Так окрестили художника современники. И это определение абсолютно точно выражает суть и цель стремлений всей деятельности поклонника красоты. Поэт живописи, Поленов известен лирическими пейзажами, вошедшими в золотой фонд художественной культуры России.
Одержимый идеей просветительства, в 1889 году он осуществил заветную мечту, когда на окском берегу села Бехово появилась усадьба, ставшая впоследствии музеем. Отмечая юбилей, уникальный заповедник Поленово чтит имя своего создателя и на этом мостике встречающихся столетий с удовольствием принимает любознательных посетителей, доверяя им свои удивительные тайны…
Окно в прошлое
О своем пристрастии к ландшафту, населенному людьми, молодой художник пишет своим родителям: «…Я пробовал и перепробовал все роды живописи: историческую, пейзаж, марину, портрет, натюрморт… и пришел к заключению, что мой талант всего ближе к пейзажному, бытовому жанру, которым я и займусь».
Василий Поленов не ошибся. Вернувшись из-за границы, он пишет картины «Московский дворик» и «Бабушкин сад». Так, его поиски музы окончились успешно, когда в 1878 году появились два шедевра, принесшие художнику европейскую известность.
…Где-то в переулке «большой деревни» течет своя захолустная жизнь: бродят куры, дремлет запряженная в телегу лошадь, тащит ведро женщина, играют белобрысые мальчишки, неутешно ревет кем-то оставленная на миг малышка…
А вот и «Бабушкин сад», в котором притаилась грусть. Белоколонный деревянный особняк в ампирном стиле и две женские фигуры – сама хозяйка дома, сгорбившаяся старуха, и молодая стройная женщина – напоминают тургеневских героинь. Серая, унылая тень робко бредет впереди них. Дорожка заросла травой и бурьяном. Ступени у входа стерлись, покосились, и над старым ветхим домом витает незримый дух ушедшей эпохи. Минорный мотив «Бабушкиного сада» звучит контрастным противостоянием светлому «Московскому дворику».
Поленов знал и любил прошлое. Именно в таких особняках в первой половине XIX столетия кипела жизнь: звучали стихи Пушкина и Лермонтова, музыка Глинки и Алябьева, проза Тургенева и Гоголя… В их просторных залах кружились вихри вальсов шумных, грохотали бравурные мазурки. Все это Василий Дмитриевич мог легко вообразить, поскольку был страстным меломаном. По воспоминаниям художника Остроухова, «он не пропускал ни одного музыкального вечера, а когда вечера были вокальными, то принимал самое ревностное участие в хоре».
Успех двух пейзажей на передвижной выставке вдохновил Поленова на создание новой картины «Заросший пруд» – мотив, так часто звучащий в творчестве русских поэтов, художников. Темное зеркало воды. Белые кувшинки. Еле слышен шепот ветра в густой листве. Безмолвный пейзаж оживляет появление незнакомки в белом. Здесь, в глубине тенистого парка, ничто не мешает ее раздумьям…
Из всех времен года более всего этот поэт живописи любил осень. Он часто говорил, что для художника-пейзажиста летние месяцы мало интересны, потому что в природе безраздельно господствует зеленый цвет – «все, как из ушата, облито зеленью». И только с приходом осенних дней, когда яркие краски берез оттеняют темную зелень елей, подчеркивая пурпур и багрянец трепетных осинок, наступает самая приятная пора. И художник, наслаждаясь шумом листвы и таинственными звуками природы, незаметно рассеянными в воздухе, словно рождается заново. Очарованный гармоничным звучанием лесной симфонии, он забывает о времени и о себе.
Тихой мелодией проникают в сердце «Ранний снег», «Осень в Абрамцеве», «Золотая осень». Как и у Левитана, во всех этих картинах отсутствует человек, а лирическим героем невольно становится зритель. Он же – свидетель остановленного волшебной кистью мгновения.
