В западной фантастике с начала ХХ века быстро набирал обороты пессимистический взгляд на человеческую цивилизацию. Оптимизм Жюля Верна остался в прошлом. Ныне практически вся социальная фантастика глубоко пессимистична и это никого не удивляет. Привыкли. Возможность полета к звездам уже не окрыляет. В советское время данной тенденции давали простое объяснение – капитализм загнивает, так откуда взяться оптимизму? Другое дело коммунистическая перспектива… Потому столь удивительным было появление сразу же после «Туманности Андромеды» И. Ефремова «Соляриса» С. Лема (1960 г.). Романа, пропитанного пессимизмом, - как научного, так и гуманитарного. Ну, полетим мы к другим мирам, как бы вопрошал автор, и что? Пусть даже обнаружим там вожделенную разумную жизнь, - и что дальше?
Странная по тем временам позиция. Но ее можно было объяснить мелкобуржуазным сознанием писателя в стране, которая едва начала строить социализм. Потому еще более странным явлением были многочисленные переводы «Соляриса» на русский язык и уже совсем необъяснимым экранизация (дорогостоящей, к слову) этой вещи в СССР. Неужто не было других книг для воплощений на экране? Да сколько угодно, но выбрали именно «Солярис». И поручили постановку не среднему режиссеру, а тому, чья картина априори привлечет к себе внимание публики.
Утверждают, что Лем не воспринял версию А. Тарковского. А что он хотел? Чтобы режиссер нагнал еще большую тоску? Тарковский сумел соблюсти необходимые пропорции между тупиковым будущем Лема и идеологической реальностью. Зато в «Сталкере» он завел человеков в куда большую депрессию, чем это было у Стругацких. У тех мир капитализма уравновешивался образом советского человека в лице Кирилла Панова. А у Тарковского мир уже представлялся единым деградирующим целым. Без какой-либо альтернативы. Это называется «всему свое время». У Тарковского оно настало в конце 70-х, у Стругацких в начале того же десятилетия, у Лема уже в 50-х… У Стругацких и Тарковского иллюзии рассеивались постепенно, у Лема же, похоже, их вообще не было. Как впрочем, у большей части польской интеллигенции (достаточно назвать имя Романа Поланского, а желающим посмотреть его фильмы – «Нож в воде» или «Ребенок Розмари»).
Пессимизм отдельных людей и даже социальных групп понять и объяснить можно, тем более если эти отдельные люди обладают гениальной интуицией. Но понять власть, которая разрешила выпустить два пессимистических фильма подряд о будущем с большим бюджетом – весьма трудно. Неужто люди власти в 70-е годы осознавали бесперспективность дела, которому служили? И не только осознавали в разговорах у себя на «кухнях», но и декларировали выпуском картин-манифестов? А ведь «Солярис» и «Сталкер» были больше, чем кинофильмы в жанре фантастики. И те, кто поручал их постановку такому режиссеру, как Тарковский не могли не понимать, что тот не будет снимать фильмы «вообще», а наделит их философским звучанием. Причем неоднозначным, позволяющим трактовать картины исходя из разных позиций…
Не знаю, стоит ли наделять чертами гениальности чиновников от советской культуры (наверное, нет), но в 1970-х годах перелом в сознании произошел не только у советской интеллигенции, разочаровавшейся в «красном проекте». Для этого достаточно посмотреть фильмы 50-60-х годов и 70-х. Качественная разница смыслов будет очевидна.
О пессимизме же в современной фантастике вести речь вообще нет особого смысла, ибо почти вся она о прошлом, пусть и со звездолетами в качестве антуража для политических интриг всяких герцогов и диктаторов-макиавеллистов. Ибо фантасты уже поняли – европейское будущее это Новое Средневековье.