Август- вестник осени, лето - на исходе. Дни - урезались, ночи - росли. В палату, с южной стороны, дружески засматривали ветки одинокого клена. Его грубеющие листья, по прежнему напоенные живительной влагой, как майской порою, молодо блестели. Утром они мелодично шелестели, о чем то перешептываясь между собою, а к вечеру, застарело потускнев от наседавшей с улицы пыли неожиданно замолкали. Отдыхая на территории больницы, Сергей набирался сил, его здоровье с каждым днем улучшаясь, крепчало. Нудился он, стены госпиталя предельно надоели, а лекарства вызывали непередаваемое отвращение. Около трех месяцев пребывал здесь недострелянный 11 мая лихой кавалерист. Имелось у него время, чтобы все взвесив и обдумав, сделать правильный вывод. Тогда то, в одну из бессонных ночей и принял мартыновец однозначное решение, оставаться в учреждении - нельзя. Рано или поздно, сокровенная тайна раскроется, а рисковать никак не хотелось, страшился он случайности, как бы не дознались и не захватили врасплох. Часто на ум приходила давняя, уместная поговорка: не бойся опасности, но берегись случая.
Не нравились ему подозрительные вопросы, которые
с недавних пор возникали у главного врача. К чему бы все это, недоумевал Кравченко, припоминая чрезмерно побуждаемое любопытство хирурга к деталям его службы. В стенах заведения восстанавливали здоровье раненые красноармейцы, народ в общем то молодой, задорный и энергичный. В большущей палате из десяти коек, все места были заняты. Одни пациенты сегодня поступают, другие завтра выписываются, создавая внутри извечное движение характерное для аналогичных учреждений. Сутки назад, из Ростовского полка сюда доставили пожилого пехотинца, страдавшего сердечным недугом. Странным показался новый обитатель палаты. Днями он мял спиною постель, поставив неподвижные глаза в высокий потолок, и о чем то сосредоточенно думал. Нелюдимый пациент своим поведением походил на первоконника- в душу никого не пускал и сам ничем не интересовался. Молчун, что тебе бирюк, не дать, не взять...