Перевод работы Доминика Вуястика (Dominik Wujastyk), 2018. Оригинальный текст см. здесь.
Оглавление
Часть 2.1. Samādhipāda 11: anubhūtaviṣayāsampramoṣaḥ smṛtiḥ
Часть 2.2. Sādhanapāda 46–47: sthirasukham āsanam prayatnaśaithilyānantasamāpattibhyām – этот пост
Часть 2.3. Kaivalyapāda 29: prasaṅkhyāne ’py akusīdasya sarvathāvivekakhyāterdharmameghaḥ samādhiḥ
Часть 3 и выводы. Использование Патанджали материалов Вибхаши
2.2 Sādhanapāda 46–47: sthirasukham āsanam prayatnaśaithilyānantasamāpattibhyām
Как Филипп А. Маас пояснил в своей работе A Concise Historiography of Classical Yoga Philosophy, эту сутру можно перевести следующим образом: “Устойчивое и удобное положение тела [создается] путем ослабления усилий или медитативного слияния с бесконечностью”. Маас сконцентрировался на первой части этой сутры, упомянув вскользь, что “медитативное слияние с бесконечностью” непосредственно связано с буддистскими традициями медитации.
Идею, что речь идет о типе медитации на бесконечности, поддерживает самый ранний комментатор Патанджалайогашастры, а именно Шанкара (8-й или 9-й век). Поясняя этот отрывок, он пишет (я цитирую наш совместный с Филиппом А. Массом перевод):
Или это погружение (samāpanna) в бесконечность. Бесконечность как концепция (anata, англ. infinity) означает Всё (viśva); бесконечность как состояние (ānantya, англ. infinitude) означает факт пребывания бесконечным (anantabhāva). Слившись с этим, наполнив собой это, сознание (citta), упрочившись в пребывании Всем, осуществляет позу, то есть делает ее устойчивой.
Здесь содержатся два ключевых момента. Во-первых, очевидно, что Шанкара описывал вариант медитации на бесконечности. Во-вторых, его выбор санскритских выражений не оставляет сомнений, что текст Патанджалайогашастры, которым он пользовался, содержал слово anantya, бесконечность как состояние, и на слово ananta, бесконечный, которое приведено в большинстве современных редакций.
Манускрипты Патанджалайогашастры содержат два разных прочтения этой фразы. Некоторые содержат термин ananta, в то время как другие используют термин ānantya. Как считает Маас, наиболее консервативные и близкие к оригиналу манускрипты Патанджалайогашастры содержат второй термин, ānantya, и похоже, что Шанкара пользовался именно такими манускриптами.
Почему термин изменился с ānantya на ananta? Я предполагаю, что ключевую роль здесь снова сыграл комментатор десятого века Вачаспати Мишра. Индийская мифология содержит истории о змее по имени Нескончаемый (или ananta на санскрите). Вачаспати хотел представить эту сутру как отсылку к некой технике медитации на мифологическом змее Ананте. Для этого необходимо было, чтобы сутра содержала термин ananta. Вачаспати записал (я снова цитирую совместный перевод Филиппа А. Мааса и мой):
Как альтернативу [расслаблению] сознание (citta) создает асану, сливаясь в медитации (samāpanna) с Анантой, Царем змей, который поддерживает землю на тысяче своих очень надежных капюшонов.
Согласно всем имеющимся исследованиям Вачаспати Мишра был первым, кто предположил, что в этом месте Патанджалайогашастры речь идет о мифологическом змее.
Несколько более поздних комментаторов на санскрите повторили толкование Вачаспати Мишры. Перечислим здесь лишь некоторых:
– Виджнянабикшу (около 1550)
– Бхаваганеша (около 1600)
– Раманандасарасвати (около 1600)
– Нагоджибхатта или Нагесабхатта Кале (около 1750)
Многие современные толкователи двадцатого века и более поздние повторяли перевод Вачаспати. Приведу в качестве показательного примера Вудза (1914: 192), который включил в свой перевод змея Ананту без дальнейших комментариев:
За счет ослабления усилий или [ментального] равновесия как у Ананты…”
Прасада (1910: 170–171) дал расплывчатое толкование “путем преобразования мысли в бесконечность” и привел “Великого змея” Вачаспати без дальнейших комментариев. Перевод Прасады перепечатывался много раз, в том числе и в последние годы, и часто цитируется. Можно найти множество таких переводов, в том числе и датируемых 21-м веком.
Однако не все поздние комментаторы на санскрите и английском довольстовались идеей змея, предложенной Вачаспати Мишрой. Например, южно-индийский комментатор 18-го века Садасивендрасарасвати отметил, что медитация, о которой здесь идет речь, должна быть неким образом направлена внутрь и подразумевает ментальную экспансию:
“Я такой же, как и то, что бесконечно”. Такая медитация есть устойчивая концентрация ума на бесконечном.
Анантадева, другой мыслитель восемнадцатого века, был еще более примечательным исключением. Он отметил, что его манускрипты содержали два разных прочтения этого текста:
Ananta подразумевает медитацию на змее, в то время как ānantya подразумевает медитацию на пространстве (ākāśa).
Как мы видим, некоторые ранние толкователи всерьез размышляли о медитативной практике – я имею в виду ментальные состояния, связанные с бесконечностью как состоянием, – и некоторые из них даже знали о неоднородности изучаемой ими текстовой традиции. Некоторые переводчики также выбрали вариант с бесконечностью, сочтя, что эта концепция лучше подходит к контексту медитации. Другие комментаторы и переводчики предпочли сохранить отсылку к змею, что предположительно обусловлено ее широким распространением в традиции последователей Вачаспати Мишры, а также большим числом манускриптов, содержащих написание ananta.
Обратившись к буддистским источникам, мы обнаруживаем, что медитация на бесконечности как состоянии составляла одно из самых первых учений Будды о медитации, если верить Пали канону. Есть вероятность, что Арияпариесана сутта содержит самые ранние автобиографические воспоминания о поиске просветления Буддой и его первое учение. Эта сутта повествует о том, как Будда учил четырем медитациям (jhāna на пали, dhyāna на санскрите), за которыми следуют четыре состояния, именуемые āyatana. В более поздних буддистских текстах все эти восемь медитативных состояний называются samāpatti или “восемь достижений”. Ниже приведено описание пятого и шестого из этих состояний в Арияпариесана сутте:
38. И далее, с полным преодолением восприятий [физических] форм, с угасанием восприятий противодействия, не обращающий внимания на восприятие множественности, осознавая: “пространство безгранично”, монах входит в сферу безграничного пространства и пребывает в ней...
39. И далее, полностью миновав сферу безграничного пространства, осознавая: “сознание безгранично”, монах входит в сферу безграничного сознания и пребывает в ней. Об этом монахе можно сказать, что он скрылся с глаз Мары, стал невидим для зла, лишив его возможности видеть себя.
Эти буддистские samāpatti или “достижения” широко обсуждаются в Палийском каноне в рамках одного из стандартных дискурсов об этапах медитации. Поскольку 1) два из этих достижений, описанных в самых ранних буддистских текстах, обсуждают формы бесконечности как состояния, и 2) поскольку использованные термины идентичны терминам в Патанджалайогашастре, напрашивается вывод, что эти слова формируют часть единого дискурса о феноменах медитации, который испытал ряд постепенных культурных преобразований. Samāpatti или “достижения”, включая ānantyasamāpatti, “достижение бесконечности как состояния”, формируют пространство дискурса, которое намного шире чем Патанджалайогашастра, и встречаются в буддистских описаниях медитации, которые появились на несколько столетий раньше Патанджалайогашастры.