И рождается мысль: почему же древние греки, поделившие искусства между музами, их покровительницами, забыли живопись? А может, просто побоялись пускать богиню в мастерскую, где легко испачкаться в краске? Но нет, не могли все-таки музы обойти искусство, красота которого видима. Пусть безымянная, но какая-то из богинь непременно витает около художника в момент творчества, едва услышав странную музыку нежного шуршания кисти в соприкосновении с холстом. А когда в плавных линиях рисунка возникает прекрасный образ, муза вселяется в него и смотрит на нас, как… сама красота, неподвластная времени.
В 1872 году, окончив одновременно юридический факультет Петербургского университета и Академию художеств, двадцатичетырехлетний Василий Поленов уехал за границу. Как дипломант Академии, удостоенный ее высшей награды – Большой золотой медали, ученик Павла Чистякова получил право на шестилетнюю заграничную командировку. Цель ее – продолжение образования, знакомство с художественной жизнью Западной Европы, с искусством эпохи Возрождения.
Уже через год молодой художник пишет Илье Репину: «В разных местах побывал, много разных чудес перевидал и теперь нахожусь в Вечном городе, преславном Риме. Видел я горы большущие-пребольшущие, озера зеленые-презеленые… Много чего и другого видел и все-таки скажу, что наша плоская возвышенность роднее и симпатичнее, чем все эти чудеса, и не раз являлось желание убежать отсюда и прикатить к вам посмотреть, как у вас живут-могут».
В одном из писем в Россию Василий Дмитриевич признается: «Никто более меня не желает вернуться на Родину, чтобы моим трудом доказать на деле мою горячую любовь к ней и искреннее желание быть, насколько могу, ей полезным».
Встреча в Риме с Саввой Мамонтовым определила весь его дальнейший жизненный и творческий путь. Побывав в Абрамцеве, покоренный поэзией мамонтовского дома, художник понял, что общение с этим человеком – не просто дружба, а нерасторжимая духовная связь.
И даже через тридцать лет, вспоминая первое посещение Абрамцева, мастер пишет своему другу: «Это короткое пребывание в вашей деревне озарило меня таким чудным светом, что он до сих пор светит мне путеводной звездой». В Абрамцеве мастер увидел не только духовную родину многих русских художников, но и школу бережного отношения к национальной традиции искусства.
В начале 80-х Василий Дмитриевич рисует художественные декорации к спектаклям Частной оперы Мамонтова, совмещая эту работу с преподаванием в Училище живописи, ваяния и зодчества и собственным творчеством. Задуманную картину «Христос и грешница» он писал прямо в кабинете Саввы Ивановича, принимавшего в ее создании самое живое участие. Были споры, советы, необходимое творцу ободряющее дружеское слово…
В 1887 году законченное полотно вызвало много противоречивых толков, грозивших художнику запретом со стороны Святейшего Синода. Церковная цензура возмущалась изображением Христа без нимба, в виде рядового проповедника, что оскорбляло религиозные чувства верующих.
И все-таки «Христос» был разрешен к показу и экспонировался на XV передвижной выставке в Петербурге, а затем в Москве, где государь Александр III приобрел картину, оценив ее в 35 тысяч рублей! Это огромная сумма, которая никому из русских художников того времени не могла привидеться даже в самом фантастическом сне.
Весь гонорар Василий Поленов решил вложить в большое и доброе дело – в создание заповедника, который стал бы сокровищницей художественных ценностей, живой частицей его светлой и щедрой души.
С тех пор как в мае 1889 года Василий Дмитриевич ступил на берег Оки в селе Бехово и купил усадьбу, он жил мечтой о постройке собственного музея. О той Народной академии всех искусств среди природы, где были бы, по словам Алексея Сухотина:
…благоговейно чтимы
Сокровища былых времен.
