После смерти деда Антон часто принимал в свой адрес однообразные замечания матери: «Как же ты похож на своего деда… — говорила она, вздыхая. — Ты такой же поверхностный!»
— Я расстраивался, недоумевал. Что? Почему? Как «поверхностный»?! Знаете, мне постоянно ставили в пример двоюродных сестру и брата — окончательных ботаников, усидчивых, кропотливых, безвылазно вгрызающихся в гранит науки. Я даже по-честному пробовал копировать их стиль жизни. Но не поймал от этого никакого кайфа. А главное — не увидел смысла. И быстро это бросил.
Постепенно мы совместно пришли к выводу, что с определенного момента у Антона возникли сомнения по поводу своей человеческой серьезности и глубины. К 13 годам он слышал о собственной поверхностности уже не только от матери, а от всех членов семьи. Они делали замечания исключительно деликатно, по-доброму, подчеркивая заинтересованность в его личном счастье. Но, несмотря на это, вызывали в мальчике невероятный протест.
— Мне всегда было важнее сделать уроки побыстрей, на скорую руку и успеть в свободное время почитать фантастику, посмотреть кино, заняться моими авиамоделями. В общем-то я был отличником. И никак не мог понять, почему пятерки не могут являться достаточным подтверждением того, что я хорошо учусь?! Непостижимо. И тогда, и сейчас работа над аккуратным почерком кажется мне совершенной глупостью. Пока одноклассники переписывали с черновиков на беловик, мы с дедом уже успевали изобрести прогрессивное устройство для ловли рыбы, — рассказывал Антон со смехом. — Вот это было время, проведенное с пользой. Это было круто. Кстати, я рассказывал вам? Мой дед ходил в шортах, сандалиях и большой соломенной шляпе. Он был независим во всем. Даже в одежде, даже в манере держаться.
Антон действительно прекрасно учился. Нарекания со стороны учителей касались только его поведения. Он окончил школу с золотой медалью и без колебаний поступил в МАИ. На этапе подготовки к экзаменам он ни разу не позволил родителям посодействовать, подключить знакомых, кого-то попросить или кому-то позвонить. Тем не менее отец и мать все равно не были полностью довольны сыном. Им по-прежнему не доставало в Антоне какой-то неясной углубленности — «неповерхностности».
— А что-то конкретное противопоставлялось поверхностности? — спросила я.
— Серьезность. Тяжелый труд.
Складывалось определенное впечатление, что мой пациент нес в себе детский багаж в виде чувства вины за то, что ему все дается очень легко.
По окончании вуза Антон получил хорошее предложение — место в том же НИИ, где когда-то трудился покойный дед. Работая там, Антон успевал заниматься диссертацией, перезнакомился со всем коллективом, нашел сотоварищей по горным лыжам, но в целом служба была похожа на школу. Как раз в это время начался тотальный развал советской инженерной империи.
В голове Антона вызревала идея собственного бизнеса. В 24 года он собрал команду и основал компанию, занимающуюся инновациями в авиастроении. Антон стремился заниматься тем, что было ему интересно, тем, в чем он видел смысл, глубокий смысл. Именно в этот момент он сформировал в себе веру и надежду на то, что собственное дело позволит ему всегда оставаться внутренне свободным.
Поэтому с самого первого дня основания Антон не собирался делать из компании новое «министерство» людей, затянутых в костюмы. Синий костюм сковывал спонтанные проявления человека, мешал формировать события. Мой клиент отвергал роль абстрактного босса, чей день расписан по минутам, а сама жизнь встроена в структуру деловых отношений. Если и стоило идти на риск, создавая собственное дело, то только ради свободы.
Однако в определенный момент бизнес Антона стал слишком большим. Управление компанией теперь требовало выполнения многих правил и регламентов — тех самых правил, по которым жил и работал мамин отец — дедушка в синем костюме.
Для Антона это было равносильно предательству любимого дедушки в соломенной шляпе, равносильно предательству самой идеи независимости, являвшейся для любимого дедушки высшей ценностью.
С одной стороны, систематически уходя от рутинной работы, Антон испытывал чувство вины за отступление от навязанных в детстве ориентиров. С другой стороны, принуждая себя к организованности и неинтересному труду, он испытывал страх, что таким образом может покуситься на свое творческое начало. Как сочетать синий костюм и соломенную шляпу? Как остаться свободным, делать то, что интересно, и при этом быть эффективным, не отступать от цели? Этого он не знал. После серии наших сессий, посвященных детству, Антон понял пока только связь между прошлым и настоящим.
Продолжение читайте в моей книге «Бизнес и/или свобода».
Реклама, которую вы видите в Яндекс.Дзене, не имеет никакого отношения к каналу Ольги Лукиной. Реклама автоматически формируется сервисом в соответствии с вашими запросами и интересами. При заказе услуг психолога и психотерапевта мы настоятельно рекомендуем тщательно перепроверять информацию об опыте консультанта и читать отзывы о его работе. Никогда не забывайте, что за наше здоровье отвечаем только мы сами.
