Убивать себе подобных настолько противоестественно, что однажды сама мать-природа начнёт возмущаться и воздавать кому ни попадя.
Где-то глубоко в Японии таинственно шевелит ветками Лесное Море. Очень густые и первозданные заросли, куда с некоторых пор зачастили с целью суициднуть японцы со всех концов страны и рассматриваемый природный заповедник из-за них стали называть "Лесом самоубийц". Наведываться стали в таких количествах, что местные не выдержали и прилепили на въездной указатель объявление "Убивайтесь в Токио!".
Молодая, даже юная, пара новоиспеченных местных жителей заселяется в старый дом неподалеку от леса. Перетаскивать пожитки помогает подруга семьи с сестричкой-шизофреничкой и неустановленным лицом мужского пола зрелых лет. Постоянно втыкающая во что-то видимое и слышимое ей одной, шизофреничка довтыкалась в дверь подвала, из которого молодой муж и без пяти минут отец тут же вытащил завернутый в тряпку мерзкого вида трухлявый ящик со зловещим узорами. Торга деньги или приз, ясное дело, никто затевать не стал. Гадкий черный куб начал удивлять всех сам. Первым до смерти удивился неустановленный мужчина, по доброй воле взявшийся вывезти его на ближайшую официальную помойку (Япония же, не могли они спалить его в огороде за домом). Дорогу он перешел не всю.
Началось.
Череда травм, смертей, ночных и наяву кошмаров, зримого и незримого присутствия сущностей, которым не положено шастать по миру людей и прочие несчастья на голову всех причастных к проклятой черной коробке.
Казалось бы, до оскомины пребанальнейший сюжет, снимай его не Такаси Симидзу, автор всех японских и перелицованных для тугодумных жвачных янки "Проклятий". В отличие от своей эпической франшизы, Симидзу-сан очевидно учёл ментальные способности западной аудитории в частности и потребности рынка в целом. Фильм получился гораздо более западным, с более доходчивой для гайдзинов линейной логикой повествования.
Хорошо это или плохо, судить сложно. С одной стороны, всё стало гораздо прозрачнее, хотя свойственное японцам "покадровое" мышление манги с его резкими переключениями между сценами озадачивает и напрягает, заставляя вспоминать конец предыдущей мысли и её связь с актуальной. Это же не манга, когда достаточно бросить взгляд на предыдущий фрейм.
С другой стороны, в фильме осталось мало чего аутентичного японского. Медитативно-замирающие кадры с архитектурой, лесом, горами и зашкаливающее нездешностью пение без музыки с трансцендентальными голосами и звуками, как всегда, присутствуют. Но милых взору ползучих и прыгучих барышень в кровавых ночнушках уже нет. Их законное место на экране заняли совсем не свойственные японскому фольклору и городским легендам замшелые дендрозомби с загребущими ветками-корневищами.
Всё в угоду почтеннейшей западной публике. Правда, местами чрезмерно нудновато и затянуто. С динамикой здесь получилось совсем нехорошо.
Но в одном японцы остались верны себе: в отношении к природе. Тонкому пониманию её ценности безоговорочным признанием влияния на людей. Этому Западу придётся учиться у Японии ещё долго. И не факт, что успеет.
Природа может успеть отомстить первой. За отношения между людьми, как её части, в том числе. И месть её будет не менее страшна, чем в кино.
