Ильдар Абдразаков представил в Московской филармонии программу «Короли и дьяволы»
Состоявшийся в Зале Чайковского концерт входит в филармонический абонемент Государственного симфонического оркестра Республики Татарстан под управлением Александра Сладковского – единственного регионального академического коллектива, кто не просто регулярно сегодня выступает в концертных залах обеих российских столиц, но и имеет в Москве даже собственных «подписчиков» (что, собственно, и предполагает наличие персонального абонемента): московские меломаны хорошо знают и давно полюбили этот оркестр, активно ходят на различные его программы, причем не только в КЗЧ, но и в БЗК, и в «Зарядье».
Коллектив Сладковского в этот вечер не только аккомпанировал, но и сыграл довольно обширную собственную программу. В вокальных реситалях оркестровые «интерлюдии» обычно играют роль своего рода «прокладок», коими «прослаивают» выступление того или иного знаменитого певца, дабы дать вокальной звезде передышку. Но в этот раз, кажется, не только такие цели преследовались, поскольку оркестровые высказывания были весьма продолжительны и не воспринимались как дежурный довесок к основной программе. Помимо обычных оперных увертюр сладковцы сыграли и другую, весьма интересную музыку.
Начали неожиданно – оркестр, который последние годы специализировался на Вагнере, Малере и Рихарде Штраусе, открыл свое выступление Генделем – прозвучал симфонический эпизод «Прибытие царицы Савской» из оратории «Соломон». Играл камерный состав – дай бог треть оркестра – сочным, но прозрачным, мягким, красивым звуком, невероятно легко, воздушно – вполне в стилистике барокко. После такого интригующего манка оркестр разместился на сцене в полном составе и «вдарил» Торжественный коронационный марш Чайковского: контраст был просто невероятный! И сила звука, и его эстетика предстали совершенно в ином свете, и впечатление от перемены оказалось эффектным и захватывающим.
Из «дежурных» оперных увертюр прозвучали вступления к таким операм как «Аттила» и «Вильгельм Телль», оперетте «Орфей в аду» (хотя все три – не самый тривиальный выбор в наших концертных залах!). Последняя открывала второе отделение концерта, и в этом шаге была тоже заложена своего рода драматургия контраста: дело в том, что следующим после «Орфея» оркестровым номером оказался «Танец семи покрывал» из «Саломеи» - таким образом, Сладковский и его коллектив словно явили публике перекличку между столь разными танцами (канканом в оперетте и ориентальным эротичным номером в опере), но в известной степени похожими друг на друга своим нездоровым эмоциональным подтекстом – разнузданного веселья в первом случае и маниакального желания во втором.
Но, несмотря на столь развернутую оркестровую программу (помимо упомянутого были еще и Половецкие пляски) и вообще сам факт оркестрового абонемента, главным фигурантом вечера был, конечно же, Ильдар Абдразаков. Сегодня российский бас входит в число самых востребованных певцов мировой оперной сцены, регулярно выступая на всех самых важных оперных и концертных площадках мира, участвуя в важных проектах и премьерах по обе стороны Атлантики. Пандемийные реалии позволили в эти два сезона чаще слышать его на родине – на сценах Большого и Мариинского театров, в столичных концертных залах, в родной для него Уфе, где на днях открывается его персональный всероссийский фестиваль, который охватит на этот раз многие города страны – в частности, несколько концертов продут в Сибири (Томск, Тобольск, Тюмень и пр.).
Певец назвал свою программу «Короли и дьяволы», представив внушительную галерею сильных характеров – короля Рене из «Иоланты», князя Игоря из оперы Бородина, лукавого Дапертутто из «Сказок Гофмана» Оффенбаха и Мефистофеля из опер Гуно и Бойто. В действительности характеры очень разные и объединить их можно лишь очень условно – скорее, в данном случае мы имеем дело с демонстрацией разнообразия басовых партий как такового, и теми возможностями, что разные композиторы предоставляли для этого превосходного типа голоса.
