С улицы послышался приближающийся гул пожарных машин, усиливший пронзительный вой сирены в гостинице. Анна выглянула в коридор, заполненный охваченными паникой людьми, но выйти не решилась. Слишком велик риск, что оставшийся в живых «медбрат» незаметно приблизится к ней в толпе и попытается убить. Она подошла к окну и воспользовалась пожарной лестницей. «Удобный выход у молодого человека, — отметила Анна, — интересно, он случайно здесь поселился или намеренно выбрал именно эти апартаменты?» Спрыгнув в траву, она обогнула здание и вышла на тротуар. По пути к машине достала сотовый телефон и на ходу набрала номер.
— В отеле его нет, — проговорила она в трубку, не сбавляя шага.
— Сигнал стабильный. Источник — сады Вальдштейна, — ответила трубка, когда Анна уже садилась в машину.
Сергей бежал по коридору, по лестнице, снова по коридору, идеально вписываясь во всеобщую суматоху. Он не обращал внимания ни на крики и толкотню, ни на вой сирен. Все получилось даже лучше, чем он мог предположить. Теперь оставалось только забрать Лену и смотаться отсюда, пока его никто не обнаружил. Лишь бы с ней все было в порядке. Сергей содрогнулся, вспомнив свернутую шею Графовца. Оказавшись у своего номера, он остановился и толкнул дверь. Не заходя внутрь, позвал с порога:
— Эй! Есть кто живой? Пожар! Выходите!
Ему никто не ответил. Но означало ли это, что в номере никого нет? Может быть, гости притаились и ждут, когда он войдет?
Сергей осторожно заглянул в номер. Никого. Он решительно вошел и плотно закрыл за собой дверь. Лена по-прежнему лежала на кровати, отвернувшись к стене. Он услышал ее всхлипывающее дыхание и немного успокоился. Собрав с пола кое-что из разбросанных вещей, он подхватил девушку на руки и снова вышел в коридор. Его появление только добавило масла в огонь. Люди, видимо, решили, что кто-то уже задыхается и теряет сознание. Движение вокруг него усилилось. Складывалось впечатление, что в коридоре действительно нечем дышать. Отсутствие дыма и огня никого не утешало. Люди боялись, сами не зная чего, испытывая одинаковые массовые переживания. Массовый психоз. Феномен толпы. Резонанс общего впечатления. Сергей бросился вон из гостиницы, пока паника не унялась.
Поймать такси не составило особого труда. Ночью все клиенты хороши — платили бы деньги. А Прага благоухала, утопая в ночи. Трава поблескивала на газонах, словно бы на нее осыпалась звездная пыль. Сергей сидел в машине на заднем сиденье и напряженно думал. Лена спала у него на плече, и он время от времени посматривал на нее, нежно поправляя ее съезжающую голову ладонью.
«С чего началась вся эта фигня? С Ратушной площади?.. С Бюргера?.. С расписного яйца? Или еще раньше…»
Он вдруг вспомнил другую ночь. И кладбище. Разрытая могила, зияющая черной пастью. И новенький гроб. Он помнил, как рыл сам себе эту могилу старой тупой лопатой. Братва покуривала рядом, поплевывая под ноги и матерясь. Здоровенные мужики в черном. Их лица белели в темноте, и вспыхивали звездочки сигарет. Потом его избили и затолкали в гроб. Когда накрывали крышкой, он еще не верил в то, что его действительно собираются закопать. Думал, попугают и отпустят. Он же пообещал вернуть долг. Не будет его — не будет и денег. Эта простая логика казалась ему тогда железной. Но когда вбивали первый гвоздь, он вдруг уверился в обратном. С каждым глухим ударом молотка уверенность эта становилась все более твердой, пока не сделалась абсолютной. Когда же его опустили в могилу и завалили землей, он подумал, что все уже поздно, и все можно… Короче, он понял, что все кончено, и обмочился…
Закрыть
Между ним и его жизнью расплылась сплошная черная жуть… Непреодолимая и кромешная. Он был, словно вампир, и живой и мертвый одновременно. Приступ парализующей клаустрофобии и языческого ужаса бросил его в предсмертный озноб, в агонию, в ад. Он еще живым находился в аду. И это было нечестно. Его должны были сначала убить. Скудные крохи спертого, сразу прокисшего воздуха, оставшегося в гробу, мгновенно закончились. Он начал задыхаться. Асфиксия навалилась на мозг, как тучная женщина в порыве наркотической страсти…
Потом его откопали, и скудный ночной свет показался ему ослепительным светом в конце тоннеля, а трехдневный срок, определенный для возврата денег, которые он задолжал, — вечным раем…. И тогда он сбежал, прихватив с собой единственного близкого ему человека. Лену.
Но, может быть, все началось еще раньше, когда он связался с братвой? Или еще раньше, с самого начала, когда он родился и сразу оказался в приютах и детдомах…
Сергей очнулся от воспоминаний и наклонился к таксисту.
— Слышь? Командир… А мы можем назад повернуть?
— Совсем назад? — опешил таксист. — Вообще-то, пан, так не делается…
— Пожалуйста, говорите потише, — прошептал Сергей, кивком указав на спящую Лену, — я не хочу ее разбудить… Знаете, там такой особняк за изгородью… и сады…
— Но… надеюсь, у пана есть деньги… Потому что, если у пана денег нет…
Свободной рукой Сергей достал бумажник Бюргера и сунул таксисту под нос.
— Вот! Видишь? Есть деньги, пан таксист. Так что давай назад…
— Ладно, — согласился таксист, великодушно разворачиваясь на перекрестке, — вы мне покажете, где остановиться. По-моему, это сады Вальдштейна, но зачем пану туда среди ночи?..
— Мне кажется, это личное дела пана, — неприветливо буркнул Сергей. Возможность осуществления грандиозной авантюры не оставляла его в покое, полностью овладев его мыслями, как только он почувствовал себя в относительной безопасности, покинув отель. Воображение рисовало пленительные картины заполучения денег. Безнаказанность создавала иллюзию возможного успеха и толкала на риск. Короче, или пан, или пропал.
Такси остановилось у края тротуара. Сергей уложил Лену на сиденье, подсунув ей под голову сумку с вещами, и тихонько вышел, почти беззвучно закрыв дверцу. Раздался легкий щелчок.
Он шел вдоль забора, на ходу припоминая то место, где избавился от роковой ручки. Ночью все выглядело иначе, чем днем. Наконец он узнал место и остановился, чтобы убедиться в том, что никто его не видит. Вокруг было пусто. Легко взобравшись на забор, отделяющий сады от улицы, он перелез на почти вплотную примыкавшее к нему дерево и по стволу спустился вниз. Прощупывая руками покрытую росой траву, он понимал, что в темноте ему ничего не найти. Вот бы сейчас фонарик… Порывшись в карманах в поисках зажигалки, он отметил, что к мероприятию не готов. Зажигалка осталась в машине.
