Пять бесконечных лет провёл Бездна томясь на каторге, а на шестой год бежал. Не рассчитывая и не взвешивая шансов, улучив момент, саданул конвоира по голове, скинул кандалы и выпорхнул из чистилища вольной птицей.
Впервые за пять лет Бездна ощутил аромат хлеба и запахи свободных ветров; ледяные дожди и взвивающийся снег были ему в радость, а сны в продуваемых дровяниках во стократ милее опостылевших арестантских нар.
Вольным человеком бежал он с каторги, нутром чуя, как спешит по его следу свирепая конвойная стража, вдвое обозлённая стужей, отчего наверняка не станет брать его живьём. Бездна сам высоко поднял ставки, но и такой расклад его устраивал – жить рабом он больше не собирался…
Больше всего хотелось прорваться в город, туда, где людское тепло и светят фонари; где на каждом шагу булочные и цветные афиши. Где можно жить самому по себе, и, смешавшись с толпой, навсегда затеряться в пёстром потоке… Здесь, в тайге, он был как на ладони, точнее – на мушке прицела…
В ближайшем же хуторе его ждала удача: за мелочь, почти понюх табаку, нанял мужика, согласившегося довезти на розвальнях до железной дороги. Видя, что перед ним беглый, мужик скривил бровь, но деньги взял и по рукам ударил…
Это стало второй удачей Бездны, потому как не успели они выехать с хутора, так со всех сторон его обложил отряд конвойных, перекрывая пути к отходу.
"Не возьмёте!" – кусая губы до крови, не то смеялся, не то молился, не то шептал заклинание Бездна.
Оклеветанный друзьями и преданный близкими, сейчас он изо всех сил пытался поверить: в Бога, удачу, судьбу… В кого и во что угодно, лишь бы суметь вырваться из разверзшегося под ногами ада…
Укутавшись в рогожку, под однотонный шёпот упряжных шаркунцов, он разомлел и размяк, погружаясь в наполненную сновидениями дрёму…
Ему чудилось лето и брызжущий всеми цветами радуги золотой фонтан с лёгкими крыльями, какие рисуют райским птицам. Хотелось улыбаться и бесконечно водить пальцами по сияющим перьям, как будто в этом и заключалась сокровенная тайна его жизни…
Неожиданно сани вздрогнули, качнулись и рванули вперёд…
"Волки!" – испуганно закричал возничий, посмотрел в заспанные глаза Бездны и, перекрестясь, вытолкнул его из саней…
Так и оказался Бездна на коленях перед волчьей стаей. На коленях перед десятком цепких, пронизывающих, всё понимающих глаз. Стоял и не мог шелохнуться, хотя и поклялся себе в том, что больше на колени не встанет ни перед кем.
Он знал: чтобы ни пытался сделать, было уже бессмысленным и бесполезным, а потому снова закрыл глаза, всеми силами пытаясь вернуть сон о тёплом солнечном лете, осенённом разноцветными брызгами золотого фонтана.
Бездна проваливался в сон, в бесконечное забытьё, вновь и вновь ощущая, как горячие капли густо падают и текут по его уставшему, обветренному лицу…