И на Марсе будут яблони цвести.
Жить и верить — это замечательно!
Перед нами небывалые пути.
Утверждают космонавты и мечтатели,
Что на Марсе будут яблони цвести!
Евгений Долматовский
2057 год
Дверь отъехала в сторону. Я выдохнул и вошёл внутрь. За столом спиной ко мне сидел проводник, мы не были знакомы. На стенах кабинета плакаты, фотографии, грамоты, на стеллаже у двери – кубки. Дюк Хендерсон, да, пронеслось в голове, это же настоящая легенда. Я разглядывал первопроходца, который серьёзно смотрел на меня с афиши, сжимая в руках оружие. Внизу яркая надпись: «Вступай в ряды космического спецназа»!
Проводник обернулся, и в нем я узнал знаменитого космонавта прошлых лет. Аж дыхание перехватило. Первопроходец и испытатель Дюк Хендерсон собственной персоной. Он один из первых летал на Марс, когда ещё не было порталов-червоточин.
– Здравствуйте.
Я протянул руку, даже жарко стало. Не каждый раз с таким человеком встречаешься, а тут так запросто.
Хендерсон – высокий, широкоплечий здоровяк, с умным выразительным взглядом голубых глаз, горячо пожал мне руку. Улыбка у него открытая, как на постере, что смотрит со стены, рукопожатие сильное.
– Кирилл Лагин, – поприветствовал меня Дюк, – наслышан о твоих успехах. Вчерашний студент, а уже испытатель, – с уважением отметил проводник, – экзамен пройден, квалификация получена – молодец!
– Михаил Сергеевич не очень хотел меня на Марс отправлять, – отозвался я, оглядывая небольшой кабинет Хендерсона. – Говорил, что опыта мало, что в институте «Центра мысли» много работы для меня.
– Коса, он такой. – Дюк снова сел в кресло, скрещивая руки на груди. Я заметил, что у него титановые протезы вместо ног, он откашлялся и с улыбкой рассказал, что раньше все студенты так называли профессора Касинского. – А вы тоже его Косой зовёте?
Я густо покраснел, а Дюк, рассмеявшись, кивал, понимая, что прозвище любимого преподавателя прилипло к тому навечно.
– Волнуется профессор за лучшего ученика, Кирилл?
Я пожал плечами, а потом ответил, что отправиться на Марс – моя давняя мечта. Хендерсон, соглашаясь, говорил, что на Земле работы тоже много для талантливых молодых учёных, но, если не изучать космос, мы так и увязнем на своей планете.
– Стоит хоть раз почувствовать, что такое полет, новые исследования, опасности – тебя это все захватывает, и работать в лаборатории не захочешь, не сможешь. Есть те, кто изучают космос по картам, строят теории, ищут, глядя в телескоп новые миры, они не такие, как мы с тобой, Кирилл. У тебя, вижу, глаза горят, ты настоящий испытатель. Наслышан о твоих успехах на Луне.
Я отвёл глаза в сторону. Неловко было, что такой человек, как Дюк Хендерсон, со мной так говорил, это слово встретить героя. Тот с тобой общается, как будто и нет ореола славы, как обычный человек.
– Романтика, неизведанные места, другая планета – это для книжек, говорит Михаил Сергеевич, – ответил я. – Он хотел меня оставить поначалу в лаборатории, но потом понял, что я способен на большее. Так и сказал – родился в скафандре.
Немного освоившись, почувствовал, что мандраж немного прошёл, спросил у Хендерсона, что ему известно о Мёртвом городе на Марсе, который все негласно называли Эльдорадо. Что случилось там?
– Мёртвый город Эльдорадо, – протянул проводник, – место странное теперь.
– А что в нем такого? Аномалия какая-то?
– Так, если рассказывать об Эльдорадо и о том, что там случилось, придётся отправлять тебя завтра. – Он сжал губы и пробежал пальцами по клавиатуре. – Мёртвым назвали его позже, когда люди в нем исчезли, даже кошки и собаки, которых привезли колонисты, пропали. Поначалу никто не мог понять, что там происходит, да и сейчас… – Он махнул рукой. – Военные хотели там базу поставить, чтобы охранять учёных, но что-то не вышло. Я уже лет пять как не летаю. – Дюк скользнул взглядом по титановым протезам. – Уставать начал, а раньше они мне даже не мешали. На Луне город строили, а тут нелепая случайность – прилетел новый космодром осмотреть, вышел к строящемуся объекту, а там авария произошла. Помнишь взрыв на станции в 2024 году?
Я кивнул. Тогда еще взрыв терактом назвали, виновных так и не нашли, много людей пострадало.
– Придавило меня, не спасли ноги. Нелепая случайность, ну ничего, – он с оптимизмом хлопнул себя по коленям, – я ещё бегал, как огурчик, и на Марс в первой команде отправился. Коса ругался, говорил, что я так себя угроблю. Но, как видишь, теперь я работаю в Академии. Профессор и раньше хотел меня оставить, как подающего большие надежды. Это он так про меня говорил. – Губы Дюка растянулись в улыбке.