Особое значение бас имеет в русской оперной традиции. Начиная с Ивана Сусанина, через Руслана и Мельника в «Русалке», Бориса Годунова, Ивана Грозного в «Псковитянке» и Князя Юрия в «Китеже», Хованского и Досифея, безусловно, именно бас (а не тенор, как в европейской традиции) был главным голосом русской оперы. Однако Абдразаков на удивление не показал ни Бориса, ни другие русские образы, ограничившись лишь истовым ламенто короля Прованса (знаменитая ария «Господь мой, если грешен я...»), а из «Князя Игоря» спев хитовую арию («Ни сна, ни отдыха измученной душе») баритонового титульного героя. Думается, что это не случайно. Красивый, звучный, мощный бас певца все же в большей степени тяготеет к европейской традиции, он скорее может быть отнесен к высоким басам-кантанте, и низкотесситурные русские партии, где нужны глубокие низкие ноты, нередко настоящее профундовое звучание, ему даются с трудом. Даже в арии европеизированного Рене это было слышно – пение волнующее, качественное, кантабильное, с великолепной фразировкой и филигранной дикцией, с подлинными чувствами, но как только встречаются крайние низкие ноты – так певец демонстрирует едва намечаемое их касание и не более того.
Наиболее часто из русского репертуара Абдразаков сегодня поет на сцене именно Бориса Годунова – и это тоже объяснимо: несмотря на колоссальную традицию исполнения этой партии басами, написана она всё же изначально для драматического баритона (первый ее исполнитель в Мариинском театре Иван Мельников был представителем именно такого типа голоса), она расположена достаточно высоко, стало быть, весьма удобно для баса подобного типа. Не случайно на концерте и исполнение арии князя Игоря (хотя в этой опере есть два колоритных басовых персонажа – Галицкий и Кончак) – в баритоновой тесситуре певец чувствует себя комфортно, и даже крайние верхи, достаточно экстремальные для баса, звучат вполне уверенно. Как известно, Игоря Абдразаков пел в новой постановке «Метрополитен-оперы» несколько лет назад (спектакль Д. Чернякова) и пел с большим успехом. Однако, при всей весомости голоса и его тембральном богатстве звучит он в этой партии скорее как баритон, а не как бас, поющий баритоновую партию – чтобы почувствовать это, достаточно сравнить, например, его исполнение с хрестоматийной записью Большого театра конца 1960-х годов, где в титульной партии также бас – Иван Петров (Краузе) поет ее именно как бас, покусившийся на баритоновые владения, вовсе не адаптируя свое звучание под баритоновые стандарты.
Европейские арии были исполнены Абдразаковым с блеском. Настоящий объемный вердиевский звук и великолепные верхи были явлены в Аттиле – вообще чувствуется, что партия впета на двести процентов, проработана и вокально, и актерски в деталях. Море отрицательного обаяния было продемонстрировано в дьявольском герое Оффенбаха – обманчиво баркарольный характер арии Дапертутто, словно перекликающийся со знаменитой дуэтной женской баркаролой из той же оперы («Belle nuit») и в известной степени «извращающий» ее, еще выпуклее характеризует хамелеонскую природу зла. К удачам стоит отнести и оба фрагмента из «Фауста» Гуно: и серенада, и знаменитые куплеты были спеты ярко, эффектно, с разного рода актерскими «фокусами» (прежде всего злым ехидным смехом). А вот не менее знаменитый монолог того же героя из оперы Бойто (хитовая «ария со свистом») на удивление столь совершенной не получился: с оркестром был неважный баланс, инструментальный коллектив не раз заглушал певца, а переходные ноты (при том, что верхи звучали у солиста по-прежнему отлично) вдруг оказались рыхлыми и заваленными – возможно, сказалась естественная усталость к концу концерта. Тем не менее, безусловно, впечатление от концерта осталось грандиозное – на сцене блистал большой мастер, чей голос и личностный посыл по-настоящему увлекают и волнуют.
31 мая 2021 г., "Играем с начала"