Почему не жаль Учредилки.
Учредительное Собрание – последнее прибежище советского историка-негодяя.
По этому пустому делу пустозвоны раззвонили за 100 лет несколько устойчивых шумных мифов.
УС – эсеровское гнездо. Большевики его разорили, и стало всё хорошо.
УС – первый парламент России. «Соль земли русской» большевики съели и не подавились. А то было бы ах как хорошо!
УС на 90% состояло из представителей террористических партий. Поскольку их избрал народ, значит, народ сошёл с ума.
Это последнее, новенькое, и разберу.
Демократию путают с выборами, вдобавок, равенство избирателей путают с равенством избираемых. Пропагандистские вопли о «всеобщих, равных и тайных» имеют отношение к первым, плебсу. То есть, последних по системе 1 человек = 1 голос пустили потолкаться к урнам.
Истории Учредсобрания учинили бешеную возгонку как по команде, сразу после отмены коммунизма. А кто и, главное, зачем?
У постсоветских (это подвид советских) историков агитаторов от зубов отлетало: «Безоговорочная победа социалистов... первое место у эсеров... большевики наступили на горло...» Много и по кальке объяснялось, почему победу одержали эсеры, а не большевики: Россия – аграрная страна, а эсеры агитировали деревню и т. д. Подобные подробные объяснения с цифрами избирателей и депутатов, якобы истину выявлявшие, на самом деле напоминают то, как преступник путает следы, давая исчерпывающие показания по мелкой краже, дабы скрыть убийство семьи.
Антисоветские (это тоже подвид советских, потому что люди одни и те же) историки лили слёзы о том, что Ленин уже 28 ноября запретил кадетов. По-революционному точные слова «самая правая партия» Учредсобрания маскировала сущность правого дела и, собственно, кадетов. У неискушённого читателя создавалось впечатление, что были какие-то «правые партии», и только самую крайнюю из них запретили большевики-немецкие-шпионы.
После чего на голову Ленина&Ко обрушивался гром негодования с финальным аккордом больших литавр о матросе Железняке, чей караул устал.
От какофонии в головах людей перевернулось: теперь большевики были гады, а их оппоненты готовились сделать как лучше. Не будь Ленина, имели бы мы цивилизованную республику с прекрасным парламентом и достойное Финляндии состояние дел (так и сравнивали). Но – завоевания Февраля были пущены под откос.
Надо ли повторять, почему над историками все смеются.
А они работают за кусок хлеба и должности. Со времён Шиллера и его определения «хлебный историк» не изменилось ничего. Советский (постсоветский, антисоветский) историк – дипломированный патентованный жулик.
Когда отвалилась марксистско-ленинская религиозная короста, «учёные» стали поносить Ленина с силой маятника, совершающего обратный ход. Однако не надо тешиться иллюзией: в какую бы сторону у всех на глазах ни летела тупая гиря новейшей истории, скрытый механизм её крутится всегда в одну и ту же.
В сторону отрицания дофевральской России.
То есть, когда улыбчивую маску (маскировку) славившую 70 лет диктатуру пролетариата, сорвали, обнажилось не подлинное лицо, а другая, маска, печальная, Ленина хулящая. Плачущая: «демократия в России просуществовала всего полгода». То есть, коммунистов страдальцы сдали, но по-прежнему стойко держат линию обороны от России.
Кто это пишет? – Люди, готовые облизать все пепельницы временщиков-февралистов, лишь бы не сказать честно: всё в России было. Но – до. Однако грант на это не словишь, выпить-закусить на международный симпозиум не позовут. Книгу не издадут. А уж хлебный учебник!..
Демократия недалеко ушла от демагогии.
Надо ли говорить, что «тысячелетние демократии», кичащиеся своими хартиями вольностей и биллями о правах, сами демократии не имели. Не имеют и по сей день: дураки они что ли? Демократия – это атомная бомба. У себя дома её аккуратно испытывают. Взрывают у других. Демократии более-менее настоящие – удел считанных континентальных европейцев с большой культурной массой замедлителей, противостоящих радиоактивному распаду.
Англичане, агитировавшие весь свет за парламент, имели аж две палаты. Но в верхней сидели старшие отпрыски аристократов, в нижней – младшие. Места покупались через конвенциональную систему гнилых местечек и карманных округов, а правящий монарх имел прерогативу даровать лояльному округу право избирать (лояльных представителей), таким путём балансировали маятник партий. Вообще же, до середины XIX века в Британии (и только в метрополии) представительство в парламенте имело менее 1% населения.
Система была экспортирована в колонии с понижением ранга. В белых колониях Америки какие-никакие выборы ещё полагались, – но только в местные органы. Американцы гордятся тем, что в избиратели по имущественному, религиозному и т. п. цензам попадало ещё в конце XVII века аж до 10 – 20% жителей. Но редко говорится о том, что иной раз в легислатурах колоний число мест превышало число кандидатур, имевших право быть избранными. Ситуация тасования одной и той же колоды из трёх-четырёх семейных кланов с числом кандидатов 12 – 15 на 11 мест – норма. Система многоступенчатых выборов с тщательной настройкой избирательных округов и отсевом случайных кандидатов сохранилась и по сей день. Над архаикой посмеиваются, но на призывы её поменять лишь ухмыляются. Случайности никому не нужны.
