...ВВЕДИТЕ СВОЙ ОТПЕЧАТОК
Почему-то определяют по отпечатку, как будто что-то вообще можно определить по отпечатку пальца, ну да, они у всех разные, что с того, как будто в них можно что-то прочитать. Смотрю на свои отпечатки пальцев, как будто на них написана моя история, моя судьба – нет, ничего, или написано, но на таком языке, которого я не знаю...
Странно, что не – приложите свой палец, а – введите свой отпечаток – нерусский, что ли, писал, ну да, очень может быть, с чего это вообще должен был русский писать. Смотрю на свои пальцы, снова на экран...
...не прикладываю.
Не сейчас.
А может, вообще никогда.
Никогда, говорю я себе – все эти несейчасы быстро превращаются в никогда.
.
...общественность потрясло убийство еще одной девушки, она найдена сегодня утром...
....листаю новости, пытаюсь понять, какого черта, это уже которая по счету смерть, интересно, какого черта, хоть бы какая-то зацепочка, - например, убивал бы только молодых девушек, или только тех, у кого волосы рыжие, или у кого на одежде что-то красное, или еще что...
...нет, ничего, не малейшей зацепочки, почерк убийцы один и тот же, а люди совершенно разные, и близко ничего нет... две молодые девушки, старик, подросток, женщина средних лет...
Думаю, что бы я сделал, будь я детективом, может, я и правда детектив, стоит только приложить палец, и...
.
- ...нет, ну я боюсь, знаете ли... Ну, вот так вот приложу палец, и выдаст мне приложение это, что я убийца в какой-нибудь истории или еще что похуже?
- Так это же просто в истории...
- Ну, все равно... вот так представьте себе, жить с мыслью, что я в каком-то мире людей убиваю, или я там вообще чудовище какое-нибудь, которое из людей кровь пьет...
.
...опасения большинства граждан, что в книге они окажутся в роли злодеев – необоснованные. Прежде всего, вероятность, что вам предназначена какая-то книга, стремится к нулю – книг всего сто пятьдесят миллионов, а людей на земле восемь миллиардов, вот и посмотрите, какие у вас шансы. Даже если вам фантастически повезет, и вы попадете в книгу, скорее всего вы окажетесь в роли какого-нибудь случайного прохожего или человека, у которого герой спросит дорогу – даже не главный герой, а второстепенный.
.
Алан ждет.
Рассвет пробивается за деревьями, - еще тусклый, еще слабый, еще сам толком не понимающий, кто он, и что он.
Алан знает – он придет на рассвете.
Как и сам Алан пришел когда-то.
Даже неверно говорить – придет – он появится из пустоты, из воздуха, из предрассветного тумана, проклюнется из утренних сумерек.
Алан видит тусклый силуэт, который становится все четче, ярче, теряет равновесие, падает – Алан тоже терял равновесие и падал – вот тут-то можно спускать тетиву, смотреть, как стрела вонзится в горло.
Алан выжидает, смотрит на предсмертные конвульсии, наконец, выпускает еще две стрелы, чтобы наверняка.
Готовит лопату, чтобы завершить начатое – лопата оказывается не нужна, силуэт тает и растворяется в тумане.
Алан возвращается назад, в поместье на холме, где он единоличный хозяин, на всякий случай оглядывается – не нужно ли еще раз натянуть тетиву...
Нет.
Тишина.
Лес молчит, притихший перед рассветом.
Алан поднимается по ступенькам изогнутой лестницы, которая ведет в восточную спальню – очень удобно, когда нужно подняться так, чтобы никто не видел. Отдергивает тяжелые шторы, думает, надо бы это пить камин, или рано еще, еще не сезон, это только по утрам бывает вот так, что хочется устроиться у камина...
Алан не сразу замечает его, кого его, Алан не знает, кого – его, как он здесь очутился вообще, дверь заперта, мышь не проскочит, да тут не мышь, тут целый человек, худой, нервный, востроносый, глаза бегают по лицу...
- Д-доб... д-доброе утро...
- Доброе, - кивает Алан.
- Вы... Ал... ал.. Ал-лан?
- К вашим услугам.
- Произошла ош... ош... ош-шибка...
- Что же случилось? – Алан осторожно выдвигает ящик стола.
- Это... это... это не ва... не ва...
- Нева? Нет, вы ошиблись, нет здесь Невы, - Алан незаметно вынимает крошечный кинжал.
- Да не... не... не вы... не вы... дол-жны быть тут...
- Что значит – не я?
- Это... кни... кни... кни-га-не... не про... не-про-ва... ва... вас...
- Ну да, тут спорно, кто-то говорит, что эта история про меня, наследника богатого рода, кто-то уверяет, что это больше история бедной девушки, которая прячется в замке...
- Д-да... н-нет... Эт-то н-не в-вы... н-наследник...
- Да, в конце книги обнаруживается, что я ловкий самозванец... но еще же не конец книги?
- Д-д-а-н-н-ет... в-вы... не... не... не герой?
- То есть... как не герой? – тут хочется сказать, Алан делает вид, что бледнеет, - но так сказать не получится, потому что не получится сделать вид.
- Ге... ге... рой... при... дет... се... се... се... год... ня...
- Вот как...
- А... ва... ша... кни... га... дру... дру... дру... га... я...
- Другая? И где же?
