Глава 16. Приоткрытая форточка (часть 1)
(Продолжение. Начало здесь )
- Прежде всего, как вообще так получилось, что господин Ротенфукс не слился с толпой никому не известных безымянных воришек? На этот вопрос ответить проще всего, и многие из вас знают разгадку. Дело, конечно же, в том, какие предметы он выбирал объектами своих посягательств. Если Ротенфукс когда-либо и крал у горожан что-нибудь обыкновенное, вроде наличных денег, об этом нам неизвестно. А доподлинно мы знаем вот что: почти все кражи, называемые в прессе «громкими» и совершенные в период жизни вышеупомянутого господина, были совершены именно им. Я выражусь, может быть, излишне поэтически — но можно утверждать, что как луна сияет над нашими головами не собственным, а отраженным светом, так и имя господина Ротенфукса обрело известность благодаря широчайшей известности присвоенных им ценностей. Хотя об имени в данном случае мы можем говорить довольно условно. Ведь началось все с лисьих хвостов…
Яшка весь обратился в слух, а профессор продолжал:
- Крохотные пушистые рыжие хвостики из искусственного меха, милая безделушка. На каждом месте преступления, на самом виду. И уже второй хвост дал доселе безымянному преступнику его прозвище. Газеты писали о Рыжем лисе, горожане судачили о нем же, Лиса искали полицейские и стража. Искали, правда, безрезультатно, зато материалов, заметок и легенд о его подвигах сохранилось предостаточно. Много лет прошло, а этим господином не перестают интересоваться: писатели, журналисты, и даже историки, как видите...
Голос за окном умолк — очевидно, лектор сделал глоток воды. Дождь легонько барабанил по стеклу.
- Конечно, жертвы господина Ротенфукса никакой симпатии к нему не питали, - с легкой усмешкой продолжил профессор. - Оно и понятно — ведь похищенные вещи часто стоили баснословных денег. Вот, к примеру, одна из первых краж. Сапфировое кольцо, такого размера, что иная рука затеряется на его фоне. Сорок бриллиантов в оправе. Чудовищная по своей безвкусице вещь, строго говоря — но небезызвестный король Леопольд Великолепный изяществом вкуса никогда не отличался, а кольцо ведь принадлежало именно ему. Зато правитель был любвеобилен и не скуп — а потому его побрякушки частенько оказывались у дам, так скажем, не аристократического происхождения. Как правило, такие сувениры долго не хранят — куда практичнее продать их и существовать безбедно. Ротенфукс начал свою сомнительную карьеру примерно сто лет назад, и уже тогда драгоценностей Леопольда в их первозданном виде практически не осталось — почти все было продано, разобрано на части и переделано. Но всегда есть исключения. Госпожа Скаред, к примеру. Особа, чье имя полностью отражает ее характер. Была ли ее прапрабабушка такой же скупой или же не в меру сентиментальной, мы уже не узнаем, однако факт остается фактом — кольцо передавалось в семье из поколения в поколение в том самом виде, в котором когда-то давным-давно оно красовалось на королевской руке.
Естественно, этот факт увеличивал цену кольца в несколько раз. Впрочем, сапфиры величиной с перепелиное яйцо и сами по себе недешевы… Однако семья госпожи Скаред в те давние времена не бедствовала — видимо, это и помогло им сохранить реликвию.
Потомки потерпевшей, надо сказать, никакого пиетета к сему ювелирному изделию не испытывали. У этой дамы было четверо детей и втрое больше внуков — и все они были бы рады, если бы кольца не существовало вовсе. Жертва господина Ротенфукса характер имела непростой, фамильное состояние из цепких рук не выпускала, транжирство не одобряла и жизнь вела более чем скромную. Одним словом, тратить свои денежки она не спешила, а родных кормила в основном обещаниями богатого наследства. Следствием этого стали склоки, ссоры и подозрительность — а ну как богатая старушка не разделит семейное состояние по справедливости, а одарит кого-то одного? Особые опасения в этом смысле вызывало именно кольцо, ведь его-то было никак не поделить поровну. Отпрыски госпожи Скаред уговаривали родительницу продать злосчастную драгоценность, чтобы не провоцировать раскол среди родных. Как только не пытались они умаслить строптивую старуху, но ничего не помогало. Кроме того, почтенная дама готова была за копейку удавиться, все счета проверяла лично и время от времени устраивала смотр всем имеющимся ценностям — начиная со столового серебра и заканчивая пресловутым кольцом.
Едва ли мы сможем вообразить себе состояние госпожи Скаред в тот несчастный день, когда, открыв сафьяновую коробочку, она обнаружила на ней вместо заветного перстня клочок рыжего меха! Родственники готовились к трауру, с большим трудом скрывая облегчение и внезапную симпатию к вору. Но старушка оказалась дамой крепкой. Правда, придя в себя, она совершенно переменилась в отношении к родным — теперь об экономии не было и речи. Дама принялась тратить деньги налево и направо, опасаясь — и небезосновательно — что еще одной такой потери просто не переживет. Семья впала в ужас — ведь если раньше, терпя невзгоды и лишения, они все же грелись мыслью о маячившим где-то в будущем наследстве, то сейчас эти робкие надежды пошли прахом. В итоге свои последние дни старушка провела, пожалуй, ярче, чем всю предыдущую жизнь — окруженная родственниками, друзьями и знакомыми, в пиршествах и увеселениях, вовсе ее возрасту неподобающих…
© Анна Липовенко
Продолжение следует.
Другие сказки:
Отпуск Кощея ( начало сказки )
Лучший подарок (цикл "Тридесятый лес")