, как выживание.

Она не несет никакой чести или ценности сверх того, что мы ей приписываем.

Если хочешь стать мудрым, узнай, почему братья предают братьев.

Дальше по тексту говорится, что к настоящему моменту уже невозможно узнать правду, кем был этот воин. С ним связано множество легенд, но едва ли хоть одна из них истинна, ибо минувшие века внесли свои коррективы, изменив все до неузнаваемости.

А теперь расставим акценты.

Во-первых, алебарда возмездия. Цепная алебарда «Шепот ночи» всегда была отличительным оружием Севатара. И тот факт, что здесь она названа алебардой возмездия теоретически может быть отсылкой к тому, что владел этим оружием воин, для которого возмездие было принципом, жизненной парадигмой, миссией. Как это и было для Севатариона.

Во-вторых, фраза о том, что победа – это выживание. Выше я наглядно показал, что вся жизнь Яго сводилась именно к этому, к банальному выживанию. Он действительно мог так сказать, потому что такой он видел победу. Ее ценность, по его мнению, измерялась лишь теми характеристиками, которые ей приписываем мы.

В-третьих, мотив предательства. Выше я показал, что Яго далеко не глуп. И чтобы другой стал мудрым, он советует ему узнать, почему брат может предать брата. Мы то с вами знаем, что по многим причинам, ведь во время Ереси у каждого из примархов-предателей были свои мотивы (даже если предателями они являются номинально).

Я не уверен, что эти слова мог бы сказать Фел Жарост. Из «Дитя Ночи» мы практически ничего не узнаем о нем, кроме того, что он сильный псайкер, мастер ментальных пыток и не присоединился к Повелителям Ночи, когда они отвернулись от Императора. Но не потому что не хотел, а потому что был изгнан Севатаром после Никеи. Между ними даже произошел псайкерский поединок, в котором Яго без особых проблем взял верх. То есть потенциально Жарост – хороший кандидат на роль Хирона, но не идеальный (у него не было алебарды, он фактически не предавал). Севатар же, на мой взгляд, подходит куда больше. С его то алебардой возмездия, с участием в Истваанской резне и Трамасском походе. Да и как псайкер он был сильнее.

Возможно, поэтому Конрад Кёрз и приказал Яго перекрасить перчатки. Он видел, что Севатарион снова будет служить Империуму. Но, скорее всего, Ночной Призрак видел это не четко и мог сомневаться. Тем более, что носящие красные перчатки приговорены к смерти, их должны казнить. Но Севатара примарх не казнил. В бреду после того, как первый капитан пропал, Конрад все время звал его, будто забыв, что сам же и приговорил. Похоже, привязанность к сыну, их близость и глубокая симпатия не позволили Кёрзу казнить «дурака и предателя».

Хотя открытым остается вопрос, почему Севатарион так называет себя, «дураком и предателем»? Возможно, он тоже что-то видел? Но не верил, поэтому и улыбался, вспоминая о красных перчатках. Ведь он совершенно точно видел пророческие сны, о чем знал Трез. Это, кстати, объяснило бы резкую перемену в нем после убийства Первого Голоса астропатического Хора на «Неоспоримом доводе». Потому что после этого Яго действительно сильно изменился. От неуверенности и самобичевания не осталось и следа. Он будто принял решение, увидев свой путь.

Возможно даже Альтани это видела, ведь она намекнула, что он не является тем, кем ему суждено быть. Пока не является (на тот момент времени). Так что версия о Севатаре, как о восьмом Магистре Серых Рыцарей, на мой взгляд, выглядит логичной и косвенно подтверждается. Косвенно… Но это же Вархаммер! Здесь подтвердить прямо интересную теорию – почти моветон…

Семантика имени

Начнем с Яго (Jago). Первая мысль, которая возникает, когда мы слышим это имя, отсылает нас к Шекспиру (~~ну или к Диснею~~). Однако у Шекспира Яго – всецело отрицательный герой, главный антагонист трагедии. Он лжив, коварен, беспринципен. Едва ли здесь можно увидеть аналогию с Севатаром. Разве что оба они ненавидели то, что делали. Вот только шекспировский Яго, ожидающий в финале казни, не считает, что заслужил ее. Севатар же наоборот, готов к воздаянию, по его мнению, закономерному.

