"Святой Пётр" 22 / 1
Отец Михаила желал, чтобы старший сын пошёл по его стопам. Но самому сыну желание отца было не по душе.
Хотя и запрещено было законом рясу передавать сыну по наследству, в небольших сёлах всё оставалось по-прежнему. Семья отца Дмитрия жила бедно.
Одиннадцать детей, из которых старший сын да десять дочек, трудились вместе с крестьянами.
Жена отца Дмитрия была женщиной слабой. Рожала по одному в три года, да и сейчас была на сносях. Когда люди приходили матушку проведать, чуть ли не слезами обливались. Маленькая хрупкая женщина с впавшими глазами. Она из дома и не выходила почти. Часто плохо себя чувствовала. Но рожала здоровых детей.
— Бог даёт, вот и рожаем, — говорил отец Дмитрий тем, кто откровенно жалел его жену.
Чтобы хоть как-то прокормить большую семью отец Дмитрий был священником в нескольких сёлах. Легче стало, когда для борьбы с атеизмом, царь начал выделять жалование церковным служителям. Но приходы свои Дмитрий не бросал. Как-никак, на пожертвования можно было худо-бедно прожить. Так и жили.
Михаил несколько раз пытался сказать отцу о том, что не хочет он быть священником, что хочет просить руки Велены, но мать умоляла не делать этого.
А Велена тем временем крутила чувствами Михаила как могла. Любила она его очень. Но характером девушка обладала скверным. Ей нравилось, как юноша бегает за ней, как выполняет всё, что она захочет.
Иногда со страхом думала о том, что надоест сейчас Михаилу всё это, и не придёт больше. А когда узнала свою судьбу, то ещё больше взбесилась. И заболела тяжело. Долго над ней бабушка сидела, всё заговаривала что-то, шептала, целовала своим беззубым ртом. А Велена отворачивалась, отмахивалась. Но бабкина сила взяла своё.
Велена немного успокоилась и стала часто твердить Михаилу о том, чтобы он отвязался от неё.
Но парень был настойчив, и в 1903 году Велена забеременела от Михаила. Обе семьи были вне себя от злости. Рождённого мальчика бабка Велены принесла к дому священника Дмитрия и исчезла с семьёй той же ночью.
Дом ведьм несколько лет оставался пустым. Михаил с тоской ходил мимо него. Никто внутрь дома не лез, боялись его как огня. Только шиповник год за годом разрастался, и уже даже дошёл до крыльца. А потом, неожиданно, там поселилась семья. Жители сразу стали относится к приезжим с подозрением. Все считали, что в ведьмином доме нормальные не поселятся.
Мальчика, которого родила Велена, назвали Петром. А сам Михаил стал для всех отцом Максимом. Боялся его отец Дмитрий слухов, как огня. Совершил над сыном разные обряды, окрестил другим именем. Нашёл ему жену. Сыграли свадьбу, и на следующий день отец Дмитрий ушёл в мир иной.
Так Михаил против своей воли стал священником Максимом. На Велену был очень зол. Резко как-то его отношение к ней изменилось. Чем старше становился, тем больше ненавидел её.
Боялся, что вернётся она за сыном. Всячески оберегал его. Жена несколько лет детей не рожала. Никакие молитвы не помогали, а потом один за другим дети начали рождаться в семье священника. Многие умирали. Отец Максим считал, что дети уходят из-за его греховной связи с ведьмой.
***
Петру было не по себе от того, что Иван всё время держит Любу за руку. Вновь вспыхнувшие чувства не давали покоя. О Рябине он даже не вспоминал. Он закрывал глаза и представлял, как Люба его целует. Неожиданно для себя отметил, что помнит вкус её губ. Украдкой он поглядывал на Любу и иногда встречался с ней взглядом. Её глаза не скрывали радости от встречи с ним.
— Что мне нужно делать? — произнёс Пётр, нарушив долгое молчание.
— Пока ничего, — ответил Иван, — мне нужно собраться с мыслями, чтобы всё тебе рассказать. Это непросто. Но если не остановить эту страшную силу, то всё зайдёт слишком далеко.
Пётр заметил, как в уголках Любиных глаз скопились слёзы. Она отвернулась и промокнула их рукавом. А потом вышла из комнаты вместе с мужем.
Пётр остался один. Котёнок, сидевший у него за пазухой, стал беспокойным. Пётр вытащил его, посмотрел пристально ему в глаза и прошептал:
— Есть, наверное, хочешь? Сейчас вернутся хозяева, что-нибудь попрошу для тебя.
Хозяева не заставили себя долго ждать. Люба пришла с банкой молока и большим пирогом. А Иван принёс нанизанные на ниточку засушенные яблоки.
Эти яблоки смотрелись как бусы. Пётр мысленно представил себе, как надевает эти бусы на Любу, а потом снимает по яблочку с ниточки и кладёт ей в рот. А она ему.
Люба вытащила из шкафа миску, плеснула туда молока, поставила на пол и прошептала нежно:
— Кис, кис, кис…
Котёнок тотчас спрыгнул с рук Петра и набросился на молоко.
Люба налила в стакан молоко и для Петра, отрезала пирог и произнесла:
— Кушай, Петя…
Пётр жадно выпил молоко. Хотелось ещё, но просить стеснялся.
Иван положил яблочные бусы на стол и вышел.
— До завтра, Ваня, — крикнула ему вслед Люба и обратилась к Петру. — Ваня работает в городе. Два раза в неделю на лодке туда плавает, и городскую квартиру проверяет заодно. Расскажи Петя, как ты жил? Воевал?
Пётр как-то резко стал хмурым, а потом заорал так, что в доме стены затряслись:
— А ты не знаешь, воевал я или нет? Придуриваетесь тут все! Нашли дурака!
Он встал из-за стола и с силой ударил по нему кулаком. Банка с молоком заплясала, повалилась на бок и с грохотом упала на пол.
Белая жидкость щедро разлилась по полу. Котёнок, опустошивший миску полностью, принялся лакать с пола.
Люба с ужасом смотрела на Петра, а он на растекающееся по полу молоко.
— Нам тут на два дня хватило бы, — с грустью в голосе произнесла Люба.
Продолжение тут
Другие мои рассказы по главам здесь