20 февраля 1945 г. Толкин был избран членом Оксфордского общества Данте. Его кандидатура, наряду с двумя другими, была предложена на встрече общества 14 ноября 1944 г.
Оксфордское общество Данте, основанное в 1876 г., встречалось раз в триместр, обычно в пятый его четверг, «будучи приглашённым на ужин («обычного рода») своими членами по очереди». Целями Общества определялись «чтение работ и обсуждение вопросов, связанных с Данте; поощрение взаимных опросов о критическом, историческом и других аспектах его работ; обмен информацией, касающейся новых книг, обзоров, монографий и т.д., а в целом – поощрять и продвигать изучение «Divina Commedia» и других работ Данте и его эпохи». На каждом собрании один из участников должен был зачитывать свою работу «насколько это возможно чередуясь в порядке старшинства».
Единственным должностным лицом общества был секретарь (при Толкине – Колин Харди, также член кружка Инклингов), Членство было ограничено – во времена Толкина в него входило 12–14 участников, но на собрания приходило 10–12. К.С. Льюис был членом Общества с 1937 г., а Чарльз Уильямс с 15 февраля 1944 г., но 15 мая 1945 г. умер, прежде чем Толкин начал посещать встречи. Сам он был избран 58-м членом за историю Общества, как уже было сказано, 20 февраля 1945 г.
Первый раз Толкин посетил встречу Общества 13 ноября 1945 г. Хозяином был профессор поэзии (переводчик и специалист по русской литературе, писавший о Пастернаке и Маяковском, лично встречавшийся с Чуковским и переписывавшийся с Вяч. Ивановым), глава Уодэм-колледжа Морис Боура. Он прочитал работу о провансальском поэте и трубадуре Арно Даниэле. На следующий раз гостей встречал археолог Ричард Докинз, профессор византийской и современной греческой литературы. Университетский лектор по европейской истории, глава колледжа Олл Соулз Бенедикт Самнер прочёл «"Ciò che è vivo e ciò che è morto nell" [Что живо и что мертво в] произведениях Данте». 28 мая 1946 г. у Сирила Хиншелвуда, профессора химии в Тринити-колледже, профессор Альфред Эверт, исследователь ранней французской литературы, прочёл работу под названием «Технические моменты».
15 ноября 1946 г. Толкин сам принимал гостей в Мертон-колледже. Колин Харди прочёл работу «Вергилий у Данте». 18 февраля он же прочёл комментарий к дантовской «Матильде», а кроме того, хозяин – профессор итальянских исследований из Модлин-колледжа Алессандро д’Энтреве – зачитал Песнь XXVIII из «Чистилища». 27 мая 1947 г. Сирил Хиншелвуд прочитал у Мориса Боура работу об использовании Данте аллегории.
Толкин зачитал перед членами клуба лишь одну свою работу, о слове lusinga в Песни XVIII «Ада» и Песни I «Чистилища»*. Её черновик был окончен к 4 июля 1947 г., а прочитана она была 11 ноября 1947 г., у профессора Уильяма Энтуистла, специалиста по Испании и Португалии, в Эксетер-колледже.
25 мая 1948 г. в Модлин-колледже у философа и теолога Клемента Уэбба, кроме членов Общества, присутствовал посол Италии, герцог Галлатари-Скотти, прочитавший работу о стихах Данте о Каменной Даме. 9 ноября 1948 г. у Колина Харди в Модлин-колледже Клайв Льюис прочитал работу о образах в последних десяти Песнях «Рая», а 15 февраля 1949 г. сам Колин Харди прочёл «Данте и "Буколики" Вергилия» у профессора Альфреда Эверта в Тринити-колледже. 24 мая 1949 г. историк, профессор Эрнст Джейкоб прочитал у себя в колледже Олл Соулз работу о феодальной иерархии в «Рае». 8 ноября 1949 г. Энтуистл прочитал у Докинза «"Что за комедия": Письмо (X) к Кон Гранде». 14 февраля 1950 г. Харли прочитал у Хиншелвуда работу об античной мифологии в «Божественной комедии».
23 мая 1950 г. он же прочёл работу о первом упоминании Данте Вергилия в Песни 25 «Новой жизни» у историка Джона Джоллифа в Кебл-колледже. 8 ноября 1950 г. сэр Морис Пауик, профессор истории, прочитал у себя исследование о булле «Pastoralis Cura» (пастырская забота) и неаполитанском короле Роберте. 13 февраля 1951 г. д’Энтреве прочитал у К.С. Льюиса о политической теории Данте. 22 мая 1951 г. Боура прочитал у себя работу о Сорделло (в «Чистилище» Данте). Предложение увеличить количество участников до 14 в этот раз было отвергнуто. Профессор Пауик, вышедший в ноябре в отставку, был избран почётным членом.
13 ноября 1951 г. Эверт прочитал у Докинза работу «О народном красноречии», l. II, c. 7. Толкин предложил устроить следующую встречу у себя в Мертон-колледже, однако 19 февраля 1952 г. она прошла в Модлин-колледже, у д’Энтреве.
Хиншелвуд прочитал работу о качествах визуального воображения Данте, а Толкин вновь пригласил всех к себе. Было принято решение, что исследований у Толкина читаться не будет, лишь одна песнь из «Божественной комедии» и короткие заметки – по желанию. Встреча эта состоялась 27 мая 1952 г. Энтуистл всё же прочитал работу о «Пире» II.iv, о Песнях 27, 30, 100 и 114 «Рая», и о письме Данте своему покровителю Кангранде делла Скала, о движении (согласно средневековой астрономии) сферы неподвижных звёзд. Д’Энтреве прочитал Песнь XXXIII из «Рая».
10 февраля 1953 г. Льюис прочитал «Стаций и Данте» у Джейкоба в колледже Олл Соулз, а 26 мая принимал Общество у себя: д’Энтреве прочитал Песнь XXVIII «Ада», а доктор Лоренцо Миньо-Палуэлло, старший университетский лектор по средневековой философии, – Песнь III «Рая». 16 февраля 1954 г. Миньо-Палуэлло озвучил своё исследование философского фона «Монархии» в Тринити-колледже у Эверта. 25 мая 1954 г. у Джолиффа в Кебл-колледже д’Энтреве читал Песнь VIII «Чистилища», а Миньо-Палуэлло – фрагменты из «Новой жизни».
15 февраля 1955 г. Оксфордское общество Данте с сожалением утвердило просьбу Толкина об отставке из его рядов.
В 1968 г. в «Дейли телеграф мэгэзин» было опубликовано интервью писателя Шарлотте и Денису Плиммерам, в котором они процитировали слова Толкина, что Данте ему «не нравится. Он исполнен злобы и ненависти. Мне дела нет до его мелочных разборок с мелкими людишками в мелких городишках» (перевод С. Лихачёвой). Вместе с тем, ещё за год до этого он уточнил, когда те прислали ему черновик публикации на согласование: «Мой отзыв о Данте просто возмутителен. Я всерьез и не помышляю сравниться с Данте, этим непревзойденным поэтом. Некогда мы с Льюисом читали его друг другу. Какое-то время я состоял в оксфордском «Обществе Данте» (сдается мне, с подачи Льюиса, который изрядно переоценивал мои познания относительно Данте или итальянского в целом). Правда и то, однако, что упомянутая мною «мелочность» местами казалась мне прискорбным изъяном».
Название работы Толкина о Данте, «A Neck-Verse», «Стих помилования», отсылает к средневековой правовой системе, когда для духовенства существовали особые церковные суды, так как его представители служили Богу и не подлежали суду мирскому. Приговоры церковных судов обычно были мягче и, например, за то же преступление, за которое светский суд отправлял на галеры, церковный мог приговорить к удару рукой по запястью. Вместе с тем, принадлежность к духовенству требовала доказательств. Требовалось продемонстрировать свою грамотность, для чего обычно избирался первый стих 51-го псалма, начинавшийся «Miserere mei Deus secundum misericordiam tuam iuxta multitudinem miserationum tuarum dele iniquitates meas…» (Псалом 50: «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои…»). С течением времени стало достаточно просто прочитать текст «Мизерере» целиком, чтобы спасти свою шею от виселицы (отсюда и название стиха помилования в английском языке, буквально «шейный стих»).
92
Inferno, Canto XVIII, 125
Ed elli allor, battendosi la zucca:
"Qua giù m’ hanno sommerso le lusinghe
ond’io non ebbi mai la lingua stucca".
И он, себя темяша по башке:
«Сюда попал я из-за льстивой речи,
Которую носил на языке».
