8 сентября 1967 года, при возвращении в базу из очередного боевого похода атомной подводной лодки К-3 проекта 627,«Ленинский комсомол» Краснознаменного Северного флота, на ней произошел первый в отечественном флоте крупный пожар в первом отсеке с гибелью трети личного состава. Об этой аварии известно мало. Немногочисленные публикации отличаются некоторой тенденциозностью, не отражают в полной мере действий экипажа и содержат ошибки. Я в тот период исполнял обязанности командира дивизиона движения и являлся непосредственным участником и свидетелем происшедшей трагедии.
В память о безвременно погибших соратниках хотелось бы дать объективную и более полную оценку действий личного состава,
не допустившего возможной гибели корабля и самостоятельно приведшего его в базу.
В указанный день атомная подводная лодка (АПЛ) К-3, т. е. 8 сентября 1967 года, находилась в Норвежском море на удалении 1700 миль от базы. Истекли пятьдесят шестые сутки плавания. Лодка шла на глубине 50 м под главными турбинами, на «самом малом» ходу, при последовательном соединении якорей турбогенераторов. В 0 ч заступила вторая боевая смена — вахтенный офицер капитан-лейтенант А. Я. Лесков, помощник командира, вахтенный инженер-механик — капитан-лейтенант А. А. Буров, командир электротехнического дивизиона.
К тому времени завершилась зарядка аккумуляторной батареи и производилось ее вентилирование по замкнутому циклу. В 1 ч, в соответствии с инструкцией, были открыты и после стравливания воздушных пузырей закрыты клапаны вентиляции и аварийного продувания цистерн главного балласта. В 1 ч 05 мин из первого отсека поступил доклад:
«Пожар в первом отсеке. Сильная задымленность в кормовой части отсека».
Немедленно объявили аварийную тревогу, и личный состав занял места согласно расписанию по борьбе с пожаром. Из второго отсека в центральный пост прибыли командир корабля капитан 2 ранга Ю. Ф. Степанов, заместитель командира по политчасти капитан 2 ранга Д. А. Жиляев, начальник радиотехнической службы (РТС) капитан 3 ранга Б. Д. Андрианов и командир БЧ-5 капитан 2 ранга В. В. Зайцев.
Больше личный состав, расписанный в центральном посту, из второго отсека не прибывал. В отсеках были выполнены первичные мероприятия по борьбе за живучесть.
В течение первых пяти минут после возникновения пожара из первого отсека поступил единственный доклад командира отсека командира БЧ-3 капитана 3 ранга Л. Ф. Коморкина: «Весь трюм в огне. Больше не могу …». После его доклада попытки установить связь, в том числе и по телефону, с первым и вторым отсеками были безуспешными.
По приказанию командира АПЛ всплыла под перископ и полностью продула главный балласт. Между тем на корабле вышла из строя громкоговорящая и телефонная связь. В результате центральный пост полностью лишился связи со всеми отсеками. Для выяснения обстановки во втором отсеке командир корабля принял решение открыть переборочную дверь во второй отсек. К сожалению, это решение было реализовано еще до открытия верхнего рубочного люка. Дело в том, что на корабле, на исходе суток, давление в отсеках снималось компрессорами, и поэтому люк сразу после всплытия отдраить не удалось.
В связи с повышенным давлением во втором отсеке, что выяснилось позже, переборочную дверь между вторым и третьим отсеками отдраить не удалось. Для снятия давления по приказанию командира отдраили клинкет вытяжной вентиляции.
После открытия клинкета третий отсек начал стремительно наполняться черным удушливым дымом. После открытия переборочной двери был обнаружен очаг пожара в районе батарейных автоматов у кормовой переборки на левом борту и груда неподвижных тел в центральном проходе отсека. При этом переборочная дверь полностью не открывалась, и через нее можно было с трудом протиснуться только боком.
Переборка была немедленно задраена, а ее кремальера заблокирована. Перед открытием переборочной двери была приготовлена к пуску трюмная помпа, вооружен пожарный рукав, развернуты шланги системы пожаротушения ВПЛ-52, отстроплены со штатных мест изолирующие дыхательные аппараты ИДА-59. Однако личный состав не успел в них включиться, так как эта процедура в условиях подлодки занимает много времени и, как известно, не безопасна.
