Высокогорный Хой, конечный пункт экскурсий на озеро Кезеной-Ам, ещё называют Мёртвым городом и Селением Стражников. Он стоит в 1846 метрах над уровнем моря, на горе Шимара в Андийском хребте, рассечённом здесь глубокой долиной речки Ансалты.
Само слово "хой" значит "стража", и современные гиды аттестуют этот юрт как чуть ли не тренировочный лагерь лучших на Кавказе джигитов. Более вероятно, что Хой просто начинался со сторожевого поста на границе чеченских и аварских владений, когда Чингисхан и Тамерлан опустошили плоскость, загнав вайнахов обратно на гиблые кручи.
Первыми жителями тревожного пограничья стали 7 семейств, мужчин в которых звали Амин, Алхаст, Ангут, Баьллиг, Утулкх, Лекъа и Гези. От них произошли 7 гар (родов), образовавших тейп (клан) хой, в свою очередь ставший частью тукхума (племени) Чеберлой, населявшего высокогорья над лесистой Ичкерией. Отктровенно говоря, Хой был совсем не типичным горным селом - ведь в большинстве своём такие аулы были совсем невелики, 20-30 дворов, здесь же к концу 19 века было 195 дворов и более 2000 жителей. Таких огромных селений и в нынешней Горной Чечне не найти, так что совсем не мудрено, что Хой часто называют городом.
Население его, правда, ещё в 19 веке упёрлось в потолок - молодёжь массово спускалась в Сержень-Юрт, Курчалой, Чечен-Аул и Бердыкёль (Комсомольское). Ну а Мёртвым этот город стал, само собой, в 1944 году, когда за одну ночь всех чеченцев и ингушей выгнали из родных домов да повели на станции, к теплушкам в Казахстан. В 1958, когда изгнание кончилось и реабилитированные вайнахи вернулись на родину, большинство горных сёл уже не возродились - в одних местах пишут, что на поселение в горах действовал негласный запрет, а в других - что чеченцам и самим туда было не надо: выход на плоскость был для них такой же многовековой мечтой, как для России выход к морю, депортация научила их жить в степи, и вайнахи попросту перестали быть горцами.
195 дворов Хоя же продолжали лежать в руинах над ущельем Ансалта, пока кому-то из хозяев Фонда Кадыров пришла в голову идея полностью отстроить Хой в качестве музея. И вот, буквально с года на год, Селение Стражников подняли из руин. Рады этому были далеко не все, и, скажем, наш гид Ксения с искренней досадой в голосе называла Хой не иначе как "уже не древний город". Новый Хой получился довольно зрелищным, и по мне так правильнее всего было бы половину аула восстановить, а половину оставить как было.
Вход в Уженедревний Город платный - рублей 100 или 150. Чуть ниже ворот - родник, центр жизни любого аула, питавший его арыки.
По стенам развешаны цитаты из чеченского кодекса чести къонахалла. Здесь приведу, пожалуй, самую актуальную для современных горячих кавказских ребят. Наш водитель Мага, впрочем, пояснил, что къонах ("витязь", "добрый молодец") - это почти недостижимый идеал, настоящих кьонахов на всю Чечню раз два и обчёлся, и даже само это слово столь громкое, что просто как похвалу (в значнии "молодец мужЫк!") чеченцы его не используют.
Ну а вот так выглядит сам Уженедревний Город на фоне высочайшей чеченской горы Тебулосмта (4493м):
И хотя новодельность, конечно, очевидна, всё же сам пейзаж кавказского аула узнаётся. Если ободрать с улиц Хоя плитку, заляпать заборы кизяком, увешать окна разноцветными коврами и гирляндами сушащегося белья, да натянуть проводов с трансформаторами и спутниковыми тарелками - получится вполне правдоподобная картина:
В некоторых домах хорошо видны различия старой и новой кладки. Старая - безрастворная: бесконечные войны сделали одним из важнейших требований к вайнахской сакле восстановимость. На старом проверенном месте и из готовых камней такая складывалась за неделю, а значит за пару недель разорённый набегом аул полностью возвращался к жизни. Реплики домов, конечно, строились уже на растворе, но главное, пожалуй, отступление от канона - даже не стены, а крыши.
В типичной вайнахской сакле они делались без несущих балок: между стен устанавливались прутья, поверх них клался настил из древесной коры, а на нём раскатывался толстый слой глины. Такая крыша прекрасно держала воду, да и на вес человека была расчитана вполне - как и в Дагестане, крыша одного дома тут могла служить двором другого. А вот для веса целой группы туристов, да ещё за столом с лавочкой, да ещё с возможностью подать на организатора в суд, такая конструкция явно уже не годилась.