Вдруг его внимание привлек тихий шорох шагов. Ночь проявляет и обнажает звуки, напрочь поглощаемые шумовой завесой дня. Неподалеку послышались приглушенные голоса. Мужчина и женщина, переговариваясь, приближались прямо к нему. Растерянно шаря глазами в поисках убежища, Сергей упал на землю и скрылся в сырой траве, которую на его счастье давно никто не косил. Чувствуя, как безнадежно намокает одежда, он ползком вернулся к дереву, снова залез на него и притаился. Голоса приближались. Мужчина и женщина остановились прямо под деревом. Теперь Сергей мог отчетливо различить слова и понять примерный смысл разговора.
— Что вы, пани, это вряд ли. Сюда никто не ходит. Кроме того, высокий забор… Посмотрите — не каждый сюда сможет забраться… Да и для чего? Здесь совершенно нечего делать. Если бы не моя пенсия, я бы тоже здесь не сидел, простите за откровенность, — проговорил мужчина, и ему ответил женский голос: — Пан садовник, у меня нет возможности обыскивать сад… Но я очень прошу вас поискать. И если найдете…
И тут Сергей увидел то, за чем пришел. Ручка застряла на ветке в полуметре от него. «Да… мне сегодня везет…» — очередной раз подумал он и, стараясь не производить никаких звуков, потянулся за ручкой.
— О, пани… — продолжал мужской голос. — Я вас совершенно понимаю. Можете не сомневаться. Вот рассветет — и я найду ее. У меня хорошее зрение.
— Пожалуйста, — произнесла женщина.
Жуткий треск не дал ей договорить. И одновременно с треском со всех соседних деревьев сорвались стаи черных ворон. Они каркали и кружили, постепенно оседая обратно.
Темнота и вороны были на стороне Сергея, который дотянулся до ручки, но чуть не сорвался, с треском сломав несколько веток. Он затаил дыхание и замер, крепко обняв ствол.
Анна недоуменно подняла голову. На лоб ей упала холодная капля…
— Пойдемте-ка, пани, отсюда, — забеспокоился садовник, под руку уводя женщину за собой, — в темноте тут негоже…
Сергей шумно выдохнул, всматриваясь в темноту. Садовник уводил женщину все дальше и дальше, и они уже не могли его услышать. Не особенно соблюдая тишину, он перелез с дерева на забор и спрыгнул на тротуар. Он неожиданно понял, что именно должен найти садовник, и эта женщина… ей, конечно же, нужна ручка. Но… как она догадалась, где ее нужно искать?.. Вдруг в памяти возникла комиссионная лавка и распростертое на полу тело скупщика, закатившийся под тумбу колокольчик и… помехи по радио, скомкавшие легкую музыку, словно зажевало магнитофонную пленку… Так вот оно что… в ручке скрыто устройство, по которому кто-то постоянно отслеживает ее местонахождение…
Сергей стукнул себя по лбу ладонью. «Й-е-ес!» Теперь он на шаг опережал ситуацию.
Такси по-прежнему ждало у тротуара. Сергей оглянулся. Увидев неподалеку кафе, он подошел ближе. На стене висел плакат с вариантами меню и пожарный щит, под которым стояла бочка с водой. Сергей снова оглянулся, достал из кармана ручку и незаметно опустил ее в бочку. Ручка плавно пошла ко дну узенькой золотой рыбкой без плавников и скрылась в призрачной глубине воды.
Москва. Центр.
Привычный гул операционного зала обычно к ночи начинал утомлять, если не удавалось смениться. Старший операционист отвел от монитора уставшие воспаленные глаза, потер лоб ладонью и беззвучно зевнул, не открывая рта. Неприятности в Праге произошли в его дежурство, и теперь ему придется работать до тех пор, пока все не разрешится. Полковник Ставрогин не любил, когда в таких серьезных ситуациях люди менялись, тем более он лично курировал операцию «Сделка». Конечно, можно было сослаться на головную боль и уйти, но неизвестно, как после этого сложатся его отношения с полковником. Еще переведет из старших в рядовые. Ответственности меньше, но и зарплату урежут…
Пульсирующая красная точка на экране вспыхнула и погасла. Встрепенувшись, операционист сорвал с ближайшего телефона трубку и коротко проговорил:
— Сигнал исчез.
Он встал, размял занемевшую поясницу и подошел к окну. Над Москвой забрезжило хмурое неприветливое утро. Бессонная ночь подходила к концу. Ночь, но не работа.
Такси въехало на территорию дешевого кемпинга. Маленькие уютные домики среди деревьев, неопрятные бородатые личности… Сергей недовольно поморщился, но ехать дальше не имело смысла. Любое место сейчас было для них одинаково опасным, а видимость респектабельности и комфорта не сделала бы их менее уязвимыми. Лена открыла мутные, бессмысленные спросонья глаза, как малютка, которую перестали качать, и перевела плохо концентрирующийся взгляд на Сергея, потом на улицу. Незнакомая картина, похоже, не удивила ее, она пока плохо воспринимала действительность. Или ей было так нехорошо, что ничего, кроме собственного тяжелого состояния, ее не занимало. Или она еще не включилась.
— Где мы?.. А ты?.. Где ты был… — спросила она каким-то непрорезавшимся сиплым голосом.
— Спи, — улыбнулся Сергей, погладив ее по бледной щеке, — пока еще спи. Потом поговорим.
— О-ой, мама… — Лена застонала и взялась непослушными руками за голову.
Ее вчерашний маникюр был безупречен. Но все остальное…
Сергей махнул таксисту, тот тронул машину с места, медленно проехал по основной дорожке кемпинга и остановился у невысокого административного здания рядом с подержанной «шкодой» неопределенного цвета.
На крыльце нетерпеливо топтался помятый молодой мужик в мешковатой куртке, вытертых сизых джинсах и с длинными сальными волосами, убранными за уши. Его худое сморщенное лицо расплылось в подобострастной улыбке.
«Алкаш, — окрестил его про себя Сергей, — молодой ведь, а так опустился. А мог быть таким, как и я… И ростом с меня, и даже лицом чем-то похож… И волосы такой же длины…» Сергей задумчиво тронул рукой свой аккуратно стянутый резинкой на затылке хвостик и грубовато обратился к алкашу:
— Где хозяин?
— В погребке! — с готовностью ответил мужик, указав рукой в сторону бара. — Он бармен по совместительству. Иржи зовут. А меня…
— Спасибо, — бесцеремонно перебил Сергей и обернулся к машине: — Ленок! Я сейчас. Тебе что-нибудь принести?
— А меня Йозеф зовут, — не обиделся алкаш, — можно Оз.
Оттолкнув его плечом, Сергей прошел в дверь бара и по каменной глухой лесенке спустился в погребок. Йозеф семенил за ним, что-то вежливо бормоча. В баре было накурено, несмотря на раннее утро, но чисто, видимо, нагваздать еще не успели после ночной уборки. Несколько посетителей нестройно переговаривались друг с другом, очевидно, все они были знакомы, так сказать, постояльцы. Иржи стоял за стойкой и протирал полотенцем перемытые стаканы.
— Сливовица здесь отличная, — бормотал за спиной Йозеф, — Бехеревка ничего, а из пива «Вельвет-14»… абсент не рекомендую… — он скорчил брезгливую рожу.
— Оз, отвали, — беззлобно бросил ему Иржи.
— Все-все-все… — ретировался алкаш, выставив руки вперед ладонями.
Сергей не спеша приблизился к стойке и обратился к бармену:
— Я хотел бы комнату снять.
— Сперва выпить, — улыбнулся Иржи, — потом все остальное.
— Хорошо. Кофе, пожалуйста. И телефон, если можно.
— Парень, ближайший автомат на шоссе. Два километра отсюда, — бармен развел руками, — а кофе… — он налил из кувшина тепловатую темную жидкость в пластмассовый стаканчик, — а кофе сколько угодно. Угощайтесь.
Сергей залпом выпил остывший противный кофе и взял еще один стаканчик для Лены. Купил бутылку минеральной воды. Его возлюбленной требовалась реанимация. По хорошему ее надо было бы покормить, но скорее всего ей сейчас кусок в горло не полезет. Вот займут комнату, она примет душ, отлежится, пока он сделает срочные дела, а потом они поедят. Ему тоже уже давно было пора подкрепиться. Но сначала дела. Волка ноги кормят. Волк должен быть голодный.
Москва. Центр.
Ставрогин, облаченный в дорогой строгий костюм, вошел в кабинет Шевцова. И в военной форме, и в «партикулярном платье» полковник выглядел одинаково элегантно.
— Его фамилия Чумаков, — доложил он с ходу, возвращаясь к прерванному разговору, — зовут Сергей. Мелкий аферист. В гостинице проживал с девушкой.
— Тоже аферистка? — усмехнулся генерал.
— Непохоже, — продолжал Ставрогин, — Шапошникова Елена. Москвичка. Номер Чумаков снимал по подложному паспорту. У девушки документы настоящие.
— На заработки приехали? — усмехнулся Шевцов.
— Да вроде. Мы сделали запрос по месту регистрации. Он детдомовский. Родственников нет. Где проживает, неизвестно. Вероятно, снимает жилье, а может, живет у девушки.
— Примаком, значит…
— Почему примаком? Он еще на ней не женился.
— Не женился, так подженился, — пошутил генерал и сам засмеялся своей шутке, которая показалась ему удачной. Полковник никак не отреагировал. Ему не всегда был понятен генеральский юмор. — Сейчас проверяем по криминалитету, — добавил он прежним тоном.
— Хорошо. Это все? — уточнил Шевцов.
— Нет. За ним идут баварцы.
— Кто? — генерал с интересом поднял на Ставрогина глаза.
— Питер Лорре и Хайнц Беглау. Они на трупе засветились. Оценщика в комиссионной лавке убили. Чумаков к нему заходил. Потом в гостинице, у Чумакова в номере, они напоролись на Эльзу.
— И что? — быстро спросил Шевцов.
— Слава Богу, с ней все в порядке, Сергей Анатольевич. Она защищалась. Хайнц ушел, а Питер убит…
— Плохо. — Шевцов потер переносицу.
— Потом Чумаков инсценировал в гостинице пожар и сбежал с девушкой. Там паника началась, и Эльза их потеряла.
— Кто инсценировал? Чумаков? — не поверил генерал.
— Да. Чумаков. Похоже, что-то заподозрил.
— Та-ак… — протянул Шевцов. — Детдомовец, говоришь… и заподозрил. — Он ненадолго задумался. — В Прагу для усиления перебрось дополнительную группу и передай: с баварцами работать на уничтожение. Что касается этого сукиного сына… вернее, сына полка… Все, что на него найдешь — мне на стол. Два дня хватит?
— Так точно, — отчеканил Ставрогин. — Если он столько протянет.
Лена сидела на кровати и смотрела на Сергея, который монотонно и однообразно мерил шагами комнату. От окна до двери и обратно. Снова дешевый гостиничный номер. Чужая кровать. Чужая страна. Лене было зябко и неуютно. Очень хотелось пить, но вода не утоляла жажды, а только разбавляла выпитое накануне. Сливовица осела в голове жидким свинцом, сделав ее налитой и тяжелой, как перезрелая тыква. Голова сильно болела и кружилась. Душило тупое надоевшее раздражение, накатывавшее вместе с приступами тошноты.
— День рождения! — Лена всхлипнула и ударила кулачками по коленкам, чуть не потеряв равновесие. — Нет, я не поняла. Это что, был мой день рождения?!
— Лен, извини. Так вышло… — Сергей чувствовал себя виноватым и даже не пытался этого скрыть, хотя он терпеть не мог чувствовать себя виноватым.
— Вышло… ничего себе, вышло! — взвизгнула Лена. — А тут что делаем? И вообще, где мы?! Что это за место такое поганое!
— Почему поганое?.. Нормальное… Мы немного здесь поживем. — Сергей подошел к ней и опустился на корточки рядом, ткнувшись лбом в ее голые девчоночьи коленки.
— А вещи? — смягчившись, напомнила Лена.
— Вещи?.. Ну что вещи… Понимаешь… в гостинице пожар начался. И нам пришлось уехать. Ты же спала… ничего не помнишь. Вон я прихватил кое-что в сумке… курточку твою взял. Яйца пришлось оставить…
— А свои ты случайно не забыл прихватить?! Чума, я похожа на дуру?
— Нет, ты самая умная из всех женщин, которых я знаю, — пряча улыбку, прошептал Сергей ей в коленки.
— Неужели?! Тогда что я с тобой здесь делаю?!
— А почему женщины вообще что-то делают? — невозмутимо ответил Сергей и снова зашагал туда-сюда по комнате, скрестив на груди руки.
— Да сядь ты! И, черт возьми, скажи мне, что происходит!
Он послушно присел рядом с ней на кровать и обнял за плечи. Она выглядела усталой, несчастной и обиженной. К тому же ее мучило похмелье. Сергей всегда очень тяжело переносил похмелье и старался по возможности себя до него не доводить.