В центральном посту личный состав начал терять сознание вследствие острого отравления угарным газом и продуктами сгорания пластиковых покрытий второго отсека. Большинство не успело включиться в изолирующие дыхательные аппараты ИДА-59. Несмотря на тяжесть сложившейся ситуации, личный состав центрального поста проявил мужество и самообладание. Например, боцман, мичман М. И. Луня, который сумел включиться в изолирующий аппарат, увидел, что его командир О. С. Певцов (командир БЧ-1) потерял сознание, снял с себя маску и включил в аппарат офицера. Старшина команды гидроакустиков мичман П. П. Головатый прежде всего надел маски на своих потерявших сознание подчиненных, а сам потерял сознание.
Командир БЧ-5 В. В. Зайцев, находясь в полубессознательном состоянии, до конца руководил в отсеке действиями личного состава и принял необходимые организационные и технические меры для исключения катастрофических последствий, спасения корабля и людей.
Командиру корабля — капитану 2 ранга Ю. Ф. Степанову, обладавшему недюжинной физической силой, удалось отдраить верхний рубочный люк. Однако при этом он получил серьезную травму головы и без сознания рухнул в отсек из прочной рубки. Позже он был эвакуирован на ходовой мостик, где и находился, пока к нему не вернулось сознание.
В связи с выходом из строя командира, действиями личного состава
в центральном посту, вплоть до потери сознания, руководил помощник командира капитан-лейтенант А. Я. Лесков, который принял все необходимые и доступные меры для локализации пожара и спасения личного состава. В 3-м отсеке находился и заместитель командира по политчасти Д. А. Жиляев, который своим примером воодушевлял личный состав и убыл на ходовой мостик после доклада о том, что командир корабля на мостике потерял сознание и получил серьезную травму головы.
Перед тем как покинуть Центральный, ему чудом удалось связаться
по телефону с пультом управления ГЭУ и передать приказание:
«Командиру первого дивизиона принять командование кораблем. Спасайте центральный пост».
После этого разговора связь снова пропала.
После факт пожара и гибели личного состава в двух носовых отсеках был установлен, командир БЧ-5 принял решение затопить первый отсек путем подрыва крышек горловин дифферентных цистерн напором трюмной помпы из центрального поста, чтобы не допустить взрыва стеллажных торпед. Как выяснилось позже, матрос, запустивший помпу, потерял сознание, не успев провентилировать систему. Помпа «сорвала», и в результате удалось затопить только кормовой коффердам первого отсека.
После доклада из 4-го отсека на пульт управления ГЭУ о том, что из бака системы гидравлики ушло безвозвратно около 80 л веретенного масла, были отключены напорная и сливная магистрали системы гидравлики в «нос», полностью обесточено электрооборудование носовых отсеков, за исключением группового щита № 2, который запитывался непосредственно от аккумуляторной батареи. От этого щита питался резервный преобразователь сети 127 В 50 Гц, навешенный на кормовую переборку второго отсека. В дальнейшем этот не отключенный аппарат стал причиной двукратных воспламенений «гремучей смеси» водорода во втором отсеке. Сопротивление изоляции силовой сети достигло нулевого значения, аккумуляторная батарея была отключена от сети, в результате чего ГЭУ потеряла резервный источник питания, а дизель-генератор — источник возбуждения.
На АПЛ сложилась тяжелейшая обстановка: первый и второй отсеки загерметизированы, обстановка в них неизвестна, погибли или вышли из строя около 40 % личного состава, главный командный пост вышел из строя, подводная лодка не управляется, а в кормовых отсеках полностью отсутствует информация о состоянии корабля.
Командир 1 дивизиона принял командование АПЛ. Были приняты экстренные меры для локализации аварии и недопущения проникновения продуктов сгорания в кормовые отсеки и возможного поражения находящихся там людей.
Кормовые отсеки загерметизированы, личный состав 4 отсека включен в изолирующие дыхательные аппараты ИДА-59, развернуты средства пожаротушения.
В 4-й отсек переданы из 8 отсека огнетушители, в отсеке был развернут пункт оказания медицинской помощи. В отсеке создан воздушный подпор и приготовлены дизели для вентилирования, в случае необходимости, 3-го отсека. После отдраивания переборочной двери в центральный пост, при постоянном поддуве воздуха высокого давления, были введены два разведчика, во главе со старшиной команды мотористов, мичманом Л. Н. Кушовым. Подготовкой и обеспечением ввода разведчиков в центральный пост руководил командир отсека капитан-лейтенант Г. Н. Борисов — командир электротехнической группы.После осмотра ЦП в пульт управления ГЭУ последовал доклад:
«В ЦП пожара нет. Верхний рубочный люк отдраен. Командир находится на мостике в бессознательном состоянии, а также замполит. Центральный пост завален телами личного состава, потерявшего сознание. Борьбой за живучесть руководит командир БЧ-5, находящийся в полубессознательном состоянии. Носовая переборка 3-го отсека загерметизирована».
