Она стояла на пешеходном переходе, растерянно глядя по сторонам. Мимо бежали люди, никто не замечал слёз в её голубых глазах.
А я заметила. Чёрт.
В руках у меня был ароматный чай с манго-маракуйя. В ушах оптимистично пела Zaz. Но споткнувшись взглядом об эту несчастную бабульку, мне бы не удалось продолжить свое беззаботное путешествие. Чай станет невкусным, словно отравленным укором совести: «Ты должна была остановиться, спросить, не нужна ли ей помощь.»
— Вам помочь? — спрашиваю я.
Наверняка, это какая-то потеряшка, забывшая, где живет. В Москве, должно быть, тысячи людей ежедневно забывают свой адрес: кто-то теряет память временно, выползая из бара. А кто-то — по-настоящему, будучи застигнутым какой-то неведомой болезнью или панической атакой врасплох, поднимаясь по эскалатору метро.
Если так, то я тут надолго зависну. Придётся звонить в полицию, ждать того, на кого оставить её. Чёёёрт.
А может, никакая она не потеряшка, а просто аферистка, которая ловит в переходе наивных пешеходов, и рассказывает им слезливые истории, которые сводятся к просьбе о деньгах. Тогда все будет намного проще.
— Доченька... Я не могу попасть домой, — говорит бабушка тихим дрожащим голосом.
— А где вы живете?
— В Твери. У меня нет денег на билет.
«Все-таки аферистка», — мысленно констатирую я.
Но выглядит очень убедительной. Слезы текут по щекам, голос дрожит. Одежда чистая и опрятная, просто такая... старая. На шее растекаются красные пятна от жары (или нервов?), блестит тоненькая цепочка из золота с крестиком.
Бабуля всё время что-то лопочет, пытается объясниться, но я успеваю понять только то, что она сюда приехала в какую-то клинику глазную, которых в Твери нет. Все деньги там оставила и теперь добраться домой не может.
Может, она врёт. Наверняка. Ведь у пенсионеров же льготные билеты на метро и электрички, разве нет?
А может и не врёт... Вдруг не врёт? Кто я вообще такая, чтобы судить её? И... так ли мне важно судить?
И тут я понимаю, что нет, не важно. Мне и правда неважно, врет она или нет. Ведь мое сердце уже требует ей помочь. Если я решу, что она аферистка и уйду, совесть не успокоится и будет еще долго вопрошать: «А ты точно Шерлок?!»
— А если я дам денег, вы сможете сами добраться домой?
— Эээ.. да, я доеду на метро до Петровской-Разумовской. Оттуда электричка есть, в 17:30, сяду в неё, — рассуждает бабуля.
Протягиваю ей 500 рублей. Она смотрит на них огромными глазами и не может взять... Я буквально впихиваю ей деньги и хочу сразу уйти, но она останавливает меня:
— Деточка, как тебя зовут?
— Анна...
— Анна... У нас в Твери есть церковь, я туда все время хожу. Я буду молиться за тебя, Анна, буду молиться, — и её голос снова срывается, поникшие плечи вздрагивают от слез.
— Договорились. Езжайте домой, бабуль. А я побегу по делам, — неловко погладив её по плечу, все-таки ухожу.
Пусть я никогда не узнаю истины. Но она мне и не нужна. Я лишь могла и хотела остановить эти слезы. Не ради бабушки, а ради себя.
Чтобы МОЙ чай снова стал вкусным.
Разве же не в этом суть благотворительности, если уж так, по-честному? Наполнять свою жизнь вкусом добра, когда есть такая возможность?
Заходите дружить в мой инстаграм — там больше случайных эпизодов из моей жизни 🤗