Я ж тут был в плену. В снежном. Как раз когда все эти снегопады были, под-новогодние. А мы в Де-Кастри поехали, на моем крузаке. Туда нормально добрались, лишь иногда снежок шел, да и то так, мелочь одна. А вот назад… Нас предупредили, мол, буран, метель, снег на несколько дней зарядит. Но утром проснулись, смотрим, дорога, вроде, нормальная. И решили, что успеем, хотя бы до Ягодного дотянем, а там видно будет.
Выехали. Ты ж ездила, видела, что там за дорога летом. А зимой получше, почти хорошо, поутоптанней, грузовые эти, трубовозы ездят, укатывают, ям почти нет. На моей машине – в самый раз. Снег сначала как-то тихо шел, потом усилился. Но мы нормально ехали, пробивались без особых усилий.
Но потом смотрю, снег все сильнее. И давит, и давит. Понимаешь, там же морской климат, влажность эта специфическая, не наша. У нас все же больше континентальный климат, вся влага – она речная, пресная, от Амура. А там – море. Там снег не хлопьями падает, а комьями, склеенными с кулак размером. И он не падает вокруг, он превращает машину в снеговика, налипает, скатывается. Когда идет наш, обычный снег, машина просто расталкивает его, откидывает в разные стороны, на манер грейдера. А тут… тут он просто укутывает, облепляет тебя со всех сторон. И впереди, перед машиной ком собирается, плотный, утрамбованный, который – как стена, не столкнешь, не вытолкнешь.
Еще и место такое, ложбина, равнина между сопками. Труба. Туда слетается всё, что идет вокруг. Когда там ветры гуляют, то по этой трубе ехать невозможно. Вот, пожары там лет двадцать назад были, слышала? Тогда в миг все сгорело. Труба же. Чуть ветер поддул – и огонь стеной пошел. За несколько часов тысячи гектаров выжгло, никто и охнуть не успел. Пожарные, спасатели – какой там!
Так это, равнина. По этой же равнине идет дорогая новая, помнишь? А там почвы странные, болотистые, разъезжающиеся. Еще летом все колышки, которые по краям дороги ставят, посъезжали вниз, за обочину. Что весной будет – даже не представляю. Но это ладно, это, может, подсыпят, пройдут тяжелой техникой, восстановят. А вот снег… Он же там все сравнял. Едешь и не знаешь, по дороге едешь или уже свернул с неё. Снег – в метр, а то и больше, и хрен пойми.
Мы сначала пробивались. Едем, смотрю, автобус стоит. Просто стоит, не заведенный, как-будто пустой. Ну мы решили рядом остановиться ненадолго, воды попить да решить, что дальше делать, ехать-нет. Стоим. Минут пять стояли. Вдруг из автобуса выходит мужик. Подходит, вижу - совсем замерз. Вконец. Руки синие, губы синие.
Подходит к моему окну: "З… зз… закурить не найдется?". И вижу, колотит его прям. Обычный такой мужик, лет под шестьдесят, пенсионер уже, наверное. Мои пассажирки тоже увидели, в каком он состоянии, говорят "садитесь". Он: "Да нет, нет, вы мне что-нибудь горячее дайте, если есть. Я нормально, я…". "Садитесь, - говорю. – Совсем же уже замерз". Мужик помялся немного и пошел вокруг, садиться в нашу машину.
Оказывается, у него что-то с зажиганием там случилось. Не мог вообще завести, потому и сидел в холодной машине. Не подобрали бы мы его тогда, он бы через час точно замерз.
Ну, в общем, посовещались, посмотрели на погоду и решили все же дальше ехать. Машина-то у меня хорошая, вижу, что идет еще вполне. Решили ползти до перевала.
Проехали еще сколько. До перевала добрались, копали пару раз, правда. Помощь, конечно, нужна в дороге, а у меня пассажиры – женщины, да этот старый мужик, много ли они помогут. Но старались, гребли. Выбрались на перевал, там уже народ собираться начал, тот, у кого машинки послабее или фуры груженые. Ясное дело, засядут где-нибудь, а вдруг метель усилится. Лучше переждать.
В принципе, можно было там остаться. Но мы так посмотрели, народ поспрашивали. Говорят, пробьетесь до Ягодного, вполне. Дальше – неизвестно, но до Ягодного - точно. Мы и поехали.
А этот снег… Он вообще пеленой пошел. При этом, понимаешь, ветра нет, вообще, просто эти огромные хлопья мокрого снега. Он падает и сразу становится настом. Я бился, бился, а потом смотрю, всё, не тянет машина. Мы уже перестали даже хоть как-то вперед пробираться, только если копали. И я решил встать.
За нами еще уазик ехал. Потом выяснил, там какие-то чиновники из администрации районной добирались. Он нас объехал и вперед пошел. Как выяснилось, не далеко ушел, километра на три.