Он открывает рот, чтобы что-то сказать – не успевает, Алан вонзает ножичек ему в грудь, раз, два, все получилось удивительно быстро. Снова думает, куда убрать тело, снова понимает, что никуда – тело растворяется само собой.
Алан думает, сколько их еще будет, таких тел – не знает.
.
- Понимаете... у меня какая проблема...
- Что такое?
Смотрю на неё, думаю, какие у неё вообще могут быть проблемы.
- Ну, вот я тут недавно в приложении себя проверяла...
Сжимаю зубы, помешались все на приложениях на этих...
- ...и вот, понимаете... – вздрагивает.
- Ну не нашли себя, не нашли, вы думаете, одна такая? Барышня, книг сколько? Сто тридцать тысяч, или сколько там. А вас сколько? Восемь миллиардов. Вот и думайте...
- Да нет... моя книга есть...
Прикидываю, та-ак, началось, книга есть, значит, или она там на вторых, на пятых, на десятых ролях, или...
- И какая роль вам досталась?
- Я там галактическая императрица буду...
- А вам такая роль не нравится?
- Да нет, отчего же... как раз наоборот... здорово...
- Тогда в чем же...
- Понимаете... – губы дрожат, вот-вот разрыдается, - моя книга... её не написали еще.
- В смысле... не написали?
- Ну... вот так...
- А что, в базе данных могут быть ненаписанные книги?
- Оказывается... могут...
- Ну, не переживайте, когда-нибудь ваша книга...
- Так в том-то и дело, что это будет... будет...
Я понимаю, она хочет сказать – через много лет после её смерти – не говорит.
.
Алан поднимает голову, смотрит на тяжелые звезды над поместьем, на одинокую звезду прямо над холмом...
«...иногда я пытаюсь прикинуть, как сложилась бы моя судьба, если бы я её принял, выбрал – судьбу воина в какой-то там межгалактической битве, стыдно сказать, даже не помню название книги, если вообще удосужился посмотреть хотя бы раз. Иногда чертоги поместья кажутся мне постылыми до тошноты – так, что я еле сдерживаюсь, чтобы не снять с полки книгу, мою книгу (третий зал библиотеки, восьмой шкаф, вторая полка сверху, крайняя книга), и провалиться в свой мир...»
...скомканный листок летит в пламя камина, разворачивается, ощеренный пламенем.
.
Лина ждет в маленьком кафе, смотрит на часы, уже понимает, что никто не придет.
- Здравствуйте.
- Ой, здравствуйте... вы... вы пришли?
- Извините... нет. Я не смогла прийти. Но все равно здравствуйте, очень рада вас видеть.
- А... я, собственно... – Лина смущается, не знает, как начать разговор, - я по поводу ваших книг...
- Ой, очень рада, что они вам понравились... или нет?
- Да я, честно признаться... не читала...
- Ну, еще бы вы их читали, они же еще не написаны. Я их напишу только через много лет после вашей смерти...
- Да, я понимаю... а вы не знаете... а я смогу попасть в вашу книгу?
- Ой, даже не знаю... если бы это только от меня зависело, а то ведь не знаю даже, от кого...
- А вы... а можно узнать, а почему вы не пришли на встречу?
- Ну, извините... дело-то в том... что я не родилась еще...
Лина удивленно смотрит на...на... и правда, на что, на кого она смотрит, никого же нет, пустота, которая говорит, я буду через столько-то десятков лет, я напишу про вас через столько-то лет...
Лина выходит на дождливую улицу, кто-то идет за ней, тихий, бесшумный, Лина не успевает обернуться, мир летит кувырком...
.
Общественность возмущена убийством молодой девушки, подозреваемый задержан, им оказался...
.
- ...зачем вы это делали?
- ....
- ...потому что все они были героями каких-то книг, а вы нет?
- ...
- Из зависти? Слушайте, да помешались все на этом приложении, можно подумать, если вы в книжку не попадете, все, жизнь на этом закончилась, что ли? Честное слово, уже запретить надо приложения эти... а этого, который сделал... судить его... не виноват ни в чем, все равно судить... Сам, поди, в роскоши купается...
- В какой роскоши, там даже на жизнь не хватит...
- А вы откуда зна... постойте-ка... так это вы и...
- Так это я и...
- А ваша книга...
- Нет моей книги, то-то и оно... нету...
.
ВВЕДИТЕ СВОЙ ОТПЕЧАТОК
Прикладываю палец, еще надеюсь, что что-то не получится.
ОБРАБАТЫВАЕТСЯ, ПОДОЖДИТЕ.
ВАШИ ДАННЫЕ ПОСТУПЯТ В ТЕЧЕНИЕ...
.
Алан распахивает книгу, бросается в неё, как в омут с головой, проваливается куда-то в никуда, в разгар битвы неведомо кого неведомо с кем, безымянный солдат, которому отведено две фразы в огромной книге, солдат, который успеет кого-то застрелить, прежде чем застрелят его – Алан (уже не Алан) смотрит невидящими глазами в пустоту красноватого неба, как будто спрашивает кого-то – и это все? И это то, для чего я был предназначен? И это...
.
ВАМ СООБЩЕНИЕ...
Вздрагиваю, не верю себе, нет, ошибка какая-то, чтобы где-то была моя книга...
Читаю название, ёкает сердце, я такой и не знаю вовсе, а ведь теперь придется узнать, или еще можно не открывать, не читать свою судьбу, не знать, кто такой Сальери...