ЕГЭ, ОГЭ, ВПР, контрольные, годовые контрольные, четвертные оценки, годовые...
Многим детям этот список внушает трепетный ужас. Причём, даже не особо честолюбивым детям. Даже тем, кто никогда не стремился быть лидером, лучшим, даже тем, кто закрывает потребности честолюбия через какие-то другие, внешкольные достижения.
Некоторые современные родители обвиняют школу. Так и заявляют, что это всё школа насаждает страх перед оценками, требует, требует, требует... «Вот мне, вообще, плевать, какие там у него оценки будут. Троечники, вообще, в жизни успешнее. Я никогда даже за двойки не ругаю. А он трясётся, всё равно, перед каждой контрольной. Значит, это школа виновата. Запугивает».
В принципе, доля истины в подобных рассуждениях есть. Но давайте начистоту? Школам важен рейтинг, но у них есть и инструменты для обеспечения красивых цифр. Можно нарисовать иногда оценки получше, можно устроить отбор в старшие классы и отсеить тех, кто посрамит честь учебного заведения. Можно много чего интересного.
Но я предлагаю отступить от школы. Подальше. И прислушаться к себе.
Как вам идея о том, что вашего ребёнка не возьмут в десятый класс ни в одну более-менее хорошую школу? Как вам идея о том, что он будет учиться на троечку? Каково с мыслью о том, что провалит все экзамены и не сможет пересдать? Как?
Что вы чувствуете, погружаясь в такие фантазии? Приятные ли это ощущения? Легко ли их выносить? Вы, вообще, смогли такое представить, хотя бы, на уровне фантазий, или отмели этот вариант сразу?
Зачем я об этом спрашиваю? Чтобы дать возможность задуматься о том, насколько крепка ваша убеждённость в том, что не так уж важны эти оценки.
Важно же не только то, что родители говорят.
Если папа с сигаретой во рту говорит ребёнку, что курить вредно и нельзя, как оно воспринимается ребёнком?Воспринимается по разному в зависимости от контекста.
Например, если папа давно пытается бросить пагубную привычку, но регулярно срывается, не может расстаться с никотином, хоть и прилагает немало усилий, если у него ухудшается здоровьем и он напрямую связывает это с сигаретами, это одна история.
А если, например, папа курит в своё удовольствие, не видит в этом никаких проблем, здоров, как бык, и доволен жизнью, посыл о том, что курить вредно, становится сомнительным.
Понимаете?
Необязательно говорить словами через рот прямым текстом о том, что двойки на ЕГЭ — это конец жизни. Достаточно лишь транслировать это.
Транслировать можно по-разному.
Например, если ты говоришь, что образование не так важно, что оно не гарантия счастливой жизни, что можно жить счастливо, и будучи дворником, но при этом ты сам дворник, который ненавидит свою работу и не получает от жизни каких-то удовольствий, которые перекрывали бы недовольство работой, то вывод для ребёнка очевиден. Без образования путь только в дворники, а им живётся плохо. Вместо дворника можно подставить кассира в супермаркете, охранника, офисного работника низшего звена, продажника... Тут всё зависит от уровня семьи и многих других нюансов.
Вывод ребёнка будет таков, что профессия дворника — это ужасно, это это катастрофа, это очень грустная, печальная, скучная, неинтересная жизнь, перекрыть неудовольствие от которой невозможно ничем.
Или, например, ты говоришь о невысокой важности оценок, но при этом регулярно весьма пренебрежительно относишься к тем, чей уровень образования ниже твоего, к тем, кто работает в профессиях, не требующих высокой квалификации. Тоже, ведь, вывод очевиден.
Или например, ты говоришь ребёнку что двойки на экзаменах — это не страшно, и ты примешь его любым, и поддержишь, но при этом сам ужасно тревожишься не можешь успокоиться, боишься, что без хорошего образования путь ребёнка лежит в ужасную жизнь, а то и вовсе на социальное дно. Ребёнок будет считывать эту тревогу, воспринимать свои слова как ложь. Страх провала будет витать в воздухе.