Сам он редко напивался, что обычно помогало ему в жизни. Он предпочитал пиво, после которого похмелья не бывает.
— В неприятную историю мы попали, Ленок, — вздохнул Сергей.
— Это я уже поняла, — жестко сказала Лена, нервно передернув плечами. — Нас ищут? Полиция?
— Нет. Точнее… и она тоже. Нас, Ленок, многие ищут… Теперь, похоже, или грудь в крестах, или голова в кустах.
— Что ты мелешь… — отмахнулась она, сбросив с плеч его руки. — Я не хочу ни в кусты, ни в «Кресты»… И вообще, что ты все время делаешь?!
— Каламбур… — задумчиво пробормотал Сергей, оставив без внимания ее последний вопрос, и достал сотовый телефон. Сигнала не было.
Закрыть
— Откуда у тебя телефон? — Лена подозрительно прищурилась, но он и на этот вопрос не ответил.
— Лен, ты отдохни пока, прими душ, полежи… Короче, сиди здесь и никуда не выходи, ладно? Я скоро.
— Как всегда, — удрученно насупилась Лена и стала похожа на маленькую, потому что на ее умоляющих глазах выступили крупные детские слезы. Она была так расстроена, что даже не пыталась сохранять имидж взрослой женщины.
Оставшись одна, Лена вытерла слезы и уставилась в одну точку. Обида ее перешла сначала в горечь, а потом в злость. Но злая девочка выглядела столь же трогательно, как и обиженная. Она вскочила, прошлась туда-сюда но комнате, копируя Сергея, его легкую пружинистую походку, разворот плеч, голос:
— Успокойся, Ленок, — сказала она сама себе, — Все наладится. Все будет хорошо… Ты же знаешь, как я тебя люблю, — басила она за него. — Ты только жди… Я скоро… — Лена запнулась, припоминая его слова. — Я скоро… Я завтра… Я послезавтра… Пошел ты к черту! — добавила она от себя. — Надоели пустые слова! Почему нельзя просто жить?! Чтобы все, как у людей! Хочу свою семью. И детей! У меня даже квартира есть! Мог бы работать у дяди на складе в Мытищах. Дядя бы согласился тебя взять, если бы я попросила, а то и у мамы на фирме… да хоть бы и охранником. Чем плохо? Нормально бы жили… Сергей! Ты где, Сергей? — громко обратилась она к ушедшему Сергею. — Где тебя все время носит? Чем ты, идиот, всегда занят, какой ерундой?!! — Лена подошла к столу и в отчаянии треснула ладонями по его исцарапанной поверхности. — Нет, я все понимаю!.. Не дура. Просто так со мной поступать нельзя. Хватит с меня… Я и так слишком долго терпела. Лишних вопросов не задавала, не ныла, голову не морочила. Я даже не знаю, где ты живешь… В Прагу с тобой потащилась, не заходя домой. Думала, у тебя есть деньги… Обещал фантастические внеочередные каникулы. День рождения… А у самого денег на одно платье хватило да на три дня жизни… Лучше бы мы дома каникулы провели. Я бы хоть занятия не прогуляла… и деньги у меня дома есть… Но чем же ты все-таки занимаешься?.. А пусть… теперь занимайся, чем хочешь. Только без меня. Мое терпение лопнуло. Нужна буду — найдешь. Только тогда все будет на моих условиях!
Забыв про похмелье и дурное самочувствие, она проверила по очереди выдвижные ящики стола, в поисках какого-нибудь листа бумаги. Но нашла только мятый гостиничный счет, видимо, забытый предыдущими постояльцами и вовремя не убранный нерадивой горничной. «Вот так всегда в дешевых отелях! В номерах можно найти все что угодно! Даже порочащие документы… Наверняка в этой постели еще пару часов назад кувыркался какой-нибудь пьяница с потаскушкой… Жене бы его предъявить этот счет!.. А что если Сергей женат?.. Почему он пи разу не предложил мне пожениться?..»
Лена повертела листок в руках. С одной стороны было что-то напечатано по пунктам на чешском языке и стояла подпись шариковой ручкой, другая сторона была чистой. В поисках ручки она вытряхнула содержимое карманов куртки Сергея, которую он оставил на спинке стула. Оттуда выпал сотовый телефон, которого у него не было еще вчера, пакетик с зарядным устройством, куча какой-то ненужной мелочи, обломок карандаша и… чужой бумажник. А в нем пачка денег… Лена задумалась. Интересный ей достался мужчина… Говорят же, любовь зла…
В задумчивости она поднялась с пола, аккуратно повесила куртку на прежнее место и села за стол. Ей предстояло придумать прощальную записку. Вроде ничего сложного. Но ей хотелось найти несколько таких слов, чтобы задеть любимого за живое, чтобы он понял, как обидел ее и как перед ней виноват. И чтобы сразу бросился вдогонку за ней. Догнал и вернул. И предложил бы жениться. И чтобы потом было все, как она хочет. А это значит, как у нормальных людей.
Наконец, у нее получилась красивая складная фраза. Лена прочитала ее вслух, прилежно склонив набок головку с растрепанными волосами. Оставшись довольна прощальной запиской, она честно отсчитала половину денег из бумажника Бюргера и гордо покинула номер.
Сергей шел но обочине дороги, машинально отфутболивая ногой мелкие камушки. До таксофона он добрался через пятнадцать минут. Он снял трубку и набрал номер. — Я хочу дать срочное объявление. За любые деньги. Только чтобы срочно вышло. Что?.. Да… Диктую текст: «Продам золотую ручку «Ронсон». Оплата по договоренности. Номер телефона: 07-635-43-26.»
В кемпинге его ждала записка, написанная аккуратным почерком школьницы:
Я уезжаю домой. Я тебе не «Бони и Клайд». Целую, любимый.
Елена.
В это время Лена голосовала на обочине шоссе. И как это они не встретились? Видно, не судьба. Она села в первую же остановившуюся попутку, ехавшую в сторону Праги.
На железнодорожном вокзале царила обычная для всех вокзалов суета. Толпы отъезжающих, прибывших, провожающих и встречающих слились в единой неразберихе. Хорошее место, чтобы затеряться. Сергей бежал по перрону, оглядываясь и озираясь. Он старался по возможности не сталкиваться с нагруженными чемоданами и сумками людьми, чтобы не обращать на себя лишнего внимания. Конечно, при нем не было ручки, но мало ли что… Тем более, по его предположениям и расчетам Лена должна была появиться здесь. Наконец, он увидел ее и перешел на шаг. Она стояла на краю платформы у входа в вагон, маленькая, одинокая и несчастная, в своей коротенькой джинсовой курточке и мятом нарядном платье, будто бы ее день рождения так и не закончился и продолжалось разочарование, полученное вместо подарка. Что делать? Со всеми всегда происходит одно и то же. Только с каждым свое. Но ничего, еще немного — и он ее утешит.
