Утро туманное, утро седое, проснулась с таким настроением, что аж самой от себя грустно. Нога опухла невероятно, надо было ее не затягивать, а холодное приложить, голова моя садовая, тут помню, а тут не помню. Кто же придумал вставать в такую рань? Собиралась к маман ехать, да ну нафиг, я потом после такой поездки вообще ходить не смогу. Завернулась в одеяло, как в кокон, я гусеничка, я буду спать и провалилась в сон. Вырвал из благостного сна звонок телефона.
- Ну ты где? - услышала я голос маман.
Глянула на циферблат висящих на стене часов - пятнадцать минут десятого.
- Дома, сплю, - ответила, зевая.
- А я уже встала, жду тебя, - голос явно был раздражен.
- Я тебя поздравляю. Я не приеду. Ногу вчера подвернула, она у меня опухла и не возможно на нее наступить, а за вторую ногу меня Маруська укусила, - что-то голос у меня больно радостный для таких грустных событий.
- А твой обормот тебя не захотел довезти? Как жаль, что ты не приедешь, я уже такой список написала. Мне есть нечего, книгу вчера читала, там героиня фасоль не любит, а я бы и фасоль сейчас поела, - в трубку полились рыдания.
- Я не могу, честно. Обормот не привезет, ибо он живет в другом месте, - ответила, потягиваясь и морщась от боли в ноге.
- Опять что ли загулял? Ну ты потерпи, он скоро вернется, не уходи от него, - подбодрила меня маман.
- Хорошо, - я все ждала, когда же она выскажет слова жалости по поводу моего состояния.
- Ну может быть ты как-нибудь дойдешь до остановки? У меня голова кружится, я не могу себе ничего сготовить. Около плиты стоять надо, а я не могу, - опять слезы.
- Мам, ну ты же знаешь от нас до остановки далеко, да и от автобуса до тебя целую остановку пешком шлепать. Свари себе бульон куриный, да на нем потом лапшу, яйца свари, картошку. Для этого около плиты стоять не надо, - пыталась ей объяснить.
- Ладно, ладно, я все понимаю. Соседей попрошу, чтобы мне кто-нибудь что-нибудь из еды готовое принес. Выздоравливай давай, пока, пока, - с всхлипами положила трубку.
Ну вот соседи опять меня полоскать будут, какая я дочь неблагодарная. Да и все равно на них, что мне теперь убиться. Снова потянулась, попыталась вспомнить, что же мне снилось, но сновидение, как корова языком слизала. Помню только, что приходила ко мне та самая полупрозрачная женщина, Ангелина, кажется и сказала "Не лезь". Вот я сегодня никуда лезть и не буду, в город не поехала, буду дома сидеть и никуда не пойду.
Достала свою любимую мазь, намазала ей опухшую ногу и похрамала в козлятник, козы сами себя не подоят. К курам пусть дочь сходит, а здесь уж придется самой. Дочь разбудила. С молоком разобралась, налила полторашку для Насти, должна вот подойти. Катюха ей откроет, отдаст, чтобы я лишние движения не делала. Хорошо, что работа на дому и идти никуда не надо. На обед борщ, на ужин картошку под сырной шубой сделаю, можно и просто творога с вареньем поесть. Весь день распланировала: утром карточки, после обеда еще часа два тоже, что и утром, потом решу, что делать. Огородом уже надо заниматься, под пленку зелень посадить, в саду у деревьев и кустов ветки обрезать. Но сегодня лучше никуда не лезть, один день погоду не сделает.
В часа три дня звонок на телефон:
- Добрый день, Агнета, - голос у Николая был бодрый.
- Добрый. Чем обязана? - поинтересовалась я.
- Кровать сделал, осталось собрать. Мы сейчас с Юлей подъедем, удобно будет?
- Приезжайте, только я вас пирогами и блинами не встречу, нога болит, - предупредила я его.
- Нам и чая хватит с вареньем, - ответил он, явно довольный.
Ну как так я людей встречу без пирогов. Похромала на кухню, позвала дочь, пусть пирогом займется. Для шарлотки особых умений не надо, три яйца, стакан сахара, стакан муки, яблоки еще остались те, что из погреба доставала. Катюшка тесто взбила, а я фрукты нарезала. В форму и в духовку, через тридцать минут будет готово.