Доклад разведчиков позволил выявить причины выхода из строя главного командного пункта, оценить обстановку в центральном посту и принять решение о дальнейших действиях по ликвидации последствий пожара и спасению личного состава 3-го отсека. Были пущены дизели и отдраена носовая переборочная дверь 4-го отсека для вентилирования центрального поста. Сформировали спасательную группу, которая приступила к эвакуации пострадавших из центрального поста на ходовой мостик. Был заменен личный состав на боевом посту управления рулями, станции погружения и всплытия.
Отметим, что после начала задымления 3-го отсека на пульт управления ГЭУ из 9-го отсека поступил доклад: «Вертикальный руль положен на правый борт, подводная лодка совершила циркуляцию на 360 градусов. Циркуляция продолжается». Управление вертикальным рулем было переведено на 9-й отсек с удержанием курса 0°, а частота вращения линии вала снижена
до минимально возможной — 140 об/мин.Застопорить ход было невозможно из-за неизбежной в этой ситуации потери электропитания (аккумуляторной батареи нет, генераторы работают при последовательном соединении якорей).
Через 20 мин после начала вентилирования газовый состав воздуха в 3-м отсеке нормализовался и личный состав 3–4-го отсеков был выключен из дыхательных аппаратов. На пункт управления Флота было передано РДО «Взрыв в 1-м отсеке». Командование кораблем принял его командир капитан 2 ранга Ю. Ф. Степанов. Несомненно велика заслуга начальника медицинской службы корабля капитана медицинской службы А. А. Фомина в спасении жизней личного состава центрального поста, получившего острое отравление угарным газом. Ему не удалось спасти жизнь только одному матросу, которого последним эвакуировали из центрального поста.
После локализации аварии и оказания первой неотложной медицинской помощи пострадавшим настал момент для приведения ГЭУ в состояние, обеспечивающее возможность развития полного надводного хода, разведки обстановки в первом и втором отсеках. Отметим, что после объявления аварийной тревоги в течение 30 мин с центральным постом поддерживали телефонную связь из рубки шифровальщика во втором отсеке командир отделения электриков главный старшина В. Я. Михнин и СПС мичман А. А. Буторин. Они не могли выйти на верхнюю палубу второго отсека, так как не смогли открыть лючок, заваленный телами ранее погибших.
Через час была подготовлена аварийная партия для входа в аварийные отсеки. Однако переборочную дверь во второй отсек полностью открыть не удалось. Как выяснилось позже, она была блокирована телами погибших. Было принято решение вентилировать 2-й отсек вытяжным вентилятором с целью удаления водорода и поддержания вакуума в отсеке.
Однако через 3 ч после начала аварии произошло резкое (до 70°!) увеличение температуры кормовой переборки 2-го отсека в верхней ее части. После кратковременного термического броска температура переборки начала быстро снижаться. Предполагаемая причина (что позже подтвердилось) — вспышка водорода. На переборке был подвешен в верхней ее части электропреобразователь АПО-20-50, который получал питание от группового щита № 2 и не мог быть отключен от аккумуляторной батареи, изоляция силовых кабелей обгорела и они искрили на корпус. Вторичное резкое повышение температуры переборки произошло через 5 ч, но меньшей интенсивности (40–45°) и лишь на треть ее высоты.
40 % личного состава АПЛ вышли из строя: погибли старпом, начальник химической службы, командир группы дистанционного управления, командир навигационной группы, командир дивизиона живучести, командир БЧ-3, половина личного состава команды машинистов трюмных, до 80 % личного состава БЧ-3, 30 % команды электриков и половина личного состава команды спецтрюмных. Получили тяжелые отравления и оказались недееспособными: помощник командира, штурман, командир БЧ-4 — РТС, старшины команд гидроакустиков, радиометристов и другие. В дальнейшем на боевых постах выполняли обязанности: трюмных — личный состав команды электриков и турбинистов, рулевых — частично личный состав химической службы. В основном, режим несения вахты установлен двухсменный.
