С девочкой – ясно: София осталась довольна разговором с Мариной... Конечно, хотелось видеть её растерянной, убитой горем... в истерике. А девчонка измерила её взглядом – ровным и спокойным, даже капли ненависти не промелькнуло... и просто обошла её. Вот это ощутимо царапало: София понимала – доведись ей самой услышать то, что она сказала Марине... что-что, а истерика последовала бы точно... И всё равно: синеглазая девчонка услышала, что она, София, жена... И мужа своего не отдаст. Девчонке же не обязательно знать, что... муж был... как и квартира, папиным подарком. София до сих пор восхищается папой: он сумел тогда не только сохранить курсантские погоны этому сладкому мальчишке... а и ненавязчиво объяснить, как ему стоит действовать дальше – чтобы вместо курсантских на красивых плечах появились погоны с лейтенантскими звёздочками... Ну, тут, правда, София и сама постаралась: тогда, в первую же ночь на даче, ошеломила мальчишку своими откровенными умениями и смелостью... Все мальчишки любят сладкое... даже если заносчиво говорят, что не любят...
Папа рассказал, что БДК, на котором теперь служит Звонарёв, завтра уходит в море – далеко и надолго. София была рада: у Звонарёва будет время, чтобы проанализировать своё поведение... и понять, что от таких женщин, как София, не уходят. А ещё... пусть там, в своих морях, Звонарёв помучается от... нет, не от информации, а лишь от намёка: София знает, как сделать, чтобы он всё это время – почти одиннадцать месяцев! – просто сходил с ума...
Когда синеглазка легко взбежала по ступенькам крыльца родильного отделения, София приступила к осуществлению следующего пункта своего плана: позвонила мужу. По-деловому, просто и серьёзно, попросила о встрече... Совсем не трудно было вычислить время возвращения этой практикантки на квартиру, в которой Звонарёв – упрямый мальчишка! – жил этот месяц. София знала – это квартира Сергея Парамонова, друга Максима. Сейчас она сказала мужу:
- Максим, я жду тебя у дома Парамонова, мне так удобно. Приезжай.
И всё сложилось удачно – как в мамином карточном пасьянсе: София видела, как на остановке девчонка вышла из троллейбуса... вдруг приостановила свои торопливые шаги... и тут же – умница! – вспрыгнула на ступеньки следом подъехавшего троллейбуса. И Звонарёв – молодец: по сторонам не смотрел... София поспешила взять его под руку. Увлекла к подъезду:
- Может, в квартиру войдём? Что ж на улице-то говорить!
Звонарёв вежливо и мягко освободился от Софииной руки:
- Я слушаю тебя...
София вздохнула, медленно опустила глаза... Помолчала. Даже в молчании старалась казаться взволнованной... Грустно улыбнулась:
- Счастье... как и несчастье... часто приходит совсем неожиданно. – Подняла на Максима задумчивый взгляд: – Я ещё ничего не решила... Ребёнка хотел ты. – Осторожно приложила платочек к глазам: – Такие ночи... как наша с тобой... перед твоим уходом, не проходят бесследно... Нет, ты не думай... Ребёнка мне помогут воспитать родители – они будут очень рады... Но я не уверена, что справлюсь – с постоянным... таким горьким напоминанием: он же будет... похож на тебя...
Максим смотрел ей в глаза:
- Ты уже точно знаешь?
Грустная улыбка снова тронула Софиины губы:
- Женщина всегда об этом знает... К врачу я иду послезавтра. Тогда и решу... что делать с этим. – Безысходно прошептала: – Аборт, скорее всего... Ребёнок, рождённый в разводе, вряд ли будет счастлив... а ты хочешь развестись.
Вооот!.. София втайне торжествовала: Звонарёв ладонью провёл по глазам... по лбу.
- София, мы будем с тобой на связи...
Софиины губы дрожали – она еле сдерживала торжествующий смех: угу! На связи! Кто ж будет – так запросто! – выходить с тобой на связь, – нееет, сначала ты хорошенько, Звонарёв, помучаешься: беременна ли я... В бессонные ночи представишь, что такое аборт... Попробуешь догадаться, что я решила... Ну, а потом...
