Перевод работы Доминика Вуястика (Dominik Wujastyk), 2018. Оригинальный текст см. здесь.
Оглавление
Часть 2.1. Samādhipāda 11: anubhūtaviṣayāsampramoṣaḥ smṛtiḥ – этот пост
Часть 2.2. Sādhanapāda 46–47: sthirasukham āsanam prayatnaśaithilyānantasamāpattibhyām
Часть 2.3. Kaivalyapāda 29: prasaṅkhyāne ’py akusīdasya sarvathāvivekakhyāterdharmameghaḥ samādhiḥ
Часть 3 и выводы. Использование Патанджали материалов Вибхаши
2. Изучаемые сутры
Далее я рассмотрю следующие сутры:
- Samādhipāda 11: anubhūtaviṣayāsampramoṣaḥ smṛtiḥ
- Sādhanapāda 46–47: sthirasukham āsanam prayatnaśaithilyānantasamāpattibhyām
- Kaivalyapāda 29: prasaṅkhyāne ’py akusīdasya sarvathāvivekakhyāterdharmameghaḥ samādhiḥ
Это лишь немногие из сутр, на примере которых можно продемонстрировать идею данной работы.
2.1 Samādhipāda 11: anubhūtaviṣayāsampramoṣaḥ smṛtiḥ
В этой сутре Патанджали дает определение понятия smṛti, которое означает “память”, “внимательность” (или “осознанность”, см. обсуждение в Википедии – прим. переводчика). Если не вдаваться в детали, Патанджали говорит, что память – это отсутствие saṃpramoṣa (a+saṃpramoṣa) объектов восприятия, которые попали в поле опыта. Что значит это неуклюжее слово saṃpramoṣa? Просто исходя из здравого смысла, мы приходим к выводу, что оно должно значить что-то вроде “забывание” или “теряние”, поскольку помимо значений “внимательность” и “самоприпоминание”, smṛti также используется как обычное слово санскрита, часто обозначающее “память” в самом простом смысле, как, например, в выражении “я помню, что ел на завтрак”. Патанджали пытается укрепить его определение для использования в философском контексте. Ведь smṛti относится к пяти vṛtti, которые йога должна прекращать, поэтому Патанджали должен дать четкое определение. Но если завтрак – это пережитый мной чувственный опыт, то память в той или иной мере подразумевает сохранение знания об этом опыте, и тогда термин asaṃpramoṣa должен значить что-то в этом роде.
Имеющиеся в Патанджалайогашастре комментарии к данной сутре не отвечают на поставленный вопрос, так как предполагают, что читатель знает значение этого слова, и не поясняют его. Комментаторы на санскрите часто предлагают пояснения и перефразируют неуклюжие термины. Поскольку Патанджали не счел пояснения необходимыми в данном случае, напрашивается вывод, что термин saṃpramoṣa был настолько очевидным, что Патанджали не пришло в голову пояснять его. Это интересно.
Следующий комментатор, Шанкара (8-й или 9-й век), пояснил термин как “не-забирание (anapaharaṇa)” и “не-исчезание (atirobhāva)”. Как и Патанджали, Шанкара не испытывал проблем с исходным термином, но именно он первым привнес в эту сутру смысл “не-забирания” и “не-удаления”, что впрочем не помешало ему добавить более интуитивно понятный вариант “не-исчезновение”.
Однако следующий влиятельный комментатор, Вачаспати Мишра, живший в районе 950 года н. э., счел необходимым пояснить этот термин. В первом же предложении Вачаспати сообщил читателям, что с его точки зрения значит это слово. Для него оно означало “неприсвоение” (asteya). Таким образом эта сутра получила значение “память – это неприсвоение пережитого чувственного опыта”. Это исключительно странно. Однако толкование, предложенное Вачаспати, стало стандартом для более поздних комментаторов и даже для некоторых современных переводчиков.
