Они завели рыбку, синего петушка, когда прежняя умерла, изъеденная каким-то особенным грибком, начавшимся с кончика хвостового плавника и медленно распространившегося по всему рыбьему телу, изуродовав его. Рыбку спустили в унитаз и завели новую.
Новую рыбку поселили в старый аквариум и назвали Иосифом. Иосиф был сине-фиолетового цвета, имел выпученные глаза, глядевшие бессмысленно и зло. В его круглом, в форме бокала, аквариуме, были камешки, ракушки и живые растения, которые, впрочем, загрязняли воду, так что их скоро заменили на искусственную водоросль. Позади аквариума поставили зеркало и наблюдали, как Иосиф воюет с отражением себя, раздувая жабры и плавники.
Прошли недели две, и Иосиф стал частью комнатной обстановки. Его кормили, ему изредка меняли воду. Мы заводим рыбок как цветы: для украшения своих жилищ.
Иосиф был неприхотлив и, бывало, неделями жил в воде, больше похожей не зловонное болото, сквозь которую его не было даже видно. Воду меняли только когда дышать ее запахом становилось слишком неприятно.
Иосиф прожил два года в таком положении, когда владельцы его приобрели загородный дом и вместе с ним необходимость по выходным уезжать из городской квартиры. Иосифа опасались оставлять без еды на столь продолжительное время и решили брать с собой. Тогда и начались путешествия Иосифа.
Он путешествовал в банке из-под соленых огурцов, в крышке которой были просверлены шесть или семь отверстий для воздуха. Приезжая на дачу, он стоял в этой банке на окне, и как будто радовался, что видит новые места.
- Иосиф у нас стал самым настоящим путешественником! – говорили про него в семье с нежностью. За ним начали следить. Вода у него была теперь почище, потому что часто приходилось переливать туда-сюда. Шутили, что поездки в машине для него - большой стресс, и что на даче он отдыхает. Бывало, его выносили в банке на крыльцо, чтобы он «подышал свежим воздухом». Они, конечно, понимали, что рыбка не сможет подышать воздухом, но продолжали свои игры в нежность, и продолжали приписывать Иосифу все больше и больше человеческих свойств. Когда он шевелил ртом, выпуская пузыри, то смеялись: «Иосиф что-то хочет нам сказать!».
Однажды Иосифу случилось проехаться даже в электричке. Смеялись, что надо теперь слетать на самолете, сплавать пароходом – и все, жизнь удалась. Иосиф, словом, стал частью семьи, наравне с котом.
В нем обнаруживали человеческие свойства, и он не замедлил подать еще повод: в аквариуме его лежала крупная витая ракушка. В одно утро его обнаружили сидящим в ней – он забрался в эту ракушку, как в домик и глядел наружу, как могло бы показаться, весело и удовлетворенно. Так у Иосифа появился «квартира», и в семье искренне умилялись, наблюдая, как рыбка выплывает из своей ракушки на стук.
(потом они узнали, что рыбы зарываются в грунт или прячутся в раковины от слишком низкой температуры воды).
Появление «домика» помогло появиться новой нежной шутке: Иосиф (говорили домашние) стареет, становится пенсионером, реже выходит из дома. Было очень удобно пересаживать его из аквариума в банку – прямо в ракушке.
Так прошло еще года два, в которые Иосиф все больше и больше времени проводил в своем «жилище». Как-то он совсем перестал из него выплывать, но по-прежнему держал голову на виду и жабры у него шевелились, стало быть, он был жив. Но в одно утро Иосифа обнаружили на соседней, плоской раковине. Он лежал в ней, как на блюде, слегка распухший, с раскрытыми выпученными глазами и болезненно вздувшимися жабрами. По аквариуму стучали, он не всплывал.
И умер Иосиф, но его не спустили в унитаз, как прежних рыбок. Его отнесли на ближайший пруд, где положили к самой кромке воды. Подплыл лоснящийся влагою селезень и зачем-то съел то, что было прежде Иосифом, и Иосифа не стало.
Семья выдержала семидневный траур и завела новую рыбку. Поселили в Иосифов аквариум. Назвали Иаковом.