Когда Инга Леонидовна – просто выводили из себя её печальные, скорбные глаза! – сказала, что из-за прошлых абортов детей, скорее всего, не будет... разгневанная София тут же поехала в частную клинику. Там Арнольд Геннадьевич с лучезарной улыбкой обнадёжил: мы постараемся!..
Старания успехом пока не увенчались... Но Арнольд Геннадьевич задумчиво сказал:
- СофияЭдуардовна... Иногда в таких случаях... знаете ли... смена партнёра даёт неожиданные – потрясающие! – результаты...
София, конечно, обескуражено прошептала:
- Я так не смогу...
Но!!!.. Про себя София улыбнулась: вот до этого она и сама додумалась… Стас Беловодский, сын маминой институтской подруги, недавно вернулся из Австрии. София со Стасом дружили с детского сада… А в одиннадцатом классе ещё и целовались. Стасик женился на третьем курсе универа, Алёна тут же родила ему двоих сыновей – одного за другим. А сейчас Стасик что-то затосковал... Алёну, на которую прежде смотрел с неземным восторгом, теперь сквозь зубы называл распустёхой и занудой... Стасик – успешный бизнесмен в туристической сфере… О дочке мечтает, а Алёне врачи не разрешают третьего ребёнка рожать – что-то там со вторыми родами не так пошло…
Стас настойчиво приглашает встретиться:
- Соф, юность вспомним… посидим… Съездим куда-нибудь – куда захочешь. Пока твой кэптен плавает. – И совсем уж откровенно: – Что ж ты… – такая! – время зря теряешь!
Ну, а потом, Звонарёв… Если ты не опомнишься в своём дальнем походе, – есть вероятность, что всю оставшуюся жизнь будешь тосковать по ребёночку…
Максим посмотрел на часы – он собирался встретить Марину. Повторил:
- Будем на связи.
Из машины София помахала ему рукой…
В родильном отделении Звонарёву сказали, что Марина давно ушла... Медсестра оглянулась, через плечо, на ходу, объяснила:
- Ушла, – вскоре после того, как поговорила у крыльца с красивой… такой уверенной женщиной…
С каким-то горьким предчувствием Максим открыл дверь – в квартире была равнодушная тишина. Аккуратной стопочкой – Маринкины вещички. Максим без стыда перебирал девчоночьи лифчики, трусики, блузочки, футболки… Не замечал, что повлажнели ресницы.
В общежитии вахтёр сочувственно посмотрела на Звонарёва… Вздохнула:
- Марина уехала домой. Нет её, милый… уехала.
… В море уходили незадолго до рассвета.
Капитан-лейтенант Звонарёв стоял на палубе и смотрел, как вместе с берегом, со светом портовых фонарей отдаляется Марина… Он видел, как она подошла к причалу – даже в полной темноте зимнего предрассветного часа он увидел её… единственную в мире синеглазую девочку, свою единственную и вечную любовь… Таким знакомым… таким родным движением ладони она поправляла тёмные колечки волос. И смотрела на него…
…Тимка, милый, совсем родной Тимка Иванцов прибежал на автовокзал – успел до отправления автобуса. Марина заволновалась:
- Тим! Не надо было. Как ты теперь?
Тимка прикурил, улыбнулся:
- Соломин подстрахует. Мы с ним в суточном наряде.
Когда автобус тронулся, Марина стояла у открытого окна. Тимка шёл рядом, торопливо, отчаянно… и страшно бестолково говорил:
- Марин! Марина!.. Ты это… Димка… мы с Димкой, может, не так всё поняли… Ты не думай, Марин, не думай!
Маринка улыбалась и кивала Тимке, и ладошкой махала: беги!..
Дома, в посёлке, встретились с Любашей Стёжкиной – Люба тоже приехала домой на выходные. Оказалось, у одноклассника, Саньки Журавлёва, сын родился! Девчонки смеялись: вот от кого точно не ожидали такого раннего отцовства, так это от Сани. Наташку свою Журавлёв боялся пригласить на танец… боялся даже за руку её взять. А из армии вернулся – сразу свадьба. Девчонки переглядывались: как хорошо!.. Счастливая Наташка бегает от стола к детской кроватке… потом села рядом с Саней – маленький Матвей сладко спал… взяла мужа под руку, прижалась к нему… А Саня поднялся – серьёзный такой! Разлил по бокалам батино сухое вино:
- Давайте, ребята! Спасибо, что пришли!
