Как же Даше не хотелось ехать в пионерский лагерь, кто бы знал! Нет, родители, конечно, об этом знали, но что толку? Даша упиралась как могла: и просила, и обещала, но все бесполезно. "Мы работаем, нечего тебе месяц без присмотра шататься!" - вот и весь сказ...
Даша с грустью вспоминала, с каким удовольствием она каждое лето ездила к бабушке в деревню, как там было тихо и хорошо. Можно было целый день читать в саду. Или уйти на обрыв и рисовать. И никто тебя не дергал. Не тащил на "мероприятия" не заставлял маршировать и заучивать трескучие речевки.
От всего этого Даша устала еще в школе, ей никогда не нравилось ходить строем. От громких звуков она терялась - это поняли даже учителя: если на Дашу кричать, то она перестает хоть что-то соображать. Впрочем, этого почти и не требовалось. Тихоня-Даша всегда училась хорошо.
И родителям Даша хлопот не доставляла. Она не шаталась по улице до темноты с подружками, предпочитая общество книг и цветных карандашей. "Идеальный ребенок, - смеялись родители - не видно и не слышно". Бумага, карандаш, ластик - и Даша занята на пару часов. А если попадалась интересная книга - то и на весь день, даже поесть могла забыть.
Деревенская бабушка, папина мама, несмотря на то, что сама имела всего несколько классов образования, никогда не смеялась над внучкой, и ее родителей одергивала: "Дитё при деле! У нас не было возможности учиться, пусть она за нас учится!" - "Так ее на улицу не выгонишь!" -жаловалась мама. - "И нечего ей там делать, раз не хочется!" - "Бледная моль!" - фыркала мама. - "Все дворянки бледными были," - осаживала ее бабушка.
Самое забавное, что как раз у бабушки Даша в доме и не сидела. Она много гуляла, любила сидеть в саду. Даже помощь бабушке на огороде ее нисколько не угнетала, напротив, как будто даже успокаивала. Похоже, дело тут было даже не в улице, а том, что Даше не любила, когда вокруг много людей и много шума. А у бабушки как раз была тишина...
И вот бабушки больше нет, а Дашу отправляют в лагерь. "Ты же там ни разу не была! - удивлялся папа. - А вдруг тебе так понравиться, что потом постоянно туда будешь проситься?" - Даша уныло кивала. Она уже поняла, что возражения бесполезны.
О пионерских лагерях она много слышала от одноклассников и от своих немногочисленных подружек, но то, что всех приводило в восторг, Дашу пугало. И общая зарядка, и ежедневная линейка, и постоянные тренировки строевого шага, и частые шумные дискотеки, и, конечно, война понарошку - игра "Зарница". Но ехать было нужно, и Даша поехала.
...Она честно старалась изо всех сил и не "настраивалась на плохое", как говорила мама. Она общалась с девочками из своего отряда, что-то рассказывала, о чем-то расспрашивала. Ей повезло - удалось найти общественную нагрузку по душе: никто не хотел возиться со стенгазетами и "боевыми листками", которые надо было выпускать чуть ли не через день, а Даше это было только в радость. Поэтому она одна стала редколлегией отряда и ее почти не дергали для более активных мероприятий.
Но и проблемы тоже были. Чуть ли не с первой ночи у них палате практически ночевали два мальчика, и Дашу это очень смущало. Нет, она не решалась попросить подружек выгнать их, тем более, не стала жаловаться вожатой Наташе - просто молча мучилась. К тому же, она совершенно не высыпалась из-за задушевных бесед прямо над ухом.
В самом начале смены Даша записалась на кружок рисования по стеклу и в библиотеку, что вызвало откровенные насмешки девчонок. "Что ты как малявка? Кто в тринадцать лет на кружки ходит? Пойдем лучше с нами в лес за территорию? Местные придут, пива обещали принести..." - "Что вы! - пугалась Даша. - Это запрещено. Я так не могу." - "Трусиха!" - девчонки откровенно смеялись над ней и старались свести общение к минимуму.
Нет, нельзя сказать, что все было совсем плохо. Насмешки не переходили в издевательства, то, что с ней мало общались, Даше даже нравилось. Благодаря работе над стенгазетами она почти не ходила на всякий спортивные мероприятия и ловко отбояривалась от дискотек. В общем, жить было можно, и Даша писала родителям, что у нее все хорошо.
А потом, за пару дней до родительского дня, у вожатой Наташи пропали клипсы. Не золотые и даже не серебряные - чешская бижутерия - но дефицитные и очень красивые. Вот так - еще вчера Наташа лихо отплясывала в них на дискотеке, потом положила их в ящик тумбочки, потом, после отбоя, пошла гулять с Ваней, вожатым шестого отряда и хватилась украшений только утром. Их не было.
Это было ЧП лагерного масштаба. Наташа рыдала и трясла головой - клипсы ей подарила мама на восемнадцать лет, она их очень любила. Таня, вторая вожатая, начала проводить дознание. "Пусть вор признается сам! Да, он будет сурово наказан, но это останется внутри отряда! Если же мы найдем негодяя сами, то преступник поедет домой с позором! Еще и в школу напишем о его подвигах!"