То что мы говорим словами через рот, это важно, но гораздо важнее то что мы транслируем при этом. Если одно не совпадает с другим, будут получаться двойные послания которые только усиливают тревожный фон. «Стой там, иди сюда». «Закрой рот и скажи». «Получай любые оценки, но будь, как минимум, хорошистом».
Некоторые родители жалуются, что школа навязывает страх перед экзаменами, контрольными и прочими испытаниями, в то время как они, родители, всячески пытаются нивелировать такое влияние школы и стремятся доказать ребёнку, что оценки — не главное, но при этом они не замечают того, как сами внушают страх перед отметками детям и повышают уровень тревожности в атмосфере.
Даже родители детей-троечников, которые не ругают за тройки и двойки, могут транслировать тревогу. Казалось бы, если твой ребёнок учится средненько или даже плохо, и ты на него не кричишь, не вводишь санкции, это ли ни принятие? Но нет. Отсутствие механизмов влияния ещё не говорит о принятии. Внутри может быть что угодно: от надежды на чудесное исправление отпрыска до представлений в красках падения на социальное дно.
Давайте вернёмся к фантазиям о полном провале. Многие ли в вашем окружениеи реально спокойно воспринимают, например, вероятность того, что ребёнок провалит все экзамены? Как такой сценарий воспринимается вами?
Давайте продолжим фантазию. Ваш ребёнок провалил все экзамены и не смог пересдать даже во второй раз.
Что вы чувствуете когда представляете вот это всё? Какой вы видите дальнейшую жизнь своего ребёнка? Верите ли вы в то, что даже в такой ситуации он может стать счастливым? Какие картины рисует сознание?
Если остаться с этими картинками, если не бежать сразу, если допустить, что там, в этом ужасе, возможно выжить, может оказаться, что действительно счастье не в оценках, свет в конце тоннеля виден, а стать счастливым и даже из успешным можно, не только идя традиционным путём, где за школой следует колледж или вуз, а за ними — плавный карьерный рост.
Лично мне понадобилось несколько лет, чтобы по-настоящему принять тот факт что мой ребёнок может сдать или не сдать экзамены, не набрать достаточное количество баллов, чтобы поступить хоть куда-нибудь. Несмотря на то, что я рассказывала о том, что двойки и провалы — не конец жизни, внутри себя я тревожилась. Сильно. Усиливало эту тревогу понимание, что я-то одна, а детей у меня трое, поэтому поддерживать до глубокой старости не смогу. Постепенно я находила какие-то опоры. Например, в том, что у дочери есть поддерживающие бабушка и дедушка, которые ещё имеют ресурсы на поддержку. Например, в том, что дочь умеет делать макияж на других и частенько красит подруг и даже мам друзей и подружек. Например, в том, что у ребёнка есть выраженный талант продажника, а значит, она точно найдёт себя даже без образования. По крайней мере на первых порах, а дальше всегда можно заработать на продолжение образования, можно закончить вечернюю школу, можно дальше идти платно, уже примерно понимая, чего хочешь, а не опираюсь на какие-то фантазии и опыт друзей и родителей. В конце-концов, старшую дочь природа наградила довольно привлекательной внешностью, что в современных реалиях плюс: куда охотнее возьмут хоть в кафе, хоть баристой, хоть в магазин. А с зарплаты продавца за два года можно накопить на тот же колледж или на курсы, или... А ещё есть материнский капитал, а ещё...
Я это всё понимала, но долгое время этого было недостаточно, чтобы принять. Принятие наступило спустя примерно год, после чёткого обозначения опор. Раз за разом, вспоминая и опираясь на найденные ресурсы, я постепенно смогла по-настоящему принять.
Теперь я реально не боюсь. И не транслирую свою тревогу. Теперь, когда мы обсуждаем что-то, я честно говорю, что в крайнем случае можно так или эдак, и что даже полный провал — это ещё не конец жизни. Я так и чувствую. То есть не только говорю но и ощущаю, я в это верю на все сто.
Огромна разница между тем, когда мы только говорим, транслируя совершенно другое невербально, и тем, когда мы говорим то, во что сами верим.
Такие дела.
