На самом большом своем холсте я стал писать плоты. По широкой Волге прямо на зрителя шла целая вереница плотов. Серенький денек. На огромных толстых бревнах на железном противне горел небольшой костер, подогревая котелок. Недалеко от рулевых, заправлявших течением всей лыковой флотилии, сидела группа бурлаков, кто как. В эту нескончаемую седмицу недель от Нижнего до Саратова чего‑чего не переберут на своем пути волжские аргонавты!..
Эта картина под свежим впечатлением живой Волги мне удалась, она мне нравилась. Но она составляет и сейчас больную язву моего сердца; она причислена ко всему уничтоженному мною в негодный час какого‑то нелепого искушения. Я ее записал сверху другим мотивом. Как будто я не мог взять другого холста?!. Так широко была она гармонизирована и имела такую глубину!.. Погублена она была уже в Петербурге.
И надо уж быть правдивым. К уничтожению этой картины меня подбил И. И. Шишкин. Время тогда было тенденциозное: во всем требовали идею; без идеи картина ничего не стоила в глазах критиков и даже художников, не желавших прослыть невежественными мастеровыми. Картина без содержания изобличала предосудительную глупость и никчемность художника.
Я показал Шишкину и эту картину.
– Ну что вы хотели этим сказать? А главное: ведь вы это писали не по этюдам с натуры?! Сейчас видно.
– Нет, я так, как воображал…
– Вот то‑то и есть. Воображал! Ведь вот эти бревна в воде… Должно быть ясно: какие бревна – еловые, сосновые? А то что же, какие‑то стоеросовые! Ха‑ха! Впечатление есть, но это несерьезно…
Времена меняются. И вот что теперь поставили бы в заслугу – картинка с настроением и написана только по воображению, – тогда считалось несерьезным, глупым и осуждалось как развращающее направление «беззаботных насчет литературы».
(Илья Репин. "Далекое близкое")
Подробнее об Илье Репине, Иване Шишкине и других передвижниках читайте в книге:
"Передвижники. Художники-передвижники и самые важные картины конца XIX - начала XX века"
https://www.labirint.ru/books/740206/
книга с автографом автора: