Так, или как-то похоже должно было бы выглядеть название статьи, если бы я писал ее год назад. Я и сейчас я ставлю такой заголовок только в шутку, и прошу тех, кто купился на эту шутку не обижаться. Никаких сенсаций я вам здесь не обещаю. Наоборот, хочется довольно серьезно поразмышлять и над судьбой этого легендарного фильма, и посмотреть, а выдержали ли проверку временем высказанные тогда авторами мысли.
Да я бы и не стал писать об этом сегодня, не случись в Дзен маленькое чудо. Обыкновенное чудо, если вспоминать прекрасные работы этого авторского дуэта – Захарова и Горина. Вдруг пришел ответ на случайный комментарий, оставленный мной под статьей о фильме «Убить дракона» больше года назад, в марте 2020-го. Я тогда еще подумал, что неплохо было бы написать на эту тему другой совершенно текст, тем более, что обзор автора статьи «Убить дракона»: смысл концовки» меня не просто не поразил, он показался мне каким-то не очень состоятельным, что ли. Да и обсуждение, а год назад обсуждения я читал куда подробнее, чем сейчас, меня скорее расстроило – все как-то мимо главного. Однако написал комментарий, да и забыл благополучно. И если бы не маленькое обыкновенное дзеновское чудо, наверное, и не вспомнил бы.
Знаете, мне бывает до боли обидно, что сегодня в нашей культуре нет ни одного настоящего сказочника. Такого, какими были Евгений Шварц и его верный последователь Григорий Горин. Мы стали излишне прямолинейными какими-то в большинстве. Плоскими даже. Мы ухитрились научиться красить весь мир двумя радикально недвусмысленными красками, белой и черной. И даже ухитрились убедить себя в том, что мир именно таков. И только поэты да барды порой плачут над этим, стремительно теряющем цвет и объем миром.
Кстати, Андрей Козловский написал эту пророческую песню примерно в то же время, когда вышел на экраны захаровский фильм про дракона. Ну, может, чуть позже. Совсем чуть. И насколько разные взгляды на мир! Захарову с Гориным на тот момент показалось важным именно разделить мир на «Мы и Они», а Козловскому взгрустнулось по этому поводу. Спрашивается, у кого драконы страшнее?
Не подумайте, я считаю дуэт Захаров – Горин одним из самых талантливых и ярких за всю историю нашего кинематографа и театра, но вот за Дракона они, похоже, взялись не вовремя. Не нужно было этого снимать именно в те годы. Чуть попозже эта страшная сказка могла бы стать великой, как «Обыкновенное чудо» или «Тот самый Мюнхгаузен». Появилась бы в сказке и поэзия и великие обобщения, и ненавязчивая, но такая драгоценная для сказки мораль. Просто нужно было бы на развал великой страны посмотреть не в упор, а через какое-то, хотя бы небольшое время. Посмотреть и подумать об этом не спеша. И только потом высказываться.
Вообще-то, эта пьеса у Шварца – самая несчастная пьеса. И именно потому, что редкому постановщику удавалось подняться над бытовой актуальщиной, ставя ее. На момент написания ее ставили про Гитлера, потом настала очередь Сталина выступить в роли дракона. У Захарова с Гориным дракон не персонифицирован, зато бургомистр нет-нет, да и заговорит Брежневскими словами и с его же причмокиванием. Это грустно. Шварц-то видел возможность появления дракона в самом себе. И необходимость убить тварь эту тоже в себе. Это ведь библейские темы, они вечные. Но вот нам очень трудно посмотреть на эту историю именно так. Во все времена. А сейчас особенно. В очередной раз. Невозможно побороть в себе желание увидеть дракона не в себе, а, скажем, в Кремле. Или наоборот, в Белом доме. Это уж от того, какова текущая гражданская позиция у человека. Но дракон-то ладно. Намного хуже, что добровольными слугами дракона этого мы радостно объявляем своих противников. Патриоты либералов, либералы патриотов. И невдомек нам, что сам этот взгляд – признак того, что дракону-то служим именно мы. Те, кто на мир смотрит так.
И сегодня для борьбы с драконом требуется не Ланцелот, увы. Сегодня для борьбы с драконом нужен сказочник. Тот, кто сумеет рассказать нам, что мир не черно-белый. Тот, кому мы сможем поверить. Пусть не сразу. Это же мучительно и не быстро – понимать, что и ты, оказывается, какому-то своему дракону служишь. Но понять нужно. А еще ведь, если отказаться от шор, можно с удивлением понять, что тот дракон, с которым ты так яростно воюешь не первый год, на самом-то деле никакой не дракон, а самый настоящий Ланселот. Только признать этого тебе сил не достает. Ну, и наоборот, разумеется тоже – каждый второй Ланселот в белых одеждах на поверку та еще зубастая скотина.
А еще ведь важно то, что у самих драконов, у их первых учеников и у бургомистров, да и у ланселотов глотки луженые, а у сказочников голоса тихие, а еще редкие. Их трудно расслышать в шуме бесконечной борьбы то со звероящерами, то против них. Но именно они латают дыры в ткани вселенной, проделанные неутомимыми борцами. И только они не служат драконам на самом деле.
Если перейти с языка притч на язык обыденный и не метафорический, окажется, что проблема драконов и их слуг – это, вообще-то, проблема осознания собственного смысла собственной же жизни. Ну, правда же, как легко и с удовольствием мы стали принимать чужие смыслы и ценности за свои, как вдохновенно стали служить им, даже не задумываясь над тем – а чьи же это смыслы и ценности. Нам их дарят в таком огромном ассортименте, что и думать-то оказывается некогда. Пока всю витрину взглядом окинешь, глядишь, и жизнь-то уже на исходе. Это драконий маркетинг, и даже простое умение не вестись на него – уже победа над очередным драконом. Но много ли таких побед каждый из нас может в своей жизни вспомнить? По пальцам.
Думаете я, раз про это пишу, уже весь из себя свободный от драконов? Увы, и у меня дома валяется 4 старых телефона, которые в принципе-то еще работают, но я подумываю о пятом. И ведь все логично – четвертый уже не справляется, всю память съел. Но телефон-то – ерунда. Телефон – не ценность, за которую и погибнуть не жалко. Вот только когда бродишь возле этих драконьих витрин, теряется даже память о том, а за что действительно можно погибнуть. Добровольно. Без принуждения. Радостно даже.
А ведь не за что. Да никто и не призывает за что-то стоящее погибнуть. Похоже, нету этого стоящего. Вот только детство – настоящая ценность. Потому, что вспоминается как счастье. Вот же парадокс – самое зависимое и не свободное время жизни – настоящее счастье. Да, иногда горькое, иногда связанное с болью. Но настоящее. И недостижимое. И даже драконы там тоже водились. Помню. Разница только в том, что те драконы были не настоящими. Сказочными. В отличие от тех, что сейчас вокруг на каждом шагу.
Забавно. О фильме-то самом я так ни слова почти и не сказал. И о сказке Шварца тоже. Ну, что делать, история про драконов и свободу от них у Захарова с Гориным не получилась. Ничего из того, о чем я тут думаю, перемежая мысли чужими песенными строчками там нет. А ведь кажется, что должно. Хоть что-то из всего этого. Нет. Со своим персональным драконом в фильме про дракона эти мастера справиться не смогли. Скорее наоборот, породили еще небольшую стаю. Своих персональных Горин и Захаров поубивали в Мюнхгаузене и в Обыкновенном чуде. В Формуле любви парочку грохнули, в Свифте в клетку загнали. Получается, что биться с драконом на его условиях, лицом к лицу равносильно признанию его существования. Наверное, поэтому так несчастна сценическая и киношная судьба великой сказки великого сказочника Евгения Шварца про дракона.