Лена растерянно всматривалась в лица прохожих в надежде на утешение. И что увидит того, от кого убежала и кого теперь так ждала.
Сергей остановился. Его новый сотовый телефон издал незнакомую короткую трель. Ну вот. Начинается. И что это они так спешат? Нельзя было пять минут подождать?! Еще не вечер…
— Я звоню по объявлению, — сообщил низкий женский голос, глубокий и взрослый, совсем не такой, как у Лены. Сергей нахмурился, как это теперь не вовремя. Вот сейчас любимая его выбросит недокуренную сигарету, войдет в вагон, и поезд уйдет. И что тогда ему с этим делать? — Вы меня слышите? — настойчиво уточнил голос.
— Да, — рассеянно произнес Сергей, глядя на Лену.
— Я звоню по объявлению, — продолжал голос, — по поводу ручки «Ронсон». Речь идет о ручке с площади у Ратуши?
— Да, — кивнул Сергей, не сводя с Лены глаз. — Все правильно. Какая ваша цена?
— Один… — четко произнесла трубка.
— Один?.. — спросил он недоуменно.
— Вам мало одного миллиона?.. — удивленно воскликнул голос. — Хорошо. Полтора.
Сергей медленно опустил трубку и пораженно уставился на молодую женщину с ровными темными волосами. Она стояла совсем близко от Лены и разговаривала по сотовому телефону, как бы незаметно рассматривая проходящих мимо нее людей. Что-то смутно знакомое было в этой женщине. Сергей уже видел ее. Точно. Видел. Она была там, на площади. Он ее вспомнил. Он приложил трубку к уху, внимательно глядя на всех, кто был неподалеку от Лены.
— …в долларах! — отчеканил он в трубку.
— Естественно. Где встретимся? — спросила трубка низким голосом молодой женщины с темными волосами. Сергей будто бы слышал оба голоса одновременно. Это явно она! Та женщина, возле Лены.
— Пивная «У Черного вола» на Градчанах. Я буду у входа. С газетой.
— Прекрасно.
Он увидел, как женщина отключила телефон и переглянулась с мужчиной в полосатой рубашке с большим черным портфелем в руках.
Лена со злостью отбросила окурок и заплакала. У Сергея неприятно защемило в груди. Он хотел уже побежать, схватить ее в охапку, поцеловать, утешить. Он уже сделал шаг. Но снова остановился. Его телефон опять зазвонил.
— Да! — нетерпеливо бросил Сергей.
— По объявлению, — пробурчала трубка мужским голосом Хайнца.
— Хорошо. Очень хорошо, — быстро ответил Сергей, видя, как Лена поднимается в вагон. Поезд длинно фыркнул, выпуская пары. — Мы договоримся, если у вас есть два миллиона, — закончил он после паузы свою фразу.
Трубка молчала. В ней что-то неуверенно потрескивало.
— Эй! Вы меня слышите?! — повысил голос Сергей.
— Где… — коротко спросила трубка.
— «У Черного вола» на Градчанах. У входа. Я буду с газетой.
Закрыть
Сергей отключил телефон, в отчаянии глядя, как поезд медленно тронулся. «Поезд ушел…» — отметил он не без злой иронии.
Лена прошла по узкому коридорчику с зеленым ковровым покрытием к своему купе. Она плакала. Слезы катились по щекам и капали с подбородка. Разочарование душило ее и выходило слезами. Она села у окна, отодвинув кружевную крахмальную занавеску, и тихо, почти беззвучно всхлипнула. Может быть, Сергей просто опаздывал, и ей стоило выйти и подождать его на перроне? А если бы он так и не пришел, что тогда она стала бы делать? Где его искать? Возвращаться в кемпинг? Он наверняка уже оттуда уехал… Конечно, он поехал за ней…
Но куда? Лена поняла, что сделала глупость. Очередную глупость. Предыдущей глупостью было то, что она согласилась сюда приехать. А самой первой в череде этих глупостей было то, что она влюбилась не в того парня. Эта любовь сделала ее глупой.
В купе вошел мужчина в полосатой рубашке с большим черным портфелем.
— Добрый день, — приветливо поздоровался он, но Лена даже не взглянула на него. Ей не хотелось видеть никого, кроме Сергея.
Мужчина поставил портфель на полку и вышел из купе, на ходу вынимая сотовый телефон из кармана светлых свободных брюк.
— Я на месте, — тихо сказал он в трубку. — Его нет. Она пока одна… Понял.
Лена почему-то услышала его последние слова. В голове шевельнулось какое-то странное и ужасное ощущение призрачной догадки, что ее попутчик говорил о них с Сергеем. Это была смутная неоформившаяся мысль на уровне подсознания, которая ввергла ее в состояние жуткой фатальной неизбежности… и в свете последних событий… и странные поступки Сергея в течение последних суток… и все такое… и вообще… Кровь отлила от головы. Сердце сжалось выпавшим из гнезда птенцом. Лена инстинктивно забилась в угол купе, забравшись с ногами на полку, в ожидании чего-то необратимого, неизбежного и кошмарного. «Сережа… ты где…» — билась в обескровленной голове отчаянная мысль…
Кемпинг дремал в ленивой дневной тишине. Всю дорогу в такси Сергей напряженно думал и пришел к выводу, что это даже хорошо, что Лена уехала. Жаль, конечно, что уехала она обиженной, но ничего не поделаешь. Обиженная и живая — это куда лучше, чем радостная и мертвая. Поезд, конечно, ушел, но это ведь не его поезд… Главное сейчас, чтобы она находилась от него подальше. Он шел на риск, но не хотел рисковать ее жизнью. Он разыщет ее потом, когда получит деньги и выпутается из этой скверной истории. Он утешит ее, обрадует и удивит. Они задним числом отпразднуют ее день рождения. Говорят, заранее нельзя отмечать, а после — сколько угодно.
Сергей спустился в бар-погребок, взял кружку пива с какой-то дешевой едой и вновь погрузился в раздумья.
Иржи посмеивался над ним за своей стойкой, что, мол, нахохлился, как хворый петух, сбежала твоя курочка? Но Сергей оставил его неозвученные ухмылки без внимания. Да и мало ли над чем он мог ухмыляться? Может, у него такая манера общения. Привык тут… с алкашами…
Йозеф материализовался за столиком ненавязчиво и тактично, нацепив на лицо самую подобострастную из своих улыбок.
— Оз! — окликнул его бармен. — Пошел вон.
