Буллинг, так называемый, увы, не вчера придумали. Он еще в и царских учебных заведениях имел место быть, Помяловского читаю, я полагаю, многие.
Странное явление и нехорошее. Сейчас, вспоминая свою вторую школу (была она сельской девятилеткой), я понимаю тех людей, которые школу терпеть не могли, и не испытывают к одноклассникам теплых чувств. Не тот класс попался, а может и не та школа, как и мне. А с другой стороны я понимаю и тех, кто свой класс и свою школу любил и до сих пор любит, так как в моей третьей (и последней) школе, где я учился с 9-го класса были уже совсем иные отношения.
Придя в новую школу настороженно, присмотревшись через месяц, я с удивлением думал – «Блин, а так вообще бывает? У них же нормальные человеческие отношения!» И это при том что класс был человек за 20, а не 8 как в моей сельской школе, и это был 9-ый класс – по сути это время расцвета школьной иерархии и буллинга, так как не «отвалились» еще бедовые пэтеушники. Не было ни иерархии, ни буллинга, хотя были и «слабые» хлопцы и девчонки, и придурковатые хулиганы. Вот только хулиганы в отличии от моих прошлых одноклассников не были подлецами с гнильцой. Мой новый класс не точно было бы назвать дружным – скорее дружелюбным, где все друг другу хоть и не друзья по гроб жизни, но и конфликтов нет. Как мало человеку оказывается, надо…
Но вернемся к сельскому классу. На момент окончания 8-го, когда мы переехали нас было 8 человек – пятеро пацанов и три девочки. Всего же за 6 лет учебы со 2-го по 8-ой классы у нас перебывало еще семеро. Три пацана и 1 девчонка, так же как я приехали и уехали, то есть смена класса связана с переездом семьи, одну оставили на второй год, еще в 8-ом пришел к нам второгодник (уже дважды оставленный), и он же получил в этом учебном году реальный срок, так как условка уже была. Кража, при этом никаким авторитетом ни в школе, ни на улице это парень не пользовался.
У самого меня в 5-ом класса что-то пошло не так… «Провалился» я чисто психологически по этому чертову буллингу. К счастью, за 6-ой класс я выправился, успев понять парочку простых вещей. Защитить себя можно и дело не только в силе. Да и оказалось внезапно, что из четверых остальных, тех, которые меня напрягали на протяжении 5-го класса, трое слабее меня, а четвертый хоть и сильнее, но не настолько чтобы победить в честном (да и нечестном тоже) бою «один на один». Но я так и остался одиночкой – в школе дружить было не с кем, а по улице… дом наш стоял на улице на отшибе поселка, так что в компанию совхозных пацанов я не попадал. Занятно, что некоторые из «крутышей» потом подвергались гонениям уже в райцентровском ПТУ. Но были в нашей школе и те, которым приходилось хуже, чем мне в 5-ом классе.
Среди семерых, которые в нашем классе пробыли недолго, я выше не упомянул еще одну девочку, вот с ней было как-то странно. Проучилась она у нас всего пару недель. Пришла она (назовем, ее, допустим, Таней) не в начале года, а в середине 2-ой четверти 7-го класса. Дело обычное в те времена – семьи часто переезжали, заканчивался 92-ой год. Выглядела она на фоне наших 3-х девочек из «основного состава» гадким утенком. Наши трое были твердыми хорошистками, все красавицы, каждая на свой лад – Варя, из семьи местного начальства, Катя и Маша из хороших и крепких рабочих семей. Варя и Маша девочки были совсем ровные и спокойные, а вот Катя с претензиями на «альфу», эдакая Шмакова из «Чучела» на минималках. До этого архетипичного персонажа Катя не дотягивала, но что интересно, была на эту Шмакову из фильма внешне похожа.
Проучилась новенькая Таня всего недели две, и никаких эксцессов на виду не было, и вдруг внезапно перестала ходить в школу, день не ходит, два, думали, ну, заболела. И день на четвертый ее отсутствия, внепланово оставляют нас на классный час, приходит еще завуч. И говорят они нам, классу прямо странные вещи. Оказывается, новенькая Таня перестала ходить в школу, потому что боится – Катя ее бьет. Даже учитывая своеобразные отношения в нашем классе, надо сказать что мы все удивились. Вот так – закроет дверь после последнего урока, когда все уйдут и бьет Таню, даже ногами. И делается все это тайно. Таня рассказала родителям, те учителям. Все переглянулись и посмотрели на Катю, та сидела спокойно и так же спокойно и хладнокровно ответила на обвинение – «Единственное, что я сделала, это сказала ей хватить чавкать своими жвачками, и все»
Обычно считается, что, защищаясь от неправедного обвинения ребенок делает это с горячностью и даже порой истерично, с жаром отстаивая невиновность… Но Катя не была возмущена, она отрицала все твердо, и при этом как-то странно равнодушно. Я до сих пор не знаю точно, что это было. Уже после того как учителя ушли, на наши вопросы Катя ответила так же спокойно и отрицательно – «Врет! Не было ничего, сказала только про жвачку ее несчастную, все.» Но вот именно ледяное Катино спокойствие, заставляло меня подозревать что дело нечисто. И зачем Тане врать?
Таня попросила перевести ее в другой класс. Ее документы, из старой школы, кстати, еще не пришли, параллели у нас и в помине не было, и единственным выходом было посадить девочку в класс младше – в 6-ой, так и сделали с ее согласия. Так там она и училась, классом младше, хотя перед Новым Годом пришли ее документы, по которым подтверждалось, что 6 классов Таня уже закончила.
Можно предположить, что с Катей и с ее родителями поговорили приватно, скорее всего даже провели «очную ставку» с Таней и ее родителями. Но «раскололи» ли Катю, и было ли в чем ее «раскалывать» так и осталось неизвестным. Учителя молчали, Катя не возвращалась к этой теме. Таня же так и училась классом младше на момент моего ухода из этой школы.