В деревне Гундеевка заговорили о мистике. Сначала просто пополз слушок, потом начали судачить потихоньку, а затем и вовсе в голос заговорили.
– Слышал? У бабки Глафиры какие-то гниды весь огород топтать взялись, – сказал тракторист Зиновьев Мишке Носоломову. – И, главное не овцы какие-то или коровы, а совсем неизвестные существа. И всё по ночам!
– Почему неизвестные? – спросил Мишаня.
– А потому что следы странные, ни на что непохожие, – многозначительно произнёс Зиновьев. – Может быть, это даже были йети.
Тракторист замолчал, а Мишка вопросительно смотрел и смотрел на него.
– Так кто это был? – задал вопрос Носоломов.
– Где?
– Ну, у бабки Глафиры в огороде.
– Неизвестно, – пожал плечами Зиновьев.
– Погодь! Ты сказал, может быть, это даже были эти… Кто эти? – спросил Мишка.
– Да не эти, а йети – снежные люди, – пояснил Зиновьев.
Мишаня понял и отправился искать скотника Василия, чтобы пересказать ему всё речённое трактористом слово в слово.
– Ну вот, есть повод для первого подвига, – вынес свой вердикт Василий.
– Какого подвига? – не понял сначала Мишка Носолосов.
– Вот, ты – недотёпа, – укорил скотник парня. – Бабка Глафира кем приходится Варьке?
– Бабкой.
– Правильно, я бы сказал даже родной бабкой, – кивнул Василий. – И если ты бабке поможешь гниду, которая ей огород топчет, изловить, то кто тебе за это благодарен будет, а?
– Бабка Глафира?
– Она. А ещё кто?
– Ва…
– Ну, – подтолкнул парня скотник.
– Варька! – выдохнул Мишка и заметно повеселел.
Мишаня с Василием с видом знатоков прохаживались по огороду бабки Глафиры. И, действительно, кто-то пожрал капусту, понадкусывал огурцы, потоптался по петрушке и кабачкам. Следы не были похожи ни на звериные, ни на человеческие. Просто большие круглые отпечатки, как будто ходило какое-то существо с круглыми ступнями.
– Сынки, найдите мне эту гниду,– простонала бабка.
– Судя по всему, тут была не одна гнида, – вывел умозаключение скотник. – Скорее всего их было несколько. Не могла одна тварь столько сожрать и понадкусывать.
– Или одна, но с несколькими головами, – осторожно предположил Мишка.
– Да, вполне возможно, это такая многоголовая гнида или, как её называли древние греки, гидра, – согласился с парнем Василий.
– И что примечательно, в огород ко мне захаживает только по ночам, – ужаснулась бабка Глафира. – Считай уже три ночи как!
– А периметр в порядке? – спросил скотник.
– У меня всё в порядке, – заверила старушка, но всё же спросила. – А кто это.
– Забор, спрашиваю, целый?
– Да, дощечка к дощечке, – кивнула бабка, указывая на «чуть живой» невысокий забор, окружающий огород.
Мишаня со скотником решили установить ночное дежурство. Первым дежурить выпало Василию. Он спокойно продрых на сеновале у бабки Глафиры, в ту ночь ничего не произошло, его не потревожило ни одно многоголовое мистическое существо.
Но в Мишанино дежурство, как только потухли огни в окнах домов Гундеевки, через забор со стороны хаты Линейцевых в бабкин огород перемахнула какая-то тень. Мишка, конечно, сначала струхнул. Но герой, не тот, кто не боится, а тот, кто действует через страх. И Мишка Носоломов собрал всю силу воли в кулак, бросился на неведомую тварь и столкнулся лоб в лоб с козлом Линейцевых.
Ноги козла были обёрнуты тряпками и оставляли круглые следы. Животное довольно пережёвывало капустный лист.
Мишаня попытался схватить козла за рога, но смог ухватиться только за обрывок верёвки, болтающийся на шее парнокопытного. Носоломов споткнулся и повис на верёвке. Перепуганное животное, откуда только взялись силы, потащило парня по огороду. Мишка истошно завопил. Козёл от страха припустил что есть мочи.
Бабка Глафира проснулась, услышав крики со стороны своего огорода, наскоро накинула на плечи шаль, а на ноги резиновые галоши и вышла в огород.
По огороду во тьме носилась рогатая тень, волочащая за собой, кого-то кричащего Мишкиным голосом. Так продолжалось минут десять. Наконец тень запуталась в кустах малины и, выдохнувшись, остановилась.
Утром выяснилось, что козёл семейства Линейцевых приноровился по ночам выбираться из загона и цокать своими копытами по залитому бетоном двору дома, не давая спать главе семейства и остальным домочадцам тоже. И Линейцев нашёл способ, на ночь стал оборачивать копыта козла тряпками, чтобы копыта не стучали по бетону. Линейцевы стали спать спокойно. А козёл проявил прыть, привлечённый запахом капусты и других вкусностей, и научился перепрыгивать через забор на участок к бабке Глафире. Ночью он учинял на соседском огороде беспредел, а под утро перепрыгивал обратно. Линейцев просыпался, снимал с ног козла тряпицы.
А в Гундеевке через всё это уже почти совсем начали верить в мистику.
– Ладно бы только козёл этот потоптался, да пару капустных листьев пожрал, так они с Мишкой всё мне там перепахали, – жаловалась на утро бабка Глафира Варьке. – Не будет никакого урожая теперича не то, что давеча! Связалась я с этим Мишкой, чтоб его!
Носоломов понял, что с этим подвигом он как-то немного промахнулся.
– Ничего, ничего – успокоил его Василий. – Будет ещё на нашей улице праздник! Перевернётся машина с пряниками!
– А я пряники не люблю, – опечалился Мишаня.
– Да я не об этом, – разочарованно махнул рукой скотник. – Я о подвиге ради любви!
С тех пор в Гундеевке козла Линейцевых стали звать, никак иначе, как линейской гидрой или гнидой, кому как нравилось. А перетрухнувший до смерти козёл больше в чужие огороды не наведывался и, завидев Мишку Носоломова, всегда спешил спрятаться в ближайшие кусты.
© Александр Потапов