— Пусть сидит, — остановил его Сергей, — дай ему «четырнадцатку», — и добавил, припомнив, — с мягким вкусом…
Йозеф гордо залился нездоровым румянцем, мол, вот, приличный человек предлагает с ним выпить. Глаза лихорадочно заблестели, мятое потасканное лицо приобрело какое-то неподдельно-значимое выражение, словно он собирался попить пивка на свои собственные деньги, да еще и приятеля пригласил. Но в то же время в нем светилась искренняя благодарность и что-то еще такое, и что-то еще… мол, твой я теперь с потрохами. Проси, что хочешь. Но когда Иржи поставил перед ним потную кружку и тот схватился за нее заметно трясущимися руками, Сергей вдруг накрыл кружку ладонью. Алкаш отдернул руки и недоуменно посмотрел на своего благодетеля. — Сначала разговор… — тихо и жестко сказал Сергей.
На углу возле пивной «У Черного вола» появился человек в легкой куртке и джинсах. Волосы на затылке схвачены в хвост. Выше среднего роста. В руках газета.
«А вот и он… Только что-то осунулся и дергается как-то уж больно заметно. Хотя понятно. Волнуется… Идиот. Он даже не знает, куда полез», — думала Анна, наблюдая за парнем из своей машины. Он помнился ей не таким. Неужели волнение так его изменило? Или это ее память в свете последних печальных событий играет с ней злые шутки?
Остановившись неподалеку, она решила сначала присмотреться к нему со стороны. Он мог быть не один. Он вообще мог быть подставным лицом.
Парень озирался, вертел головой и, по мнению Анны, вел себя несолидно. На вора и вымогателя он был не похож. Вдруг рядом с ним резко затормозил минивен. И так же быстро отъехал. Парня не было. На асфальте валялась газета…
Несколько машин сорвались с места одновременно вдогонку за минивеном. Его вели какое-то время, не давая возможности оторваться, но и не привлекая внимания. При въезде в тоннель он был «отрезан» настигшими его машинами с двух сторон.
Спустя секунду темнота тоннеля взорвалась короткими вспышками автоматных очередей. И сразу наступила тишина. У тоннеля мгновенно образовалась пробка.
Бросив свою машину, Анна побежала по тоннелю пешком. Открыв боковую дверь обстрелянного минивена, она чуть не задохнулась пороховым дымом. В салоне все было усыпано автоматными гильзами и три трупа, так ей, по крайней мере, показалось. Один упал лицом на руль, и руки его повисли. Анна узнала Хайнца. Другой, с перекошенным окровавленным ртом и распахнутыми остекленевшими глазами, неестественно вытянулся на боку на заднем сиденье.
Третий лежал в проходе ничком, уткнувшись лицом в ладони. Это был якобы тот самый неизвестный ловкач, к которому попал контейнер… Вдруг его плечи дрогнули, и раздалось тихое жалобное повизгивание. Анна схватила его за шиворот и встряхнула. Он завизжал, что есть силы, закрыв голову руками.
— С днем рождения! — усмехнулась она. — Давай, вылезай наружу! Не бойся!
Возле темно-синего «опеля» Анны стояла старенькая «шкода» неопределенного цвета, позаимствованная Сергеем у Иржи за небольшую долю бюргеровских денег, великодушно оставленных ему Леной. Нацепив темные очки, забытые хозяином в бардачке, Сергей с интересом наблюдал, как уже знакомая ему женщина с темными волосами вывела едва живого, перепуганного Йозефа из тоннеля и бесцеремонно втолкнула в свою машину. Слава Богу, он остался в живых. Хотя за его жизнь никто не дал бы и ломаного гроша, все же брать лишний грех на душу не хотелось. Ему хватило и лавочника.
«Шкода» преследовала «опель» по улицам Праги. Сергей прокручивал в голове последние события. Как стоял он неподалеку от пивной «У Черного вола» среди туристов и отдыхающих, коротко подстриженный и переодетый в другую одежду. Его практически не узнать. Зато Йозеф выглядел в точности, как он прежде, настоящий его двойник. Сначала следили за ним, теперь он сам следил за женщиной с темными волосами. На один шаг он ее опережал. Он уже вошел в раж, и ему нравилось опережать. Однако он так и не получил обещанных денег, и это не давало ему покоя. Оговоренная сумма будоражила его воображение своей невообразимой величиной. Отказаться от нее было совершенно невозможно даже в свете происходящих событий.
Москва. Центр.
За окнами сгущались ранние сумерки. Ставрогин вошел в кабинет Шевцова.
— Ну, что? Илья? — генерал поднялся из-за стола и вышел навстречу.
— Нет ничего, Сергей Анатольевич. Нет ничего, за что можно было бы зацепиться.
Закрыть
Они вышли из генеральского кабинета и направились в ситуационную комнату. Шевцов разместился в одном из кресел, установленных полукругом напротив настенных экранов. Ставрогин протянул оператору папку с документами и уселся рядом. Дежурный погасил свет.
На экранах появились школьные фотографии Сергея Чумакова из детского дома.
— Учился хорошо, — начал полковник, — хотел поступать в Суворовское… Мечтал стать разведчиком. Интересно, откуда у него оперативные навыки? Может, деньги и все остальное только прикрытие?
— Не думаю… — покачал головой генерал, — просто изворотливый, щенок… А что с девушкой?
— Пока ничего. Разрабатываем.
— Кто у нас ближе к Праге из чистильщиков?
— Турок, — доложил Ставрогин.
— Ладно… — Шевцов поморщился. — Пусть будет Турок. Жалко, конечно, мальчишку. Но сам напросился… Так, что дальше?
На экране возникло фото из личного дела: Сергей в военной форме. Ставрогин комментировал:
— Служил в Афгане… Восемьдесят восьмой-восемьдесят девятый годы. Какие-то он там аферы крутил с местными… Вроде мебель из казармы, что ли, продавал… Хотели за мошенничество судить, но он как раз попал на боевую операцию и показал себя с наилучшей стороны… Ранение было серьезное… К награде его не представили, но решили замять криминал… Хотя, конечно, он отличился. После армии связался с братвой и, как водится, задолжал деньги… Ну, дальше разборки. Три дня дали, чтобы вернул долг. Он и сбежал…
Комментарии Ставрогина прервал телефонный звонок.
Оператор остановил запись, снял трубку и передал Ставрогину.
— Это вас, товарищ полковник.
— Да, я… Я сказал: меня ни для кого нет! — рявкнул Ставрогин. — Что?! — он изменился в лице. — Это Чумаков…
Оператор включил полный свет. За окнами уже была ночь.
Сергей следил за незнакомкой в темно-синем «опеле» до вечера. До темноты. До тех пор, пока она не скрылась в гостинице. А уже одурачить администратора и швейцара лично для него не представляло особенного труда. Так же легко он проник и в ее номер. Комната была пуста. За закрытой дверью ванной шумела вода.