– Так же он и мне сказал, – ответил я, рассказав, что долго уговаривал Михаила Сергеевича дать разрешение перейти на курс испытателей и готовиться к космическим полётам.
– С кем отправляешься? Команда готова?
– Да. Шелегов и Ли Вон со мной идут.
– Помню товарища твоего, – ответил инструктор. – Первый раз у него там что-то не задалось, на Марсе, вернулся быстро, что-то случилось там.
– Он не рассказывал.
– Мне тоже ничего не сказал. Помню, вернулся бледный такой. Хм, что же его могло напугать так?
– Витька не из пугливых.
– Тем более. Приборы не фиксируют наличие биологической жизни. Город мёртв. – Он набрал код на дисплее и сообщил, что отправка через час. – Идёте по одному, задача ясна?
Я снова кивнул, впервые на таком серьёзном задании. Что ждёт нас на Марсе? Я знал лишь, что после инцидента в Эльдорадо связь со станцией «Купол-1» оборвалась. Отправляли военных, но после возвращения первого отряда внятного ответа командование не получило. После нескольких попыток удалось установить связь с порталом. Касинский вздыхал, говорил, что наверняка марсиане объявились и не хотят, чтобы мы там проводили исследования. Я не верил, что профессор говорил всерьёз. Марс исследуют давно, и никаких следов жизни там до сих пор обнаружено не было. Нашу группу готовили специально для проникновения через защищённый портал. Михаил Сергеевич лично курировал проект, но я чувствовал, что новичков отправлять он туда не хотел. Глава военной Академии, куда нас перевели из школы «Центр мысли» решил, что подготовит команду. На обучение ушло два года. Касинский смирился, что я стану испытателем и в стены Института вернусь нескоро.
Я вспомнил, как Хендерсон с удовольствием рассказывал о первых вылазках на Луну, исследовании красной планеты, и как я загорелся полётом в дальний космос. ««Центр мысли», – размышлял он вслух, – возможность, таким, как вы, ребятам продираться через тернии к звёздам, но Академия – билет в космонавты». Я слушал и улыбался, всегда уважая опытных пилотов. Пусть он уже не летал, но умел воодушевлять, и его доброе слово сейчас стало особой поддержкой перед прыжком в неизвестность.
Я верил, что справлюсь, давно хотел побывать в Мёртвом городе Эльдорадо. Сейчас страха не было, скорее, небольшое волнение перед переходом. Понимание, что чем выше ответственность, тем больше сложности, опасностей нагнетало разные чувства. Вот такое двоякое ощущение поселилось во мне. Я опасался не за себя, больше за Витьку и Ли. О чем думали лучший друг Шелегов и моя девушка? Они были самыми надёжными товарищами, поэтому, подбирая команду, мой выбор как командира пал на них. Не жалел о решении, но сейчас перед отправлением на Марс просчитывал возможные риски и всё ли я сделал правильно.
Десять лет назад, как рассказывал профессор Касинский, на красную планету снарядили экспедицию. Прошла она успешно. Надеялись, что марсиане отзовутся, но разум чужой планеты подло молчал.
Они ждали, пока начнётся строительство города для колонии. Марс готовился к терраформированию. После открытия процесса путешествий с помощью «кротовых нор» летать на планеты на огромных кораблях стало незачем. Достаточно было совершить единственный удачный полет, установить устройство телепортации и перемещать людей, технику и другие ресурсы с помощью прохода через подпространство.
Когда я был мальчишкой, все думал: вот бы стать космонавтом и отправиться к другим планетам. Пусть мне было десять лет, но, в отличие от сверстников, я не погрузился в виртуальный мир игр. Когда открыли путешествия через «кротовые норы», на Земле стало возможным попасть в любую точку мира за несколько секунд.
Одноклассники грезили бизнесом туриндустрии. Туроператоры, установившие прибор телепортации, зарабатывали хорошо. Друзья посмеивались над моим желанием покорять космические просторы, но я не отступал от цели. Обожал собирать сначала простейших, а потом более сложных роботов. В рамках школьной программы мне было уже тесно. Папа гордился моими успехами. Мама считала, что это пройдёт. Но это не прошло.
После смерти отца нам было трудно, но в один момент, когда мне исполнилось пятнадцать, моя жизнь круто перевернулась. Я победил на городском конкурсе робототехники и был приглашён в школу – «Центр мысли». Как оказалось – учреждение это было закрытого типа, и никто толком из поступающих туда и родителей не знал о правилах этого места.
Как любая закрытая школа, она имела свои плюсы и минусы. Уезжая, сказал маме: «Не переживай, я вернусь», но ни разу за пять лет не был дома. Общались раз в месяц, когда мама приезжала с пирожками и всякими вкусностями. Телефонные звонки, соцсети были под запретом. Этакий лагерь строгого режима для одарённых детей. Надежда, что скоро вернусь домой, стала призрачной и спустя годы не особо важной. Потом приглашение в военную Академию подготовки космонавтов. Меня захватили новые цели, и я с уверенностью шёл вперёд, стараясь быть лучшим, ведь только так можно было получить счастливый билет в специальную исследовательскую группу.