Нет, ну в самом деле, дураки они, что ли?
Ну, дальше.
Дальше была Американская революция, то есть, сепаратистский переворот. Умные французы придумали ему беспрецедентный лозунг «Нет налогам без представительства». Вах! В Англии хохотали до упаду: представительства не имели крупнейшие города типа Манчестера, а тут какой-то Ню-Йорг. Пока смеялись, дело было сделано. За рабовладельцев-«демократов» стеной выстроился весь монархический мир.
В России парламент был. В 1810 верхнюю палату, Госсовет, ввёл Александр I, первых сенаторов подняли в новогоднюю ночь («не рассуждать, господа»). Государственным секретарём назначили английского протеже Сперанского. Через сто лет, в 1905 созвали и нижнюю палату, Думу. Как положено, с нормальными квотированными выборами. Без клоунады «всеобщий, равный...» Что характерно, оба движения совершались под колоссальным внешним давлением (всё внутренне давление тоже надувалось извне) – и во время войны. Оба монарха сущность парламента у себя дома понимали. Кому он принадлежит, тоже. Конечно, не избирателям. Изобретателям.
Впрочем, февральская масочка понемногу стирается, потому что она не из французского папье-маше даже, а из английского торта, куда макают кривую рожу. Но и под ним человеческого лица не видно. Там – морда химеры великих кадетов: демократы с монархистами во главе. Как так, блин?? А так, блин... У фальшивой партии, которая придумана чужими, много личин, на все направления метания маятника. Но цель механизма кадетов одна: государственный переворот. Желательно, во время войны, чтобы два раза не бегать.
Бубнит чудо-юдо: народ российский избрал террористов, мда. Уже не Ленин плох, а народ сам такой, бессознательный.
А нет, чтобы сказать: выборы в Учредилку никакого отношения к демократии не имели, они демократию в России прикончили. Демократию с широким представительством, с четырьмя Думами, – конечно, не шибко респектабельными, но и не с обезьянником террористов.
Но так говорить нельзя! Дело в том, что Февральская революция на Западе СРАЗУ же была объявлена прогрессивной: правильной дорогой идёте, господа. Эта позиция в истории не поменялась, потому что роль «союзников» в этом деле особенно не скрывалась, по меньшей мере, в части мгновенного признания Временного правительства. Даже в СССР буржуазный Февраль, морщась, считали делом полезным, хотя и недостаточным.
Первым к только что выдвинутому Львову примчал посол американский, поздравлял, признавал, пожимал... и просил, чтобы Россия не вышла из войны (то есть, путчистов перекупил). Обещал «на недельке» в войну вступить (что и сделали, конечно). Через пару дней приплелись опоздавшие Бьюкенен и Палеолог.
И как против таких авторитетных и уважаемых людей будет выступать гнилозубый советский историк?
Но масочка всё тоньше, а потому друзья из ВСЦ подшептали идейку: во всём виноват народ... избрал себе на свободных выборах палачей... Надо бы народ привести к покаянию...
А пока крупнейший белый народ будет каяться в красных грехах, на радужном западе произойдёт какая-нибудь био- или робо- или астро- революция.
Теперь всё-таки (ведь было):
Почему российский народ террористов-таки избрал? А кого ещё можно было избрать, если после Февраля с политическими свободами, просуществовавшими всю войну, покончили? Если тонкую инфракрасную линию растянули в целый фальшивый спектр, где крайне левые кадеты – это правые. А ещё для представительства придумали правых и левых эсеров. Эти-то экстремисты когда успели стать правыми? А тогда, когда всех остальных до выборов не допустили. «Демократы»-февралисты не допустили, а совсем ещё не большевики. Где центристы, консерваторы? Где был главный политик страны? Кто его туда посадил? Скажут, мол, Николай добровольно отрёкся. Допустим. Но гражданином Романовым-то он оставался. А прочие кандидаты от монархистов? А где сами монархисты, даже без кандидатов в монархи? Ах, да, их временно подменяли милюковы-набоковы...
В советское время, для скрашивания недоумения, почему выбирают одного представителя из одного кандидата, день выборов был выходным. У лотереи по формуле [один из одного] была предыстория: выборы в УС. Там выбрали 90% террористов среди 100% экстремистов. Бинго!
Руководители февральских путчистов суть выборов знали чётко. Выборы в УС – совершенная калька с подсадных демократий.
А настоящей, дофевральской истории нет. Так, лоскуты Суворова, Пушкина... на рваном фоне немцев-царей. Платят историкам не за историю, а за пропаганду. Ведь в современной историографии Россия обязана выглядеть нище и заплаточно. Триста лет на костылях. «А мы поможем».
Разгон Учредилки – тазик с купоросом, в котором сняли девятый вал. Тема разгона Учредилки – это «вор у вора портянку украл». Я не про эсеров и большевиков. Я про советских историков.
Диагноз:
Учредилку эсеры пытались восстановить. Учредили Комуч (Комитет членов Учредительного Собрания). Комуч возглавлял человек с фамилией Фортунатов, автор романа «Остров гориллоидов».
По теме: Как СССР воевал против России
По теме: Почему над историками все смеются