После стабилизации обстановки было принято решение о переводе ГЭУ в режим работы при параллельном соединении якорей турбогенераторов. Это было необходимо сделать для того, чтобы не иметь ограничений в скорости хода и увеличения маневренности корабля. Первоначально была принята нагрузка на дизельгенераторы за счет эффекта остаточного намагничивания в «параллель» с турбогенераторами и гребным электродвигателем одного борта. Затем нагрузка переведена на турбогенератор противоположного борта при параллельном соединении якорей. Далее обе турбины были последовательно переведены в режим «малый ход» (265 об/мин). Дизельгенераторы остановлены и находились в готовности к немедленному пуску. Каждые четыре часа оба дизеля запускались для проверки их работоспособности.
Был усилен контроль за работой всех элементов энергоустановки и общекорабельных систем. До возвращения в базу отказов техники не отмечалось. Безопасность режима перевода электрической сети в основной штатный режим работы обеспечили командир ЭТД капитан-лейтенант А. А. Буров и командир электротехнической группы капитан-лейтенант Г. Н. Борисов. Стабильную и безопасную работу ЯЭУ обеспечили офицеры группы дистанционного управления, возглавляемые капитан-лейтенантом Г. А. Ивановым.
Через восемь часов после возникновения пожара подводную лодку прикрыла авиация Северного флота. Через сутки сейнер Мурманского рыбхолодфлота передал на ее борт продукты. Через 36 часов к борту К-3 подошел большой противолодочный корабль, с которого на нее высадились командир дивизии, начальник ЭМС дивизии и флагманский врач флотилии с бригадой медиков из флотского госпиталя.
Была предпринята попытка произвести разведку в аварийных отсеках подводной лодки. Во второй отсек с трудом протиснулись флагманский врач и начальник ЭМС дивизии, поскольку проход в него был затруднен телами погибших моряков в районе кормовой переборки этого отсека. От дальнейших попыток ликвидации последствий пожара в связи с опасностью для жизни ликвидаторов отказались.
Приняли решение каждую вахту запускать вытяжной вентилятор на второй отсек, создавать в нем разрежение и кратковременным открытием клинкета по системе вдувной вентиляции отсасывать водород из второго отсека, исключая тем самым возможность его воспламенения. После остановки вентилятора отсек осматривался вахтенным инженер-механиком через приоткрытую переборочную дверь. На пятые сутки К-3 своим ходом и без смены экипажа прибыла в основной пункт базирования. Подводную лодку принял резервный экипаж. Были начаты работы по осмотру места происшествия и устранению последствий аварии, а также выявлению причин и последствий пожара.
Попытка отдраить входной люк первого отсека закончилась неудачей, т.к он был заклинен. Для проникновения в аварийные отсеки вскрыли съемный лист прочного корпуса второго отсека. Через этот люк, с привлечением бригады медиков из базового госпиталя и производилась эвакуация тел личного состава, погибшего в первом и втором отсеках.
Осмотр аварийных отсеков позволил оценить последствия аварии. Было установлено, что первый отсек пострадал незначительно. Его верхняя часть оказалась сильно закопченной. Полопались плафоны освещения. Выгорела часть силовых кабелей и системы связи. В трюме обгорели койки, одеяла, кровати, краска. Прогорела магистраль отсечной системы вентиляции вследствие наличия на ее внутренней поверхности замасленного ворса.
Непосредственной причиной пожара явилось поступление веретенного масла из системы гидравлики через штуцер на корпусе привода аварийной захлопки цистерны главного балласта № 2. Это произошло вследствие того, что при ремонте системы погружения и всплытия красно-медная прокладка была установлена в штуцере с перекосом. В момент снятия воздушных пузырей из цистерн главного балласта при открытии аварийной захлопки № 2 через негерметично установленную прокладку веретенное масло под давлением 100 кг/см2 распылилось и попало на приемный патрубок локальной системы вентиляции 1-го отсека.
В районе распыла веретенного масла из системы гидравлики при осмотре отсека был обнаружен разбитый плафон сети освещения, который, вероятно, был разбит вахтенным отсека при попытке устранить течь масла. В результате воспламенения факела от спирали разбитой лампочки огонь проник в систему вентиляции отсека, произошел выброс пламени в нижнее помещение отсека, что привело к возгоранию одежды спящих людей и постельных принадлежностей.