Он сидел, развалившись у журнального столика в кресле, когда Анна вышла после душа в одних тонких белых трусиках и с полотенцем на голове.
— Привет, — весело поздоровался Сергей, — думаю, ты догадалась, кто я?
— Я могу одеться? — холодно ответила Анна вместо приветствия и подошла к нему совсем близко.
— Да ладно… Так лучше, — улыбнулся Сергей, щелкнув резинкой на ее трусах.
Анна медленно, как в танце, повернулась к незваному гостю спиной, как-то легко, грациозно ударила его ногой в грудь. От неожиданности он потерял равновесие и повалился на пол вместе с креслом. Анна стремительно прыгнула на него, прижала ловким натренированным телом и провела удушающий захват, сдавив горло полами его же куртки. Теперь она узнала его.
— Ты что о себе думаешь, урод?! — прошептала она ему прямо в лицо, обдав свежим запахом зубной пасты, шампуня, мыла и чего-то неуловимо-женского… А может, ненависти?.. — Сначала человек из-за тебя погибает, потом ты приходишь к его жене…
Сергей захрипел и засмеялся одновременно, инстинктивно подавшись вперед и вдыхая ее запах. Все женщины пахнут одинаково после душа. Одинаково и желанно… Он крепко обнял ее одной рукой, ограничив таким образом свободу ее движений, другой похлопал себя по куртке. Во всяком случае, драться с ней он не собирался. Она отпустила его и вытащила из внутреннего кармана ручку.
Сергей поднялся с пола, оправился, поставил на место кресло и вальяжно уселся, потирая шею ладонью. Он, посмеиваясь, наблюдал за Анной, которая тем временем облачилась в халат и сняла с головы мокрое полотенце.
— Надо же, а ты профессионалка. Уложила меня в два счета… И даже полотенце не раскрутилось… А вот халат ты зря надела, я только…
— Где контейнер? — перебила его Анна.
— Если со мной что случится, — развел руками Сергей, — он попадет к этим… Ну, ты их видела.
— Чего ты хочешь? — резко спросила она.
— Вот, так… — Сергей побарабанил пальцами по подлокотникам, — бери трубу и набирай своего… генерал он там у вас, или кто… Главного, короче.
— Это невозможно! — отрезала Анна. — Если завтра в десять утра деньги не доставят, куда я скажу, — Сергей выдержал короткую паузу, — я отдам контейнер им…
Анна подумала с минуту, отвернувшись к окну. Потом решительно взяла телефон и набрала номер.
— Алло… Это Катаржина. Передай пану Крейше, что пациент хочет говорить именно с ним. Я прекрасно знаю правила пана доктора, но случай особый… Мы будем ждать…
Положив трубку, она оценивающе посмотрела на гостя.
— А это твой муж, что ли? — Сергей заметил на столике фотографию в рамке.
Она и бюргер обнявшись. Оба красивые, загорелые, на счастливых лицах солнечные улыбки. Анна грубо вырвала у него фото, но ничего не сказала, боясь разрыдаться при этом наглеце.
Москва. Центр.
— Это Чумаков! — удивленно повторил Ставрогин, включая громкую связь. Лицо его приняло сосредоточенное выражение. — Зачем ты вместо себя человека подставил? — сказал он в микрофон с укором в голосе. — Мы бы тебе ничего плохого не сделали.
Шевцов внимательно слушал, наклонившись вперед.
— Ну, да, — раздался из динамиков усиленный аппаратурой голос Сергея, — это я уже понял. Предлагаю встретиться еще раз. Если будет какая-то лажа, контейнер уничтожу на ваших глазах.
— Предлагай место, — вздохнул Ставрогин и посмотрел на Шевцова.
— Высотка есть около набережной… Так вот, на крыше. Деньги пусть принесет эта ваша подруга. К десяти утра. Теперь ручка стоит три миллиона.
— Хорошо, — как-то уж очень охотно согласился Ставрогин, — но деньги принесет другой человек.
— Договорились! — Сергей положил трубку и повернулся к Анне. — Начальство тобой недовольно, — сказал он весело, — вместо тебя кого-то другого пришлют.
Чумаков взял у нее ручку и, не оглядываясь, вышел из номера.
Турок сидел на диване перед телевизором. Он недавно вышел из душа и теребил пятерней густые мокрые волосы. Его немолодое, но упругое и сильное тело было покрыто шрамами от ножевых и огнестрельных ранений. Поигрывая мощными голыми бицепсами, он налил себе белого вина и откинулся на подушки. На столике перед ним зажужжал пейджер. Не выпуская бокала из рук, Турок наклонился и прочитал сообщение.
«ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК В ПРАГЕ. ДАННЫЕ В ГОСТИНИЦЕ «САВОЙ»».
Турок выключил телевизор и начал медленно одеваться… Уже ночью он сидел в самолете, катившем по посадочной полосе… Покинув аэропорт, он остановил такси, которое помчало его в Прагу.
Москва. Центр.
Генерал пил утренний кофе в своем кабинете, когда в него без стука вошел Ставрогин.
— С добрым утром, Илья, — кивнул Шевцов в ответ на его приветствие, — кофе будешь?
— Давай, — согласился полковник, бросив короткий взгляд на секретаря, — самое время кофейку попить.
Секретарь устанавливал телефон спутниковой связи:
— «Поиск», ответьте центру, как слышно?
— Слышу, центр. А как меня? — донеслось из трубки.
— Нормально, — кивнул секретарь.
— Дайте мне трубку, — протянул руку Ставрогин, отхлебнув кофе и отставив в сторону чашку. — «Поиск», говорит первый.
Закрыть
— Слушаю «Поиск», — ответила из трубки Анна. — У нас все готово. Его пока нет. Ждем.
— Докладывать каждые пять минут, — полковник положил трубку и допил кофе.
Анна припарковала машину на набережной Влтавы. Слева отлично просматривалось высотное здание, на крыше которого была назначена встреча. Из машины Анна не видела его верха. На коленях ее лежал спутниковый телефон, а открытый и подключенный ноутбук размещался на соседнем сиденье.
Мимо нее с непроницаемым выражением лица прошел Турок с кейсом в руке и незаметно кивнул ей. Его ледяной взгляд на мгновение сделался приветливым. Одновременно на мониторе ноутбука появилась пульсирующая красная точка — в кейс был вмонтирован датчик слежения. Турок приблизился к высотке и скрылся в подъезде. Сработал спутниковый телефон.
— Да… Да, поняла, до связи, — тихо сказала Анна в трубку, не отрывая взгляда от перемещающегося на мониторе радиомаячка.