Через десять минут звонок в калитку. Катюшка пошла открывать, а я Маруську закрыла на всякий случай. Приехали на Газельке, привезли конструктор, ящики только собраны были и решетка на кровати. Надо будет потом на нее защитные руны нанести, чтобы доченьке спалось хорошо и сладко. Николай перетаскал все запчасти к Кате в комнату и принялся там собирать мебель. Юлю я позвала в беседку на улицу. Катюшка с ноутом устроилась на лавочке перед домом, погода позволяла.
- Ух ты, какой у тебя дом большой, - уселась на лавку брюнетка, - И сад скоро цвести будет, - она крутила головой в разные стороны.
- Ну да, здесь хорошо весной, да и зимой наверно не плохо, - ответила я.
- Слушай, ты вчера говорила, что на картах гадать умеешь. Погадай мне пожалуйста, - попросила она.
- Юля, твой брат не одобрит, - покачала я головой.
- Ой, ну кто его еще спрашивать будет. Ну погадай, погадай, - начала она канючить.
- Я только для себя гадаю. А если я неправильно тебе скажу, а ты будешь думать, что я все верно сказала? - мне не хотелось ей гадать.
- Ты мне дай информацию, а я уж с ней разберусь, - ответила она.
Ну хочет она узнать, так почему бы и не рассказать. Доковыляла до дома, взяла первую попавшуюся колоду, не выбирая. По дороге чайник поставила и в духовку заглянула, пирог был почти готов. Сказала Катюшке, чтобы через десять минут выключала. Села напротив Юльки и положила колоду.
- На что гадаем? - спросила ее.
- На прошлое, - ответила она.
- Ты его не знаешь? - усмехнулась я.
- Я хочу убедиться, что твои карты говорят правду.
- Гадать буду один раз, без всяких проверок или не буду. Для меня это энергозатратно. Так что подумай хорошенько, - ответила я тасуя карты.
- Я хочу знать про детей, будут, не будут, почему не получается. В общем что делать и кто виноват? - ответила она честно.
- Ну давай попробуем, - ответила я.
Снова стала тасовать карты, часть колоды выпала из рук и разлетелись веером. Отложила все, что осталось и стала сама собирать. Выкладываю сразу на стол лицевой стороной, а там красота такая и башня, и суд, и дьявол и мечи в разнообразном количестве. Поднимаю глаза на Юльку, а у нее губы трясутся и руки, и слезы текут по щекам.
- Катюша, посмотри там чайник вскипел? Принеси нам пожалуйста чашки, и чайник если не сложно, - обратилась я к дочери.
- Юля, успокойся, это всего лишь карты, - попыталась ее успокоить.
Она всхлипывала и размазывала по лицу тушь. Ее облачко над головой перекатывалось и переливалось, нити шевелились, как маленькие щупальца.
- Все так плохо? - спросила она.
- Ну как тебе сказать. На вашем роду лежит проклятье. Я так думаю, что оно свежее, ну может ему лет двадцать, полученное тобой или твоими ближайшими родственниками на весь ваш род, - выпалила я и мне как-то легче стало, а вот Юле наверно не очень.
- И что же делать? - спросила она меня с надеждой.
- Честно? Я не знаю. С братом со своим посоветуйся, - ответила я.
- Он опять начнет нудеть, что мы с мужем не венчанные, и в том же духе, -она опустила глаза.
Катя принесла чайник, Николай следом за ней нес чашки с блюдцами.
- Собрал кровать? - спросила его Юля.
Я собрала карты со стола, отложила колоду в сторону. Батюшка на них не одобрительно покосился.
- Там чуть-чуть осталось. Вот решил Кате помочь все принести. Сейчас еще пирог достану, - ответил он.
Он ушел вслед за Катюшкой.
- Следит за нами, как бы мы чего не натворили, - подмигнула мне сестрица.
- Слушай, а может быть это и есть выход - венчание? Ты перейдешь официально в род мужа, будешь под его защитой, - начала я.
- Ты знаешь, я еще никому не говорила, я после последней попытки ушла от него. Мне тяжело на него смотреть, он молодой, еще может найти себе девушку, у которой не будет проблем с этим. Взяла отпуск и думаю пожить не много у братца, отвлечься от дурных мыслей. Может к нему в церковь похожу, проникнусь так сказать его духовностью, - она уже не плакала, а разглядывала вишневые кусты за моей спиной.
- А вот и пирог, - к нам подошел Николай, держа форму с пирогом полотенцем.
Катюша принесла ножик и заварочный чайник. Все уселись за стол и принялись пить успокоительный чай, который я специально для них заварила.
- Ну о чем болтали девочки? - поинтересовался батюшка.