Переборочная дверь между первым и вторым отсеками оказалась открытой. Видимо, в отсеке возникла паника и горящий, не осмысливший ситуацию личный состав в нарушение руководства по борьбе за живучесть после объявления аварийной тревоги начал покидать аварийный отсек без приказания центрального поста. Это привело к загазованности второго отсека продуктами горения, последующей гибели находящегося в нем личного состава, а также к возникновению вторичного очага пожара во втором отсеке.
События во втором отсеке развивались настолько стремительно, что отдыхающий офицерский состав не успел покинуть свои каюты и потерял сознание в результате острого отравления угарным газом.
Командир 1-го отсека капитан 3 ранга Л. Ф. Коморкин по аварийной тревоге успел войти в аварийный отсек, возглавил действия личного состава по борьбе за живучесть, однако не сумел предотвратить несанкционированный выход горящих людей во второй отсек.
Личный состав, расписанный по аварийной тревоге в первом отсеке, погиб на боевых постах в процессе выполнения первичных мероприятий по борьбе за живучесть. Были приготовлены к использованию штатные средства пожаротушения, сняты со штатных мест изолирующие дыхательные аппараты ИДА-59, однако личный состав потерял сознание, не успев в них включиться. Как показал осмотр, крышки носовых дифферентных цистерн были подорваны напором трюмной помпы центрального поста, запущенной по приказанию командира БЧ-5, и до момента ее «срыва» в коффердам 1-го отсека поступило около десяти тонн воды.
Во втором отсеке полностью выгорели кормовые каюты вследствие взрыва запальных патронов, размещенных в каюте командира. Обгорела верхняя часть отсека вследствие взрыва водорода, поступившего из невентилируемой аккумуляторной батареи. Были выведены из строя батарейные автоматы и электропреобразователь АПО-20-50. Аккумуляторная батарея и нижние помещения второго отсека не пострадали. Тела погибшего при пожаре личного состава находились в районе кормовой переборки отсека и препятствовали открытию крышки лаза на первый этаж отсека и переборочной двери между вторым и третьим отсеками. Переход горящих людей в центральный пост ценой своей жизни предотвратил командир второго отсека капитан-лейтенант А. А. Маляр.
Содержание кислорода в атмосфере первого и второго отсеков составляло около 13%, содержание угарного газа — несколько десятков летальных доз. В атмосфере отсеков был также обнаружен фосген, образовавшийся в результате горения пластиковых покрытий палубы 2-го отсека. Натурный эксперимент, проведенный на специальном полигоне показал возможность воспламенения факела веретенного масла от искры, раскаленной спирали разбитой электролампы и тому подобного.
Подводная лодка была восстановлена на Северном машиностроительном предприятии, в ноябре 1967 года вернулась в базу, а в феврале следующего года со штатным экипажем на борту вышла в море для отработки задач боевой подготовки.
В заключение хотелось бы отметить, что, несмотря на ряд ошибок, допущенных в процессе борьбы за живучесть, личный состав корабля проявил мужество, самообладание и высокую профессиональную подготовленность, способность принимать правильные решения в сложнейших условиях. Ему удалось локализовать аварию, не допустить распространения пожара в кормовые отсеки, восстановить энергетический потенциал АПЛ и самостоятельно привести подводную лодку в базу, несмотря на потерю значительной части личного состава.
Об авторе
Юрий Никандрович Некрасов — капитан 1 ранга в отставке, родился 24 мая 1937 года в г. Омутнинске Кировской обл.
Выпускник ВВМИУ им. Ф. Э. Дзержинского (1960 г.). Прошел путь от командира группы до командира БЧ-5. Служил на первой отечественной атомной подводной лодке К-3 «Ленинский комсомол», на которой в июне 1962 года участвовал в первом походе подо льдом к Северному полюсу.
После обучения в Военно-морской академии занимался преподавательской деятельностью на кафедре ядерных энергетических установок кораблей (ныне кафедра атомной энергетики и ядерной безопасности объектов ВМФ). После увольнения в запас в 1989 году продолжал трудиться на кафедре в должности старшего научного сотрудника.
Среди правительственных наград Ю. Н. Некрасова ордена Боевого Красного Знамени и Мужества.
© Ю. Н. Некрасов
Перед Вами фрагмент сборника "Гангут" №52/2009
Ещё больше интересной информации и сами книги у нас в группе https://vk.com/ipkgangut
Друзья, если статья вам понравилась - поддержите нас лайком и/или репостом, напишите комментарий. Наш канал - молодой, нам очень важно ваше мнение и поддержка!