Но Аарон Дэмбски-Боуден – не тот автор, который будет называть столь яркого и значимого персонажа случайным именем. На этот счет у меня есть два предположения. Во-первых, Яго – это название семейства куньих акул из отряда кархарионообразных (они же серые акулы). Обитают повсеместно, зачастую стоят во главе локальных пищевых цепочек. В целом, образ хищника и охотника подходит Севатару, вот только он у нас Принц Воронья и к рыбам здесь никаких отсылок нет.

Поэтому вот вторая потенциальная аналогия. Яго – имя нескольких правителей кельтского королевства Гвинед, которое просуществовало на северо-западе Уэльса до XIII века. О правителях Гвинеда вообще мало известно, но о Яго ап Идвале мы кое-что знаем. Знаем, что он был прославленным воином и лидером, при этом был довольно жесток и не гнушался любых методов устрашения противника. Некоторое время он правил Гвинедом вместе со своим братом Идвалом, но затем между ними что-то произошло и брат пошел войной на брата. Яго победил в этой войне.

Затем, когда другой брат Яго, Родри, был убит ирландцами, Яго отомстил за него, сравняв с землей ирландское поселение Аберфрау, не оставив никого в живых. Но вскоре короля ждало очередное предательство – против него поднял меч его племянник и старый союзник Хивел ап Иейав. Дальше хроники расходятся, но очевидно, что Яго проиграл генеральное сражение Хивелу и был пленен. Что с ним случилось потом – неизвестно.

Согласитесь, эта история уже гораздо ближе к Севатару, который тоже был вынужден сражаться против братьев и бывших союзников, и свой путь окончил так же, как кельтский король – в тюрьме, где его следы просто теряются.

С фамилией героя все значительно сложнее, потому что формы «Севатарион» (Sevatarion) в оригинальном виде не существует. Но если взять его прозвище, образованное как сокращение от полной фамилии, «Севатар» (Seavtar), то здесь уже можно кое-что придумать, предположив, что оно образовано сращением основ «Сева» (Seva) и «Тар» (Tar). Думаю, вряд ли Дэмбски-Боуден под Севой подразумевал славянское имя Всеволод. А вот в индуизме слово «сева» означает абсолютное самоотверженное служение чему-либо (как правило, богу).

Вторая часть – Тар – существует как имя собственное неясного, возможно – кельтского (!) происхождения. Само слово «tar» с английского переводится как «смола» или «деготь». Во время Первой мировой войны тарами называли военных моряков. Это странное прозвище пришло в американские ВМС из Королевского флота Великобритании. Предполагается, что изначально тарами моряков стали называть потому, что до изобретения непромокаемой ткани они пропитывали свою одежду смолами. Другая версия гласит, что моряки смолили свои длинные волосы, чтобы они плотно держались в хвосте и не мешали.

Понятие самоотверженного служения определенно подходит Севатару. Как и понятие «военный моряк», ведь они у нас тут все – «спейсмарины». Я понимаю, что это достаточно умозрительное предложение, но ничего ближе я не нашел. И при этом я не верю, что Дэмбски-Боуден взял имя для Севатара «с потолка».

В заключении

В финале все же хочу пояснить, почему за Севатаром закрепилось прозвище Принц Воронья, которое он с улыбкой называл титулом. Я уже отметил, по какой причине он любил находиться в обществе ворон, но в «Долгой Ночи» Яго рассказывает Альтани другую версию о происхождении этого прозвища:

Это общая шутка у нас с братьями. Вороны питаются трупами… а я наделал много трупов.

Аналогия очень даже в стиле Севатара, но я думаю, тут одно другому не мешает. Ведь Яго любил воронов, потому что они облегчали его боль. А вороны любили его, потому что он кормил их человечиной. Вряд ли из-за этого Яго можно назвать Королем Воронов, но Принцем – вполне. Тем более, что король у нас уже есть…