Purgatorio, Canto I, 92
Ma se donna del ciel ti move e regge,
come tu di’, non c’è mestier lusinghe:
bastisi ben che per lei mi richegge.
Но если ты посол жены небесной,
Достаточно и слова твоего,
Без всякой льстивой речи, здесь невместной.
(перевод М. Лозинского)
М. Лозинский перевёл lusinghe как «льстивые речи». Как указывает Е. Афанасьева, Данте употребляет множественное число от lusinga – «лесть», «льстивые слова». В 1953 г. Толкин опубликовал статью «Среднеанглийское слово «Losenger». Набросок этимологического и семантического исследования», посвящённое встречающемуся у Чосера обозначению льстеца, имеющему общее происхождение с lusinga (хотя Толкин в последней статье это и не оговаривает).
Начав с цитирования стиха, Толкин продолжает:
«Хотел бы я такого же лёгкого избавления. Но то, что я должен предложить вам сегодня вечером, боюсь, будет несколько побольше «стиха помилования»; и очень сомнительно, что этого будет достаточно, чтобы удовлетворить собравшихся здесь епископов эрудиции.
Я конечно, едва ли претендую на участие в этом Обществе на основании изучения Данте более, чем преступник, вызубривший «Мизерере» наизусть на чёрный день, чтобы его приняли за настоящего клерика. Но lusinga – ибо такова моя тема – это сладкая ловушка для тех, кто суров менее Катона*. И такой она оказалась и для меня. У восхваления или почестей не по заслугам есть особая сила, губительное очарование. Я их принял, и с тех пор пирую в вашей компании (не без скорбного осознания собственной вины). Это очаровывало более всего, но пробуждение от таких чар зачастую сопровождается головной болью.
Если бы я осознал в полной мере, что от МЕНЯ потребуется написать работу, хотя и краткую, каким-либо образом связанную с Данте, это, я полагаю, вряд ли меня бы удержало, потому что, подобно многим другим, я даю подобные обещания, если только соответствующая дата наступит довольно нескоро, а до неё будет ужин. И на что (думал я) способен человек из Туле**, который больше читал о прорицании Северной Сивиллы***, чем об Альбано, и даже о Вергилии или Данте <…>
Моей темой должен был стать «Северный взгляд на Данте», сказал я ранним летом, когда под совместным воздействием [?бокала] вина и сияния склоняющегося к западу солнца над садом главы Уодэма казалось, что нет ничего невозможного. Но что за нахальство! Перед Данте я бы не выстоял. <…>
Ибо «поверь хорошенько, я северянин»****, и мне сложно иметь дело в условиях жёсткой наглядности, северянин не только по происхождению (маловажному), но по нраву, вкусу и познаниям, как я уже признался. Существует большой разрыв между тем, как я впервые взглянул на «Divina Commedia», проявляя широту любопытства юных дней, и моим возвращением, слишком поздним, чтобы забредать в эти края лишь сбившись с пути, случайным гостем; косноязычным – поскольку моё знание языка Тосканы слишком мало для любого серьёзного разговора с местными жителями. И для меня этот язык твёрд – я не имею в виду «сложен» – но для меня он твёрд как кремень, как алмаз, блестящий язык, столь непохожий на мягкие северные языки, которые я знаю лучше <…>».
Примечания переводчика
* Катон – древнеримский политический деятель, известный речами, обличавшими падение нравов, трактатами, рекомендовавшими суровое обращение с рабами, и фразой «Карфаген должен быть разрушен» в отношении столицы соперника Рима.
** Туле – в представлениях древних греков легендарный остров севернее Британии.
*** Под «северной сивиллой», вероятно, имеется в виду провидица Вёльва из «Старшей Эдды». Значение Albano установить не удалось, кроме того, что, вероятно, это отсылка к стране Данте: в Италии существует гора Альбано, река Альбано, диоцез (епархия) Альбано.
**** Отсылка к строке из Пролога священника в «Кентерберийских рассказах» Чосера «trusteth wel I am sotherne man», где священник оправдывает свою неспособность к стихосложению, как аллитерационному, так и рифмованному, тем, что он «южанин».
Выражаю благодарность Елене Афанасьевой за помощь в подготовке текста.
Автор статьи - Константин Пирожков. Публикация статьи на Дзене одобрена автором. Оригинальный материал - здесь.
Вступайте в группу ВКонтакте - самый масштабный информационный ресурс о мифологии Толкина в СНГ!