Наталья оглядывала стол – всё ли поставила, всего ли хватает… Тоже приглашала:
- Давайте, ребята, за нашего Матвея Александровича!
Санька беззастенчиво добавлял:
- Чтобы через год у него сестрёнка была.
Наташка счастливо краснела…
Любаша заметила, что Маринка не выпила ни глотка – только приподняла бокал. Вино у Санькиного бати – лучшее в посёлке: закрой глаза – и покажется, что в руках виноградная гроздь… Чего там – даже на выпускном, когда шли рассвет встречать, выпили по глотку этого вина…А сейчас на вопросительный Любашин взгляд Марина просто сказала: нельзя мне, Люб.
Когда возвращались от Сани с Натальей, Любаша негромко спросила:
- Значит, выбрала, Мариш… одного из двух?.. Не секрет – кого? – Улыбнулась: – Ещё одна свадьба!
И затаила дыхание: боялась услышать Маринкин ответ… потому что Тимку Иванцова она до сих пор любила…
А Маринка тоже улыбнулась – только невесело. Головой покачала:
- Ни того, ни другого, Любань. Я расскажу тебе… потом. Сейчас поздно уже.
… Звонарёв только теперь, когда были уже далеко от берега, вдруг вспомнил не совсем понятные слова жены старлея Семёнова. Когда черноглазую, совсем юную жену старлея называли цыганкой, он серьёзно говорил, что это так и есть: Лала – цыганка… Её прабабка по матери – самая настоящая таборная шувани. И Лала тоже многое умеет… Что умеет?.. Умеет увидеть то, что никому недоступно… Предсказать умеет…
Офицеры переглядывались, улыбки скрывали…
Звонарёв прикурил, закрываясь от ветра. Поднял глаза – на него внимательно смотрела эта девчонка, Лала, жена старлея Семёнова. Лала что-то сказала мужу, улыбнулась. Семёнов кивнул. Лала подошла к Звонарёву:
- Ты там не забывай, что домой вернёшься отцом. И радость эту… счастье такое береги. Оно у тебя в глазах – вон, светится.
Лала ко всем обращалась на «ты» . Ну, разве что старшим офицерам, – начиная с капитана третьего ранга, говорила –«Вы»…
Звонарёв и не расслышал толком её слова… Думал лишь о том, как его родная синеглазая девочка будет без него… После всего, что у них было… и так непредсказуемо изменилось в какие-то полдня… как она будет без него… Он ей так ничего и не сказал, не объяснил… А больнее всего Звонарёву… – во многом он оставался простым деревенским мужиком, – больнее всего ему было думать о том, что у Марины он был первым… И как она теперь…
Максим решил, что всё расскажет Марине в самый последний вечер: чтобы у неё просто не было времени уйти от него… А до утра – он так надеялся на это! – Маринкина обида пройдёт… и она всё поймёт – она так умела понимать… Марина проводит его. И будет ждать – она сама сказала, что будет ждать… А потом какая-то шальная скорость смела всё – в считанные часы…
Сейчас обожгло: Лала сказала – вернёшься отцом?.. Значит, София не ошиблась… Обожгло – и тут же обдало ледяным холодом: София говорила об аборте… если – развод…
Капитан-лейтенант Звонарёв почти не спал… Мишка Дегтярёв, капитан третьего ранга, изумлялся: тут такой аппетит – в море! А Звонарёв не жрёт днями… в чём душа держится: аж почернел. Ещё и подменяет всех, кто ни попросит, на ночном дежурстве: не жрёт и не спит, получается?..
София на связь не выходила… Звонарёв в бессонные ночи метался головой по стенке кубрика. Всё смешалось в его сознании: черноглазая Лала… София… аборт?.. Маринка, девочка родная… у неё всё впервые было...
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Навигация по каналу «Полевые цветы»