Ну, а мы встали. Снега – под окна… Слава богу, у меня с собой спутниковый телефон был. Звоню местным эмчеэсникам, говорю, так и так. А мне в ответ таким спокойным-спокойным, равнодушным голосом: "Ну, а чиво поехали? Теперь стойте. Не знаю, когда техника выйдет. Ждите. Ничего не знаю". Я тогда позвонил жене, объяснил ситуацию и "дорогая, теперь вся надежда на тебя. Поднимай краевых".
И стали ждать. Из еды – у одной женщины "подарки" были, набрала. Колбасы всякой, сыра. Вода была сладкая, газировка какая-то. Нормально, с голоду бы не умерли. Топливо вот только… Но мы включали машину только тогда, когда совсем уже холодно становилось. Прогреем, протопим и опять выключаем. Хорошо, заправился до выезда, а то б и не знаю даже.
Ночь простояли. Утром проснулись, вокруг – красота. Беленькое такое все, свежее. Далеко сопки видно, солнышко яркое. И снег прекратился. Я машину обкопал, чтоб выходить хоть можно было, попрыгать, ноги размять. Ну и у меня же женщины, я им типа туалетную кабинку выкопал поодаль, чуть ли не с сиденьем (смеется).
Дозвонился жене. Она говорит, что ей сначала тоже сказали, что ничем помочь не могут, так она как-то умудрилась до самых главных начальников добраться, скандал устроила. Дескать, люди в снежном плену, без еды, без питья, замерзают, а вы тут… Сразу начали реагировать. Отправили каких-то военных, в этом же районе какое-то предприятие разработки ведет, у них тяжелую технику позаимствовали. Скоро, говорит, и до вас доберутся.
Ждали мы, ждали. Понимаю, что что-то долго они. Звоню местным МЧС, спрашиваю. Они говорят, мол, а что это вы, мы же уже все прочистили. И объясняют, что техника дошла до места скопления машин… А я-то понимаю, что это они до перевала дошли, а до нас еще километров пять. Сказал ему, пообещал разобраться. Ну, а нам опять ждать.
В общем, тридцать часов так просидели.
А потом слышу – шум. Смотрю, тяжеленный грейдер идет. Давно я таких не видел. Добрался до нас, водитель говорит, что он один раз пройдет, до Ягодного, в одну лишь сторону. Т.е. дорогу он пробил, а вы – как хотите. Ну что делать… Решили добираться до перевала, назад, там хоть люди.
Как же мы копали! Ты бы видела. Пробивались чуть ли не через метр. А навстречу – идиоты! – фуры! Эти дуры груженые прут по грейдерным следам, нихрена не соображают. Грейдер, ему же все равно, где делать дорогу. Он видит: справа - верхушка елки, слева – верхушка елки, значит, между ними и есть дорога. А дорога вообще не понять где! И если для грейдера все равно, где ехать, то машина, как только с дорожного полотна съезжает, сразу проваливается. Грейдер на гусеницах прошел, а ты на своих колесах, да с грузом… Хрен потом выберешься.
Кааак они эту полосу грейдерную разбили, черти! Матерился так…
Короче, добрались мы. Там, на перевале, народу еще больше стало. Охотники какие-то выбрались сюда же, у них консервы, чай. Автобус один пришел, маленький. Водитель – парнишка лет двадцати пяти. Взялся за деньги народ везти, из которого большая часть – женщины. Говорит, у них ни еды, ни воды не было, только снег да полпачки печенья. И топливо начало заканчиваться. Тогда один из пассажиров, военный какой-то, пошел пешком до ближайшей деревеньки. По снегу этому, по метели – километров пять шел. Добрался, там ему местные дали канистру с бензином и лыжи, и он вернулся по снегу назад, к автобусу!
К этому времени уже грейдер прошел, и они на этой канистре до перевала доползли.
Нас тоже обогрели, накормили, мы своей колбасой кого-то угостили. И ты знаешь, вот так приятно стало там. Все помогают, друг с другом едой делятся, бензин разливают, откапывают соседей, костры жгут, чтоб согреться, что-то шутят даже...
Чуть позже народ решил за фурами ехать, ну, не стоять же здесь всю жизнь. Начали пробиваться потихоньку, прокапывать дорогу. А у меня лопата была, ну та, которой мы откапывались. Большая такая, но легкая, жестяная. Я ее, конечно, давал людям, чтоб копали. Она как переходящее знамя, из рук в руки ходила. А сам так устал, тут еще этот гул, гам, выхлопные газы, морозец… В общем, уснул я. Но неспокойно, просыпался постоянно. И так забавно: проснусь – лопата о машину оперта, проснусь – нет лопаты, снова проснусь – опять на месте. Возвращалась… Она в конце как вентилятор стала, в лопасти превратилась, в разные стороны вывернутые. Так народ копал.
А потом и мы до Ягодного пробились...
Никогда у меня такой поездки не было.