Сергей в застегнутой наглухо куртке с ярко-красным рюкзаком за спиной стоял у самого края крыши. Из пожарного выхода появился немолодой мужчина с кейсом и направился прямо к нему. Мужчина приближался, а Сергей демонстративно поигрывал золотой ручкой «Ронсон», подбрасывая ее прямо над пропастью.
— Стой! — остановил он мужчину предупредительным жестом. — Открой чемодан!
— Что, прямо здесь? — уточнил тот безразличным тоном и послушно застыл на месте.
— Да. Прямо здесь, — утвердительно кивнул Сергей, — поставь и отойди.
Мужчина равнодушно пожал плечами, открыл кейс, положил его на шероховатую поверхность крыши так, чтобы было видно его содержимое, и отступил на несколько шагов. Сергей, не сводя с него глаз, осторожно подошел к кейсу, закрыл, и бросил ручку мужчине. Тот ловко поймал ее, раскрутил и, убедившись, что контейнер на месте, спрятал в карман.
— Все, контейнер у нас! — громко передала Анна в трубку спутникового телефона, глядя на монитор.
Москва. Центр.
— Контейнер у нас! — кивнул генералу Ставрогин и добавил в трубку: — Эльза, вам отбой. Дальше работает Турок.
Мужчина медленно приближался к Сергею. Его спокойное лицо ничего не выражало. Оно казалось бы почти мертвым, если бы не живые, внимательные и чуткие глаза зверя.
— Все, все… — скривился мужчина в улыбке мутанта, — молодец… Теперь иди сюда…
Он нарочито медленно, без резких движений, чтобы не спугнуть парня, достал из-за пояса пистолет с привернутым глушителем, направил его на Сергея…
Тот замер на миг, словно поддавшись гипнозу черного зрачка пистолета, сделал шаг назад и… упал вниз.
Когда Турок подбежал к краю крыши, он увидел расправляющееся на его глазах красное крыло парашюта. Он рефлекторно повел стволом в сторону цели, но тут же взял себя в руки. Еще не вечер…
Огромная птица с красным крылом летела над Влтавой, сужая круги. Гулявшие по набережной люди подняли головы и замахали руками, смеясь и одобрительно крича. Удивленная их реакцией Анна выглянула в окно автомобиля и увидела парашютиста. Медленно опускаясь, кровавая птица кружила прямо над ней на одном крыле, словно другое было подбито. Не в силах оторвать глаз от завораживающего зрелища, она, как околдованная, шарила руками в поисках телефона, который по-прежнему лежал у нее на коленях.
— Он улетел! — крикнула она в трубку. — Он на парашюте улетел! Он прыгнул с крыши… с парашютом…
Сергей опустился на землю под радостные возгласы гуляющей публики. Волшебный полет завершился полным триумфом. Он собрал аншлаг. Зеваки встретили его бурными аплодисментами, переходящими в овации. Польщенный вниманием Сергей несколько раз ловко поклонился толпе. Запихнув парашют в багажник «шкоды», он небрежно швырнул кейс на сиденье, прыгнул за руль и рванул с места, как автогонщик.
Сбитая с толку Анна перевела взгляд на монитор. Компьютер показывал схему Праги: красная точка, петляя по коротким улицам, быстро ползла к границам города.
Через минуту Турок подошел к ее синему «опелю» и заглянул в окно. Анна увидела его недоброе жесткое лицо.
— Где он? — безразличным голосом спросил Турок.
— Едет по набережной, — кивнула на компьютер Анна, успевшая взять себя в руки.
— Никуда не денется, — бросил Турок и скрылся в толпе, которая вдруг выросла и умножилась, привлеченная эффектным трюком.
Москва. Центр.
Полковник Ставрогин стоял посреди генеральского кабинета с телефоном в руке. Вид у него был несколько растерянный.
— Ну, что там, Илья? — нетерпеливо напомнил о себе генерал.
— Эльза говорит, на парашюте улетел… Какой еще парашют?! — крикнул он в трубку.
— Ну-ка, Илья, дай-ка сюда. — Шевцов взял трубку, выслушал рассказ Анны и улыбнулся. — Н-да-а, — протянул он и вернул полковнику трубку. — Прекрасная работа, Эльза, — похвалил агента Ставрогин, — можете отдыхать.
— А что будет с ним?.. — спросила Анна.
— Никуда не денется, — повторил Ставрогин слова Турка, — я дал приказ на зачистку…
— Отставить! — вдруг перебил Шевцов, хлопнув ладонями по столу.
Застыв на полуслове, Ставрогин посмотрел на Шевцова.
— Не понял…
— А чего тут понимать, Илья? Парнишка уж больно шустрый. Обошел нас по всем статьям. Тебе разве не хочется посмотреть на этого ловкача?
Сергей в состоянии эйфории мчался по трассе, включив музыку на полную громкость. Предвкушение сладкого будущего возбуждало его и будоражило воображение.
Вдруг слева навис черный лакированный бок джипа. Темные непроницаемые стекла цвета смерти. После первого же удара хлипкая «шкода» покатилась в кювет, но приземлилась удачно, на колеса. Сергея завертело, как скомканную бумажку в лотерейном барабане, однако он мгновенно сгруппировался и выскочил из машины, как только та остановилась. Он побежал по полю, слыша рев мотора у себя за спиной.
Нечеловеческой силы удар в спину отбросил его, как мячик, на несколько метров вперед. По инерции он вскочил и снова неловко побежал, приволакивая ногу. Собственно, это уже нельзя было назвать бегом, он через шаг наклонялся, помогая себе руками. И опять удар бампером. Сергей упал вниз лицом, захлебываясь собственной кровью вперемешку с землей. В глазах темнота, руки и ноги перестали ему подчиняться. Его стоны потонули в реве мотора. Краем глаза он все же видел, как джип нарезает круги, разворачиваясь капотом в его сторону. Газует. Сейчас сорвется с места и раздавит его, как червя. Сергей прекратил трепыхаться и замер. Он вспомнил кладбище, вырытую своими руками могилу, ночь…
«Ладно, — подумал он, — по крайней мере теперь меня не похоронят заживо…»
Вдруг джип замер на месте. Стих рев мотора. Внутри в салоне звонил телефон.
— Слушаю, — сказал Турок.
— Отбой, — раздался в трубке недовольный голос Анны, — оставь мальчишку. Если он еще жив…
— Сейчас проверю… — Турок с сомнением посмотрел на замершее впереди у колес его джипа полумертвое существо.
Он вылез из машины и подошел к Сергею. Перевернув безжизненное, разбитое тело лицом к небу, он дотронулся кончиками пальцев до шеи Сергея. Яремная вена отозвалась слабым толчком. Жив…