Сейчас мне двадцать два. В обычной жизни я бы окончил школу, колледж, может, в армии отслужил. В школе «Центр мысли» для нас все было не как для заурядных детей. Хотя учёба была интересной и с друзьями повезло.
С Витькой Шелеговым мы сдружились с первого курса. Он парень с ленцой, но очень расстроился, когда завалил первую практическую работу. Переживал нещадно, возобновил подготовку. Я все бегал за ним, помогал готовиться, так мы познакомились с девчонкой из китайской группы в Академии – Ли Вон. Высокая, спортивная, отлично говорившая на нескольких языках красавица, которую позже я ласково называл «звёздочка». Она на своём курсе была первой, и нам было всегда интересно общаться. Можно назвать наши чувства первой любовью, мы не могли наговориться, Витька даже обижался сперва, что я вместо похода с ним в спортзал отправлялся в библиотеку с Ли.
Ну ничего, потом он сам от Вон не отходил, сдружились мы очень, возможно поэтому Академия нас втроём отправила на первый проект – базу «Луна 32». Собирали данные, фотографировали стены, оборудование в лаборатории разрушенного города. В те годы на Марсе активно шла программа поселения, внедрения новых технологий – колония расширялась. Город Эльдорадо стал первым исследовательским центром на красной планете.
«Луна 32» десять лет назад была полигоном для различных химических и биологических испытаний. Наша задача была собрать как можно больше информации о жителях станции, причинённого ущерба после взрыва в лаборатории.
Да, я прошёл успешно все тесты – стрессоустойчивость была на высоте, склонность к суициду на нуле, спортивная подготовка – отлично, военная тоже на десять баллов. Ли говорила, что я одолею все препятствия. Обучение в Академии окончилось, и начиналась новая жизнь. После возвращения с Марса лучших ожидало зачисление в специальный космический отряд. Я не боялся трудностей, Витька тоже тянулся за мной, и Вон. Она любила повторять, что после возвращения с красной планеты перед нами откроется столько дверей. Мы сможем выбрать отличную работу и быть вместе. Я кивал, соглашаясь с любимой.
С мыслями о будущем перемещении на Марс я шёл по зелёному коридору. Знал, что каждый из друзей идёт по своему пространству. Встретимся в заданной точке и далее будем действовать по инструкциям.
Дюк Хендерсон. Вот это знакомство. Я с улыбкой вспомнил наш разговор и то, как он Михаила Сергеевича Косой назвал. Не думал, что у профессора прозвище такое давнее. Коридор длинный, зараза, идёшь по нему и кажется, что время замерло, выжидает, чтобы дать подленького пинка. В конце дверь, куда в узкую щель вставляешь пропуск. Потом экипировка, проверка и в путь через «кротовую нору» в неизвестность.
Мёртвый город изначально был колонией, и название Эльдорадо звучало романтично даже. Вспоминал рассказ профессора Касинского о группе учёных, которая запустила проект терраформирования ещё на орбите. Испытать его стало самым правильным, как считали исследователи на Марсе, не совершая посадку.
Частично модификация атмосферы, почвы, бактериологической среды проводились на территории Эльдорадо. Место испытания опоясывалось защитным куполом. Исследователи работали над изучением биоматериалов, почвы, воздуха. Зона колонии стала первым испытательным местом. Опыт прошёл удачно, на станцию «Купол-1» начали завозить материалы, оборудование, продовольствие и заселять специалистами. В то же время готовился следующий проект станции – «Купол-2».
Несмотря на отлично проведённую работу, ещё вторую базу не успели отстроить и терраформирование не завершили, как исследования свернули. Все, кто путём телепортации отправлялся в город, исчезали бесследно.
Касинский предложил командованию проникнуть в Мёртвый город по иному порталу, раскрыв пределы реальности из трёхмерного мира в четырёхмерный. Я слушал его объяснения, но до сих пор до конца мало понимал, как это возможно.
Предложение поддержали в Академии. Первыми отправили военных. Мёртвый город не желал раскрывать своих тайн. Ни погибших, ни живых – город встретил прибывших солдат и учёных безмолвием и пустотой. «Червоточина» Касинского работала. Каждый из вернувшихся с Марса рассказывал о странной атмосфере, царившей в Эльдорадо. Находки засекретили и станцию «Купол-1» назвали объектом опасным для обитания.
Волнения больше не было. Я спокоен. Дошёл до светящегося круга, встал в него и зажмурился. Вдох, выдох. Ведь не первый раз через «червоточину» иду. Обычно говорят, что ощущения никто не помнит. Вот и для меня каждый раз телепортация, как первый шаг сквозь бездну.
Сигнал зуммера оповестил о переходе.