И дух веков неукротимый
В едином лике воплощен…
Памятник русской культуры позапрошлого века, белый «дом над Окой» поражает совершенством архитектурных форм и гармонией линий, объемов, цветовой гаммы. Все здесь напоминает о Василии Поленове – строителе и основателе музея. Взглядом большого художника увидел он будущее голого бугра над рекой. И, создавая усадебный ансамбль, вдохнул новую жизнь в песок и суглинок заброшенной пашни, как бы давая присягу вечной Красоте.
И вот уже готов музей – из научных коллекций, картинной галереи, народных изделий и библиотеки. На радостях хозяин дома приглашает Левитана: «…Приезжайте к нам подышать озоном, которого как раз много от тающего снега. Я ведь тоже болею тем же недугом, что и Вы, и лечусь от этой ужасной болезни, которую Вы называете меланхолиею, а по-нынешнему – неврастения… Главные медикаменты – это чистый воздух, холодная вода, лопата, пила и топор. И после трех месяцев микстур чувствуешь себя почти здоровым человеком».
В самом деле, этот «строитель», как называл его Илья Репин, был всегда чем-то занят. Руки его не знали покоя. Им были одинаково привычны кисть художника и весло, рубанок, рулетка и особенно топор, с которым мастер не расставался и носил его за поясом во время ежедневных прогулок.
В 1914 году Василий Дмитриевич пишет Константину Коровину: «В этот промежуток, т. е. двадцать один год, я много кое-чего понаделал, построил усадьбу… Еще построил две школы, одну церковь, мастерскую, много лодок, а я самолично устроил дамбу, вышло сто восьмое чудо света, если не больше».
И в 1924 году на 80-летнем юбилее Василия Поленова в потоке речей прозвучали слова благодарности и признательности подвижнику, великому гражданину России: «Не надо ждать протекания веков, чтобы оценить элементы вечности в Вашей творческой жизни».
…Ничем не выдавая своего присутствия в доме, можно послушать тишину, спящую в объятиях лунной полночи. Она несет с собой сказки. Немного наивные, иногда – грустные, но всегда – увлекательные. Днем можно забыть о них, можно многому не поверить. Не так – ночью, когда колдовской лунный свет разом переводит настоящее в прошлое.
Старый дом много повидал на своем веку. Когда-то на чердаке его хранились обломки кораллов и причудливых раковин с дальних морских побережий, разрозненные оловянные солдатики всех европейских армий прошлых столетий, подшивки старых иллюстрированных журналов, сломанный японский веер с иероглифами, – все сметено временем…
Остался лишь один из обитателей той сказочной страны – деревянный гномик. Он стоит на столе задумчивый, с привычной котомкой за спиной и посохом в правой руке – вечный странник на бесконечных дорогах времени. В зыбком лунном свете его добродушная улыбка кажется немного загадочной. На него внимательно смотрит собрат, сидящий у дверцы книжного шкафа. Год появления этого хранителя сокровищ точно известен и даже вырезан на шкафу – 1883-й.
На памяти гнома много интересных знакомых и собеседников. Веселый Константин Коровин, задумчивый Исаак Левитан, одухотворенный Савва Мамонтов, подвижный Илья Репин, полная замыслов Елена Поленова… Всех не перечислишь, но этот маленький деревянный человечек помнит всех, особенно добрых людей со светлой душой, богатой мыслью и взглядом в будущее.
Чем сейчас полон притихший мир старого дома, мир этой глухой полночи? Скорее всего, ожиданием чего-то важного, нового. Ведь сто двадцать лет – это лишь начало пути.
Милые гномики из давно забытых детских сказок! «Добрые духи» поленовского дома, они, наверное, вспоминают о прошлом этой усадьбы, ее обитателях и многочисленных гостях.
В музее Поленова пройдет немало людей разных поколений, которым они будут дарить свой спокойный взгляд и тайну молчания. И хочется дольше смотреть на них, мысленно беседовать и слушать мудрые советы. Их верные спутники на дорогах – неутомимый посох и волшебная котомка, всегда полная удивительных сказок, которым суждено сбыться, – на то и лунный свет!
Ольга КУРГАНСКАЯ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!