От ее внимательного взгляда не укрылось то, что две самые бойкие и симпатичные девочки быстро переглянулись, поэтому, отпустив отряд на репетицию КВН, она подозвала их к себе. "Рассказывайте! - потребовала она. - Ваших рук дело?" - "Тань, ты чего? - они удивились совершенно искренне. Это не про нас. Да и вообще. Нам-то зачем?" - это было правдой: обе привезли с собой много дешевых, но красивых и ярких украшений.
"Значит, вы что-то видели? Или кого-то?" - девчонки замялись, кусали губы и отводили взгляды, но Таня была настырной - вожатой она работала уже пятый год. - "Нууу... Мы, конечно, ничего не хотим сказать... Это будет клеветой... но... мы вчера... это..." - "К мальчишкам убегали после отбоя? Ругать не буду. Не попались ведь." - "Ну... да... Потом вернулись и, понятно, не сразу заснули, но лежали тихо. И вдруг Дашка встала, куда-то вышла..." - "Может, в туалет?" - "Может. Только, когда она вернулась, она так нервничала, оглядывалась по сторонам, а потом что-то под матрас прятала."
"Так. - приняла решение Таня. - Никому ни слова. Дадим ей время до завтра. Вдруг у нее совесть проснется, и она признается сама? - Таня вздохнула. - Как же я ненавижу таких тихонь! Никогда не знаешь, чего от них ожидать... Правильно говорят - "в тихом омуте"... А то - видите ли, с книжкой она все время, шума не любит! Правильно, такие дела в тишине всегда делаются!" - Таня рассердилась не на шутку.
Совесть у Даши не проснулась, и она ни в чем признаваться не собиралась. Убедившись в этом, на следующее утро Таня позвала Наташу, собрала несколько человек из отряда - "понятых". Здесь же, конечно, крутились и девчонки из палаты Даши. Сама же Даша была абсолютно спокойна, лишь недоумевала, что же, собственно, происходит.
А происходило вот что. Спросив последний раз, не хочет ли Даша сделать признание и получив отрицательный ответ, Таня откинула матрас с ее кровати, и все увидели маленький сверток: что-то было закручено в носовой платок. Таня брезгливо взяла свёрток в руки и спросила у Даши: "Что это?" - "Не знаю" - "А платок чей?" - "Платок мой. Там даже мои инициалы - мама вышивала" - "Отлично. Смотрим..." - Таня развернула платок, и все ахнули.
"Так она еще и у нас вещи стащила!" - первой опомнилась соседка Даши. И верно. Кроме Наташиных клипс, в свертке оказалась брошка с разноцветными камешками и бусы из стекляруса. Последние две вещи принадлежали как раз соседкам Даши.
...Дашу заклеймили позором на экстренной линейке, собранной во внеурочное время, по тревоге. Ее выгнали из лагеря, но, на первый раз обещали ничего в школу не сообщать, если она поклянется встать на путь исправления. А Даша молчала. Она даже не плакала, словно оцепенев. Она до сих пор не могла осознать произошедшего.
Соседки выгнали ее из палаты, а вожатые не слишком-то и возражали, поэтому родителей Даша дожидалась на скамейке рядом с корпусом. К счастью, родители приехали в тот же день, ближе к вечеру. Папа молча одной рукой подхватил чемодан Даши, а второй обнял ее саму. "Я не знаю, что и как вы там нашли, но наша дочь - честный человек! - сказала мама Тане, которая вышла из корпуса. - А вы... Вы ее оклеветали!" - папа смерил вожатую презрительным взглядом, и вся семья двинулась к воротам лагеря, не обращая внимания на смешки и шепот за спиной.
...После отбоя Наташа снова пошла на свидание с Ваней, а Таня чуть задержалась: ее Пашке надо было заполнить какие-то бумаги, и он просил ее не торопиться. Она полистала журнал и взглянула на часы - в принципе, уже можно выходить.
Она тихо, крадучись шла по коридору, пока не услышала сдавленные смешки и быстрый шепот из палаты, где до сегодняшнего дня жила Даша. "Опять мальчишки здесь!" - подумала она. Разбираться не хотелось, скоро придет ее Пашка, но отказать себе в удовольствии подслушать, она не могла, тем более, дверь была приоткрыта.
"И чё, и чё?" - доносилось из комнаты. - "Да ничё! Как два пальца! У нее же все вещи, как в детском саду - с метками. Так что не отвертишься!" - снова смех. - "А мне ее даже жалко..." - "Себя пожалей! Видела, какие у нее родители? Стеной за нее! А я вот только здесь и могу отдохнуть..." - "Это факт. А эта малахольная, того гляди, заложила бы. мы ей, видите ли спать мешаем. А если бы стукнула, что мы за территорию ходим? Что с местными пиво пьем? Не, на фиг! Без нее спокойнее" - "И совесть у тебя не проснется" - Таня поняла, что передразнивают ее. - "Не-а! У меня ее и нет. Зато я красивая и умная..."
Таня стояла около двери палаты, забыв о времени и даже не замечая, как по ее щекам катятся слезы. она всегда считала себя великим педагогом и психологом, а теперь... "Прости, Дашка, я была неправа," - прошептала она почти беззвучно...
Статьи об отдыхе в пионерских лагерях можно прочитать здесь и здесь
Моя новая дачная байка на канале "Хозблог" здесь