- О том, что я тебе будут две недели глаза мозолить и помогать по хозяйству в твоей холостяцкой берлоге. В приход твой тоже загляну, и даже поститься буду. Мне похудеть не мешает. Не переживай, муж меня отпустил, - болтала Юля, смотря на реакцию братца.
- Мне не когда будет с тобой возиться, - ответил ей Николай.
- Я не маленькая, сама себя как-нибудь развлеку.
Потом мы просто пили чай, ели шарлотку, болтали о погоде и огородных делах. Милые посиделки незнакомых знакомцев. Я смотрела на них и думала о том, что вот две недели назад я рыдала в городской квартире и считала, что жизнь со мной так несправедлива. А теперь я сижу здесь, моя любимая дочь рядом со мной, у меня есть крыша над головой и еда, ко мне тянутся люди, не смотря на мое нежелание общаться с кем-либо. Шарлотка исчезла, чай был выпит, Николай пошел доделывать кровать. Мы остались с Юлей одни.
- Как ты думаешь, проклятие вообще снять можно? - спросила меня брюнетка.
- Говорят, что можно, а там кто его знает, - пожала я плечами.
- Тебе хорошо, на тебе нет проклятия, - протянула Юля.
- С чего ты взяла? Практически на каждом лежит какое-то проклятие. Вот у меня прабабка подружила с соседом, жене соседа это не понравилось и она прокляла весь ее род. С тех пор у нас в роду с мужиками проблемы, и с мужьями и с сыновьями.
- Это как? - не поняла она.
- Если замуж, то либо пьяница, либо сиделец, а то и то и другое вместе, если сын родился, то обязательно мучитель для своей матери, ну и пьяница и сиделец. Ну и мрут они раньше своих матерей и жен.
- А снять, что легче старое проклятие или новое? - поинтересовалась Юля.
- Мне кажется новое легче, оно еще на поверхности, еще не вплелось в нити рода. Еще можно выпросить прощение у того человека, которого обидел. Просто так ни одно проклятие к нам не прилипнет, а тем более не задержится в роду. На ногу человеку наступил и он тебя проклял, такое вот не ляжет. Если испортил чью-то жизнь или забрал, то вот за такое точно прилетает, и мучаются его потомки и отрабатывают, - высказала свою теорию.
- А если я к бабке Нине пойду, она снимет? - спросила брюнетка.
- Ага снимет, догонит и добавит. Есть у тебя в роду козел отпущения, кого не жалко? Вот на него и навешает, и твое, и свое, и родовое, - сама удивилась своему ответу.
- А белые методы какие-нибудь есть? Молитвы там, свечки за здравие какие-нибудь?
- Можно соборование, но это не ко мне, это вон к брату твоему. Не могу я тебе помочь, не умею и не знаю как, да и нет у меня на это разрешения, - я вспомнила сегодняшний сон, - В роду копаться могут только сильные и опытные маги.
- Знаешь, все равно спасибо тебе огромное. У меня камень с души свалился, я то думала, что я виновата в том, что со мной происходит, - она на меня смотрела по-доброму.
Нити ее втянулись назад в облако и больше не нависали над ней противной паутиной. Значит она приняла какое-то решение.
- Принимай работу, матушка, - услышала я голос Николая.
Мы пошли посмотреть на кровать. Катюшке очень понравилось, она выдвигала задвигала ящики, ходила вокруг нее, трогала ручками.
- Мам, а матрас когда будет? - спросила дочь.
- Как у меня нога перестанет болеть, так и сгоняем с тобой в город и выберем с тобой матрас, - ответила я.
- Если хотите, то я могу вас отвезти, - предложила Юля, - мне все равно делать нечего.
- Ура, ура, - захлопала в ладошки Катюшка.
- Спасибо, я подумаю над вашим предложением, - ответила я, эта идея мне не очень нравилась.
Поблагодарила Николая за кровать. Проводила гостей, и перевела батюшке пять тысяч в благодарность за проделанную работу. В сообщении к переводу указала: "На приход". Не хочу быть ему должной.
Кровать помыла, окурила, нанесла на нее защитный став, пусть охраняет ее во сне. Решили с Катюшкой, что она спать будет на нескольких одеялах, если покажется жестким, то уйдет ночевать на диван в зал.
Я считаю, что с проклятьем батюшки и его сестры поступила правильно. Конечно, можно было бы попробовать снять его при помощи бабушкиных тетрадей, но если бы я была сиротой гольной, без детей и плетей, то может быть и рискнула, а так...