Пусть следующие два примера, разнесенные на интервал в одно столетие, символизируют десятки переводчиков, которые бились над идеей кражи чувственного опыта. Обе эти книги представляют собой большую ценность. Прасада (1910: 24) перевел: “Память – это неприсвоение плюс (удержанные) объективные ментальные впечатления (т. е. воспроизведение того, что запечатлел разум, и не более).” Брайант (2009: 43) перевел: “Память – это удержание [образов] объектов пережитого чувственного опыта.” Брайант, возможно под влиянием Шанкары, пришел к более тонкому толкованию, отметив, что asaṃpramoṣa означает “не-ускользание, удержание”.
Необъяснимым образом Вудз (1914: 31) перевел asaṃpramoṣa как “не-добавление-тайком”, предложив уникальный вариант перевода, который не имеет никакого отношения ни к чему известному мне. Его вариант перевода: “Память (smṛti) – это не-добавление-тайком (asaṃpramoṣa) к объекту опыта”.
Почему все эти комментаторы и переводчики застряли на концепции “кражи”? Ответ лежит на поверхности. Грамматика, а точнее грамматика санскрита, была одной из самых продвинутых областей знания в древней Индии. Около 4-го века до н. э. филологи разработали список из приблизительно 2000 начальных словоформ—или элементов языка—которые в санскрите называются dhātu, а в русском языке – “корни”, из которых можно образовать все прочие слова. Вскоре после создания этого списка филолог по имени Бхимасена добавил одно-два слова к каждому корню, чтобы прояснить его основное значение и показать разницу для сходных корней. Дополнения Бхимасены сами по себе не являются словарем, но их часто использовали в качестве определений, а не простых указателей. В этом списке корень mus, вокруг которого формируется термин a-saṃ-pra-moṣ-a, имеет значение √muṣ (9.58) = steye, “красть”.
Все основные современные словари классического санскрита – Монье-Вильямс (1899), Апте (1884), Бётлингк и Рот (1855-1875) – предлагают значение “кража”.
Итак, мы выяснили, откуда возникла эта проблема. Ранние комментаторы следовали указаниям грамматистов, а теперь современные лексикологи санскрита идут по их стопам. Но что хотел сказать сам Патанджали? Действительно ли речь шла о краже воспоминаний?
Обратившись к исторической фонологии, мы обнаружим стандартный индо-арийский корень √mṛṣ, который имеет значение “забывать”. Этот корень встречается во множестве деривативов в средних индоарийских языках, как показано в Сравнительном словаре индоарийских языков Тернера (см. рисунок 1).
Произношение слов этого семейства изменилось в буддистском пали и буддистском гибридном санскрите, что привело к появлению таких форм как палийское pamussati, “он забывает”, и pamuṭṭha, “забытый”. Хотя у нас есть эти отглагольные формы, в пали и пракрите нет формы существительного *pamosa. Тем не менее другие отглагольные и причастные производные этого корня с приставкой pra- встречаются в ведическом санскрите, пали и пракрите, как показал Тернер.
Не вызывает сомнений однако, что термин asampramosa использовался в буддистском гибридном санскрите в значении “не-забывание”. Это слово довольно часто встречается в текстах на буддистском санскрите, особенно в текстах, написанных в тот же период, что и Патанджалайогашастра. Термин asaṃpramoṣaṇa часто встречается в одном предложении с термином smṛti, “память”. Один из текстов использует точное составное выражение Патанджали, smrtyasampramosana. Особенно поражает Abhidharmasamuccaya Асанги, также написанная в рассматриваемом периоде, где слово asampramosa используется в определении припоминания (smṛti), которое почти дословно совпадает с сутрой Патанджали.
Из всех приведенных фактов можно сделать один однозначный вывод: термин asaṃpramoṣa Патанджали имеет более древнюю и богатую историю, чем та, что приписывали ему комментаторы на санскрите. В буддистских кругах и в языковой среде, менее далекой от пракритических языков, значение “не-забывание” было очевидным. Патанджали знал значение термина asaṃpramoṣa и не считал нужным пояснять его. Но с течением времени это значение данного термина было постепенно забыто комментаторами на санскрите.
Основываясь на значении этого термина в буддистских текстах, получаем следующее толкование этой сутры: “память есть не-забывание осознанных элементов чувственного опыта”. Воровство оказалось ни при чем. Но прийти к этому выводу мы смогли, только разобравшись, как соответствующие термины используются в буддизме.