Абонемент Московской филармонии «Знаменитые итальянцы» в этом сезоне посвящен творчеству Джузеппе Верди.
Симфоническая капелла России под управлением Валерия Полянского уже представила столичной публике в его рамках «Фальстафа» и «Риголетто». Под занавес сезона дело дошло до самой популярной оперы «маэстро итальянской революции» – до «Травиаты».
Автору этих строк однажды уже доводилось встречаться с «Травиатой» от Полянского – в 2010 году маэстро давал этот хит в Доме музыки. Спустя одиннадцать лет (возможно, за это время были и еще исполнения, но таковых сведений раздобыть не удалось, равно как и самому быть свидетелем оных) омузыкаленная история дамы с камелиями в его трактовке предстала более зрелой и увлекательной, хотя, казалось бы, многие параметры остались теми же, а некоторые априори были слабее.
«Травиата» идет сегодня в трех московских театрах (в Большом – «буржуазная» версия Франчески Замбелло, в «Геликоне» – третий вариант Дмитрия Бертмана, и в «Новой опере» – радикальная редакция Евгения Колобова и Аллы Сигаловой), у публики, можно сказать, есть масса возможностей послушать ее вживую, сравнить музыкальные интерпретации, оценить постановочные решения. Тем не менее, Зал Чайковского был полон – «Травиата» по-прежнему любима, на нее придут всегда: сколько бы раз эту оперу не исполняли. И кто бы ни исполнял – в общем-то, даже качество здесь не играет особой роли: бессмертные мелодии этой мелодрамы востребованы в любом случае.
Ни эксклюзивности, ни событийности в проекте Полянского нет: на главных и второстепенных партиях задействованы солисты его капеллы, хорошо знакомые московской публике, певцы проверенные и не сказать, что вызывающие прилив энтузиазма, когда видишь их имена на афише.
Честно говоря, как раз это – подбор вокалистов – всегда было не самой сильной стороной концертных исполнений ГАСК (за редким исключением). Подход самого маэстро к любой партитуре тоже, в общем-то, известен – качественно, профессионально, честно, но не всегда захватывающе.
Однако на удивленье «Травиата» оказалась сильно привлекательней много другого, что исполняла Капелла – по крайней мере, касательно популярных опер (на счету коллектива есть еще неоспоримые и можно сказать грандиозные достижения в освоении раритетного репертуара).
Главная особенность нынешнего прочтения – динамизм, стремительность, какая-то невероятная легкость, но не легковесность. Валерий Полянский здорово сдвинул темпы, придав партитуре дополнительное движение, причем сделал это сразу – с прелюдии. И сдвиг оказался уместным и очень деликатным – не было ощущения поспешности, неряшливости, загнанности, но, напротив, опера еще в большей степени обрела некую воздушность (но не эфемерность), при этом и щемящая пронзительность не была утрачена, а напротив, усилена, но не до уровня слащавости или наоборот чрезмерного надрыва. Форма оказалась ладно собранной и достойно представленной, где архитектоника целого была логичной и, безусловно, прекрасной.
Коллективы капеллы исполнили предписания маэстро точно и не без энтузиазма – и хор, и оркестр звучали очень достойно, а порой и вдохновенно, их пение и игра не рождали впечатления формализма, дежурного блюда, что на самом деле в подобной репертуаре – уже немалое достижение.
С вокалистами чуда не произошло, но, можно сказать, что они показались гораздо лучше, чем, например, в мартовском «Риголетто». Юлии Томиной партия Виолетты подошла больше, чем Джильда, несмотря на то, что она определенно сложнее и ответственнее. Красивое лирическое сопрано певицы, не лишенное плотности и интересных тембральных красок, в целом, можно сказать, блистало в знаковой роли сопранового амплуа, мечте любой певицы, – его хватило на драматизм третьего акта, и колоратурная техника для архитрудной арии «E strano» оказалась более, чем приемлемой.
За исключением вставного ми-бемоля в ее финале, на который Томина пошла, конечно, зря, и пары иных, не столь убедительных верхушек, в целом ее верхний регистр звучал уверенно и ярко. Что же касается середины диапазона, столь важной для выражения глубоких чувств героини, то здесь публика могла по-настоящему насладиться трепетным и задушевным исполнением. В общем, это была пусть и не бесспорная, но удача.
Максим Сажин в очередной раз продемонстрировал свой скромный тенор с носовым призвуком, на этот раз на материале Альфреда, также как и ранее на материале Герцога доказав, что его голос – не для первых ролей. Особенно неприятно артист звучал в «бэквокале» все в той же арии «E strano» – пел он свои фразы не с авансцены, а от органа, видимо, боясь быть не услышанным, изрядно форсировал, отчего природные недостатки его инструмента лезли в уши слушателей особенно настырно.
Тем не менее, отсутствие явных хитов в партии сослужило Сажину добрую службу – не столь явственны были его изъяны.
Андрей Бреус из «Новой оперы», единственный из состава солистов-первачей – действующий оперный театральный певец с огромным опытом, вокализировал уверенно и даже вальяжно, но… порой даже чересчур: количество портаменто и ритмических неточностей уже трудно было отнести к особенностям интерпретации и личностной харизмы артиста. Его Жермон оказался выразительным и ярким, но далеко не рафинированным и стилистически достаточно проблемным.
Ансамбль, и неплохой, троице протагонистов составили завсегдатаи – Людмила Кузнецова (вечная меццо проектов Полянского), Евгений Либерман (видимо, окончательно вернувшийся в баритоны), Николай Казанский (компримарио из Большого – не знаю, сотрудничала ли с ним ранее ГАСК?), Ольга Сиушкина, Олег Полшков, Руслан Розыев и др.
30 мая 2021 г., "Новости классической музыки"