О былом, однако, напоминают ручные катки, которыми глину старых крыш равняли:
Для надёжности впечатывая в неё священные слова:
Извилистые улицы без плана, становившиеся для врагов многоуровневым лабиринтом - верная примета горских селений:
Но грубость реконструкций тут компенсирует сам подход - чеченцы построили здесь не музей, а реплику села в полный рост. По его улицам бродят коровы:
А в каждый дом можно зайти, и изнутри дома выглядят так, будто жители в одночасье собрали вещи да покинули аул. Возможно, имеется в виду "Хой накануне депортации" - интерьеры тут явно не дорусской эпохи, а начала ХХ века, когда на смену традиционному очагу "кхерч" пришёл камин, а в обиходе у вайнахов помимо ковров да сундуков появилась какая-никакая мебель:
Под некоторыми домами - вполне аутентичные погреба, в которых держали животных. Горные сакли частично врубались в склон, а из вынутого камня складывались внешние стены:
Мечети среди этих домов выделяются лишь выступами михрабов:
Однако Чечня не была Чечнёй, если бы в музейной мечети не мог совершить намаза местный гид, грозненский турист или работник близлежащей турбазы.
Над горным селом возвышаются башни - их, в отличие от домов, строили на века: саклей во время вражеского набега можно было пожертвовать, сохранив в неприступной башне себя и припасы. Судя по числу родов, когда-то над Хоем возвышались 7 башен, но в Чечне военном зодчеству не повезло - что не взорвали порохом в Кавказскую войну, то расстреляли из пушек в депортацию, а что пережило депортацию - добила в 1990-х авиация РФ. В Чечне подавляющее большинства башен - реплики, и над Хоем таких торчит две.
Облик их, впрочем, для Чечни весьма необычен: речь даже не про тамгу в виде креста, которая могла остаться в роли оберега с тех давних времён, когда вайнахи были христианами, а про саму конструкцию. По своей устройству это не вайнахские, а типичные сванские башни, распространённые мало того что по ту сторону Кавказского хребта, так ещё и парой сотен километров западнее!
На самом деле сванские башни в Чечне действительно попадаются, а так как датированы они с погрешностью в несколько веков, их происхождение не ясно - то ли вайнахи позаимствовали идею родовых башен у сванов и не сразу выработали свой архитектурный тип, то ли какие-то роды были в кровной вражде с зодчими и потому звали артели из Грузии. Да и в нынешних Чечне и Ингушетии реставрацией древностей нередко занимаются грузинские мастера.
В нижней части Хоя стоит Боевая башня. Больше всего в ней впечатляет вход по бревну с зарубками - в те времена, когда такие башни использовались по назначению, он был даже очень парадным, а чаще через второй этаж на башню влезали по верёвкам. Именно на втором этаже пережидали набег или лавину (а то и просто ночевали, покидая саклю) хозяева, а первый этаж служил каменным мешком, куда спускали пленников и рабов.
Выше хранились припасы, но в общем изнутри эта башня не аутентична - между нижними людскими ярусами и кладовой канонические башни имели каменный купол, служивший вторым рубежом обороны. Здесь же все перекрытия из дерева и глины. Да и лестницы располагались по углам зигзагом, а не в середине:
Но и восстановили эту башню больше как смотровую площадку. Из её бойниц открываются роскошные виды на крыши села (кадры №1 и 8) и долину Ансалты. Обратите внимание, что склоны над ущельем покрыты террасами - когда-то на каждом мысу висел свой аул, и от некоторых даже остались руины:
На улицах аула есть и несколько жилых башен, сплющившихся со временем в 2-3-этажные каменные дома. Ближе к входу же высится Смотровая башня, или Хобов (Башня Стражи) 5-метровой ширины и 16-метровой высоты. Обветшалая, с поломанной верхушкой, и после депортации она стояла в полный рост над руинами аула, а сильнее всего была повреждена в 2002 году во время очередной контртеррористической операции. Отреставрировали её тоже первой, в 2018 году, по чертежам советского археолога Владимира Марковина с использованием аутентичных камней.
Она представляет собой самый архаичный тип вайнахской башни - с плоской площадкой наверху. Но именно поэтому Хобов "сторожевая": в таких башнях труднее обороняться, но зато с них куда лучше обзор, да и для сигнального костра есть место.
Панорамы села с этой площадки я уже показывал (кадры №5, 6 и 7), а вот такой вид с башни открывается вверх по ущелью:
И всё-таки в Уженедревнем Городе остался один полностью аутентичный элемент. Это - кладбище, хорошо заметное с башни:
У входа - маленький и современный воинский памятник:
А за оградами - замшелые каменные плиты без украшений и надписей, отколотые от скал и вкопанные вертикально. В старину считалось, что чеченец должен знать в лицо даже своих мёртвых предков, вернее - их чурты (надгробия) в этом безмолвном саду камней:
Когда эти чурты были поставлены - не берусь предполагать. Под единственной стелой с уже современной надписью покоится человек, живший в 19 веке:
Несколько чуртов выглядят особенными - этакие мавзолеи без одной стены. О том, кто покоится под ними, пишут разное. Где-то - о праведниках и проповедниках ислама, где-то - о героях Кавказской войны.
В нишах - плиты с арабской вязью, изображениями оружия и даже странными, полуабстрактными силуэтами джигитов в черкесках с газырями. Но над арками чуртов - петроглифы, солярные знаки, тамги:
Хотя мусульмане среди вайнахов были столько, сколько вообще известен науке этот народ, всё же массовый переход в ислам тут начался лишь в Новое время, и только в годы Кавказской войны религия Пророка стала в этих горах доминирующей. А потому я не могу отделаться от мысли, что мусульманские чурты тут встроены в древние сиелинги - языческие алтари: